Хью пожал плечами на вопросительный взгляд сэра Джеймса.

— А почему бы нет? Мы ведь не собирались провести всю ночь в убежище.

Когда они вышли на улицу, небо на юге было сердитого красного цвета, окрашенное так языками пламени, которое поднималось в воздух на сотню футов.

— Они попали в сахарные склады, — сказала Пэт сухо. — Значит, нам скоро опять уменьшат паек. — Они с сэром Джеймсом держались за руки, и в красноватой темноте пальчики младшей из девушек нашли руку Хью и сжали ее.

— У вашего друга на погонах надпись «Канада». Вы тоже канадец? — Она сжала ему руку, когда говорила.

— Нет, я — американец. — Хью не привык, чтобы девушки липли к нему подобным образом, и, откровенно говоря, не знал, как ему следует отвечать на подобное выражение щенячьей привязанности.

Его ответ вызвал вздох восхищения у его приятельницы и еще одно пожатие руки.

— Меня назвали в честь американки, кинозвезды. Вы знакомы с какими-нибудь кинозвездами?

— Встречался с некоторыми. — Это было почти правдой. Отец Хью был знаком со многими кинозвездами, и их имена стали привычным в доме. Многие проводили отпуска на ранчо Маккримонов в Миссури, но Хью раздумывал, стоит ли вызывать еще большее обожание у этой впечатлительной особы. — Сколько вам лет?

— Я достаточно взрослая. Расскажите мне еще что-нибудь о кинозвездах. Вы встречались с Кларком Гейблом или с Кэри Грантом? Мне всегда хотелось знать, как они выглядят в жизни…

Когда сэр Джеймс вошел в «переднюю» маленького домика с террасой и отодвинул занавески, свет раннего серого восхода медленно осветил крошечную комнатку.

На продавленном диване Хью приставил палец к губам, мягко разомкнув объятия девушки, которая спала рядом с ним. Выйдя на цыпочках из комнаты, оба летчика вошли в кухню и закрыли за собой дверь.

— Не говори мне, что ты провел всю ночь тут! Почему ты не поднялся наверх? Пэт сказала, что там есть еще одна спальня.

— Ты знаешь, как у нас в Америке называют парней, которые пользуются неопытностью молоденьких девушек, неважно, что они и сами не прочь, чтобы их соблазнили?

Сэр Джеймс ухмыльнулся.

— Похоже, удача была только на моей стороне.

— Излишне хвастать об этом, у этих домов очень тонкие стены. Тем более после жертвы, которую я принес. Остались ли у твоей подружки силы, чтобы приготовить нам чашку чая, или нам придется этим заняться самим перед уходом?

— Нет. Мы убираемся отсюда как можно скорее. Похоже, у Пэт есть муж. Он не призван в армию, потому что у него астма, он служит в «специальных» полицейских войсках, работая по ночам. Боюсь, что этот тип скоро вернется домой.

Выйдя из дома, Хью задрожал от холода. В воздухе ощущалась осень, и это было очень заметно в этот утренний час.

Бомбы упали гораздо ближе к убежищу, где они скрывались прошедшей ночью, чем ожидали Хью и Джеймс. Они дважды прошли мимо фабрики деревянных изделий, прежде чем поняли, что они пришли именно туда. Причина была проста: несколько бомб упали на Хокни-Роуд и близлежащие улочки.

Как только они обнаружили укрытие, сразу же нашли место, где оставили машину командира авиаполка, но тут-то их везение кончилось. Куча камней и веревка, протянутая через дорогу, блокировала подход к тупику, а руины охранял констебль.

— Простите, господа, но сюда вход запрещен. Мы думаем, что в одном из садиков сзади находится неразорвавшаяся бомба. Никому не разрешается туда входить, пока не прибудут саперы.

— Но я оставил тут машину прошлой ночью.

— Автомобиль? Боюсь, что от него не много осталось, сэр. Похоже, там была мина. Куда вы поставили машину?

Джеймс Кэмерон поднял руку, чтобы показать, но опустил ее снова. Он понял, где была машина. Как раз в том месте, где по крайней мере рухнуло четырехэтажное здание жилого дома.

— Теперь это не важно. Автобусы ходят? Нам нужно добраться до вокзала «Виктория», чтобы успеть на поезд к нашему аэродрому.

