Остаток дня они провели, пытаясь набросать подробности плана. Ничего определенного им в голову не пришло, поскольку им не было известно, с чем предстоит столкнуться. В конце концов решено было действовать по обстановке.

Собственно проникновение на станцию возложили на Жюля и Иветту. Они были самыми опытными в группе, так как проработали много лет в качестве оперативных агентов, а до этого - акробатами в Цирке. Они представляли отличную команду. К тому же, сказать по правде, как ни любили они своих супругов, Жюль и Иветта обрадовались возможности вновь действовать вдвоем.

По общему согласию Вонни осталась на Флореате стеречь пленников. Молодой женщине не понравился этот факт, хотя даже она была вынуждена признать, что ее задание было очень важным. Она не только должна была изолировать негодяев от возможных контактов с заговорщиками; кому-то было необходимо остаться, чтобы предупредить флот в случае провала их замысла. Было решено, что Вонни даст своим друзьям два дня, если по истечении этого срока она не получит от них известий, она вызовет подкрепление.

Оставалось найти дело для Пайаса. Он согласился пилотировать корабль к боевой станции, что обещало быть весьма непростым делом, поскольку, приблизившись к ней, корабль обязательно встретит мощный заградительный огонь. Пайасу предстояло пройти самый суровый экзамен своим недавно приобретенным навыкам астрогации, пытаясь приблизиться к цели, одновременно уклоняясь от лучей тяжелых бластеров. Пайас без удовольствия согласился на это.

Корабль агентов СИБ вывалился из субпространства недалеко от боевой станции, и все трое облачились в тяжелые скафандры. В них было неудобно, но об альтернативе говорить не приходилось. Если их судно будет уничтожено, доспехи дадут шанс выжить и выполнить задание.

Агенты позаботились о том, чтобы материализоваться далеко за пределами зоны огня станции, чтобы иметь возможность рассмотреть врага, прежде чем начинать действовать. С такого расстояния - нескольких сотен километров - даже в мощный телескоп мало что можно было разглядеть. Станция представляла собой большой черный металлический шар диаметром в несколько сотен метров. Его поверхность ощетинилась портами боевых башен, угрожая всему подлетающему слишком близко. Точно определить было трудно, но, похоже, в задней части станции имелись двигатели, предоставляющие ей возможность перемещаться в пространстве - хотя агенты и сомневались, что она способна развить большую скорость.

- С такого расстояния многое не разглядишь, - с сожалением произнес Жюль. - Придется приблизиться, чтобы можно было рассмотреть ее получше.

- Если мы подойдем близко, вам придется пошевелиться, - сказал Пайас, - ведь мне предстоит уклоняться от лучей бластеров.

- Боюсь, другого пути нет, - кивнула Иветта. - Когда-нибудь нам все равно придется приблизиться к станции, и чем скорее это произойдет, тем лучше; Борос видит нас сейчас на экранах локаторов так же отчетливо, как мы видим ее. Чем меньше времени мы дадим ей, чтобы подготовиться к нашему прибытию, тем больше вероятность успеха.

Без дальнейших рассуждений Пайас положил корабль на курс к неведомому противнику. Он начал движение медленно, постепенно наращивая скорость, непрерывно меняя траекторию полета. Сейчас они летели не на "La Comete Cuivre", небольшом быстроходном судне, личной собственности Жюля и Иветты; четырем агентам требовалось кое-что побольше, чем двухместная яхта. Для путешествия с ДеПлейна до Флореаты они вывели из ангара д'Аламберов "Le Lapin". Корабль вел себя безукоризненно, молниеносно откликаясь на команды Пайаса.

Боевая станция постепенно увеличивалась на экранах локаторов, сохраняя зловещее молчание. Она не подавала радио- и субпространственных запросов и никак не пыталась связаться с маленьким судном. Установки бластеров вращались, отслеживая движение корабля, но других свидетельств жизни на борту мрачной крепости заметно не было.

За исключением выступающих боевых башен, поверхность станции казалась совершенно ровной. На ней не было видно ни каких-либо стыковочных устройств, ни иллюминаторов - ничего, кроме голого металла.