— Если вы пойдете прямо по Хокни-Роуд, то придете на Кингсленд-Роуд. Я знаю, что автобусы как раз там и ходят. Но через несколько минут мое дежурство заканчивается. Почему бы вам не задержаться немножко и не заглянуть ко мне домой на чашечку чая перед отъездом. Моя жена будет счастлива напоить вас чаем. Она может даже быстренько приготовить вам что-нибудь на завтрак. Она всегда рада внести свой вклад и помочь военным, моя Пэт…

Одиннадцатого сентября тысяча девятьсот сорокового года эскадрилья сэра Джеймса Кэмерона понесла устрашающие потери. Идя на перехват огромному сосредоточению немецких бомбардировщиков к востоку от устья Темзы, они обнаружили, что перевес в силах был гораздо больший, чем они ожидали, — их атаковали по крайней мере шестьсот немецких истребителей. Во время этого сражения эскадрилья потеряла восемь «харрикейнов» и пять летчиков. Один из сбитых самолетов вел Хью. Ему посчастливилось прыгнуть с парашютом, и, несмотря на то, что он приземлился на крышу одинокого домика в графстве Кент, он оказался на земле совершенно целехоньким, если не считать растяжение связок в запястье.

Эскадрилья находилась в боях со времени поражения при Дюнкерке почти без передышки, и эта последняя гибельная битва побудила командование авиаполка отозвать оставшихся в живых с линии фронта и отправить их на Северо-Запад Англии, чтобы они насладились коротким отдыхом, пока эскадрилья не будет сформирована вновь.

Так они оказались в Вестморленде, в Озерном краю, столь любимом английским поэтом Уильямом Вордсвортом.

Не успел Хью расположиться в своей комнате в казармах у летнего поля на Севере страны, как сэр Джеймс вошел в своей всегдашней веселой манере.

— Пошли, Хью. Брось несколько вещей в сумку и забудь обо всем. На улице нас ждет машина с работающим двигателем, готовая отвести нас в короткий отпуск.

— Не вздумай рассказывать мне, что у кого-то хватило ума одолжить тебе машину еще раз.

На лице сэра Джеймса появилось недоуменное выражение.

— Нет, эту мне пришлось купить самому. Между прочим, заплатил наличными.

— Тебя это удивило? — Хью ухмыльнулся. — Дай мне десять минут, и я готов отправиться с тобой. А куда мы едем?

— В дом предков, в Гленелг. Настало время нам обоим посмотреть на это место. Я только что разговаривал с матерью по телефону. Она нас ждет.

Огромный спортивный открытый автомобиль, сзади напоминающий по форме пулю, был припаркован за столовой. Под длинным зеленым капотом урчал мотор. Звук его был неспешным и сильным, похожим на работающий мотор рыбачьей лодки далеко в море.

Вид машины заставил Хью замереть на месте.

— Это настоящее чудовище. Что это за марка?

— Это — «бентли», по крайней мере мне так сказали. Она стояла в одном из ангаров, поскольку ее владелец исчез в одной из операций над Северным морем.

— Но она пьет почти столько же горючего, сколько «харрикейн».

— А! Ну, это только одна сторона медали. У нее полный бак, а на каждом дюйме свободного пространства размещены канистры. Их столько, что нам придется привязать свои чемоданы наверху.

Хью подозрительно посмотрел на Джеймса.

— А откуда это горючее — уж не из топливных ли баков для заправки самолетов?

— Не задавай глупых вопросов — конечно, нет. Привяжи свой чемодан, и мы отправимся в путь. Я сказал маме, что мы приедем к ужину сегодня вечером.

— Это далеко отсюда?

— Я не знаю точно. Возможно, миль двести-триста.

Когда они въехали в поселок, от рева выхлопов массивной спортивной машины с трехлитровым двигателем фирмы «Бентли» в окнах домов Гленелга дрожали стекла. Оставив позади единственную узкую улочку, огромный автомобиль уткнулся носом в еще более узкую тропинку, которая повторяла ту, проторенную в восемнадцатом веке военными через долину Глен Мор.

Когда они подъехали к старому дому Россов, Абигейл Кэмерон выбежала из дома навстречу сыну. Она прижала его к себе со всей любовью матери, которая слишком долго жила в страхе, что больше никогда не увидит его живым.