Жюль, не отрывая глаз от телескопа, сообщил об этом своим друзьям, добавив:

- Похоже, там не очень-то ждут гостей. Не уверен, что мы сможем попасть внутрь... Подождите-ка, вон небольшой корабль. Он так плотно пришвартован к обшивке, что я сначала принял его за часть корпуса.

Это одно-, может, двухместное судно. Если только его не использовали как челнок, на борту станции экипаж небольшой. Это уже кое-что. А вон там, рядом, что-то похожее на небольшой технический люк. Опять же не слишком большой, но...

В это мгновение резкий рывок прервал его спокойные размышления. Боевая станция, решив, что корабль-нарушитель подлетел достаточно близко, открыла огонь из орудий малого калибра, и Пайасу потребовалась вся его реакция, чтобы увести "Le Lapin" от лучей бластеров. Начался смертельный танец; малейший просчет - и корабль испепелит поток энергии со станции.

Вся ответственность легла теперь на плечи Пайаса, Жюль и Иветта лишь сидели, вцепившись в кресла, пока их товарищ вел корабль среди смертоносных энергетических лучей.

- Придумайте что-нибудь, и поскорее, - бросил Пайас, ни на мгновение не отрывая глаз от экрана. - Чем дольше я буду торчать здесь, тем выше вероятность получить повреждение.

- Нам нужно попасть внутрь, - сказал Жюль. - Если экипаж на борту станции небольшой, у нас есть все шансы самим справиться с ним.

- Упомянутый тобой технический люк, похоже, наш лучший выбор, - добавила Иветта. - Если нам удастся добраться до него.

- Никаких стыковочных приспособлений нет, да и станция в любом случае не дала бы нам пристыковаться, - сказал Жюль. - Выбросишь нас, пролетев рядом с ней. Как думаешь, ты сможешь подлететь достаточно близко?

Пайас натянуто усмехнулся.

- Я обдеру краску с ее обшивки. Дайте мне пару минут, чтобы разработать курс.

Жюль и Иветта поняли это как приказ покинуть пилотскую кабину. Из-за непрекращающихся резких рывков передвигаться по кораблю было непросто; агентам СИБ приходилось осторожно делать шаг за шагом, держась за стены, переборки и вообще за все, что попадало под руку. Дело осложняли неудобные боевые доспехи; хотя после многолетней тренировки они словно стали второй кожей, все же каждое движение требовало дополнительных усилий.

Двое деплейниан медленно переместились в хвостовой отсек корабля, к шлюзовой камере. Очутившись внутри ее, они закрыли за собой внутренний люк и открыли наружный, оказавшись перед непроницаемой чернотой межзвездного пространства.

- Тебе надо сделать вот что, - объяснил по радио Жюль. - Выстрели нас словно камень из пращи. Дай знать, когда подлетишь ближе всего, и резко поворачивай; мы оттолкнемся от шлюза, и импульс, полученный от движения корабля, выкинет нас прямо на корпус станции.

- Khorosho, - весело ответил Пайас. - Вы этому научились от своего родственника, выступавшего с номером "человек-пушечное ядро"?

- Таких номеров в Цирке нет, - ответила Иветта. - Нам просто приходится импровизировать по ходу дела.

Пайасу потребовалось некоторое время на то, чтобы, уклоняясь от сгущающейся сети смертоносных лучей бластеров, вывести "Le Lapin" на необходимую позицию, направив его на станцию. Наконец настал момент, когда он готов был сделать решающий шаг.

- Приготовиться, - сказал он в микрофон.

Направив нос корабля прямо на технический люк, Пайас пустил "Le Lapin" вперед с максимальной скоростью.

Лучи бластеров прорезали пустоту за кормой корабля, не причинив ему вреда, а он понесся вперед, нацеленный на столкновение. Некоторые лучи проходили лишь в нескольких метрах от обшивки корабля, но Пайас, стиснув зубы, не обращал на них внимания. Расстояние между кораблем и станцией убывало с огромной скоростью. Взгляд Пайаса был прикован к четырем датчикам, а руки не отрывались от панели управления. Если он развернется слишком рано, Жюля и Иветту выбросит в открытый космос, если промедлит, корабль врежется в металлический планетоид.