– Статическое электричество, – кивнула Тейлор.

– Именно. В детстве я точно так же бился током, но без шарканья об ковёр. Просто бился, и всё. Только разряд получался очень сильным. Люди кричали от боли. В один прекрасный день мама заставила меня носить резиновые перчатки. С возрастом мощность тока усилилась. То, как я шокернул Джека с компашкой, – ерунда, семечки. Могло быть куда хуже.

– Так ты умеешь контролировать мощность тока? – Она поставила лимонад на столик.

– В принципе, да, хотя временами получается с трудом.

– Когда шарахает, какие ощущения?

– У меня или у них?

Она усмехнулась.

– У тебя, конечно. Их ощущения легко представить.

– Это как чихнуть. Сперва копится, копится, а после – бах! Прорывается наружу.

– Два раза подряд шокернуть можешь?

– И два, и три, и четыре. Короче, много, пока мощность не упадёт. Тогда надо перезаряжаться. В среднем пара минут, и готово.

– Прикасаться к человеку обязательно?

– Да. Или чтобы он касался металлической поверхности. Как Коди сегодня.

– Да, с Коди впечатляюще вышло. А сам себя шарахаешь?

– Нет.

– Почему?

– Без понятия. Электрические угри тоже сами себя не бьют. – Я отхлебнул лимонад и скривился.

– Не нравится – не пей, – предложила Тейлор. – Вообще не обижусь.

– Мне нормально, – отмахнулся я, но стакан отставил. – Твоя очередь. Что произошло с Полсеном?

Она ослепительно улыбнулась.

– Я его перезагрузила.

– Чего?!

– Перезагрузила. Ну как компьютер. Я умею перезагружать людей. Это, между прочим, к вопросу об электричестве. Наш мозг работает на электрических сигналах, а я их типа перепрограммирую.

– Полная шиза!

– Намекаешь, что я шизик?

– Нет, ни в коем случае!

– А зря. Я шизик и есть. Ты, кстати, тоже. Сомневаюсь, что в мире найдутся нам под стать.

– Если только они не шифруются. Мы вот сколько лет проучились в одном классе, прежде чем это выплыло!

– Верно…

– Ты когда поняла, что не такая?

– Где-то лет в семь. Лежала ночью в постели и увидела, как от моего тела исходит голубовато-зелёное сияние.

– Ты светишься? – очумело спросил я.

– Немножко. Заметно только в темноте, да и то если присматриваться.

– И я свечусь!

Говоря по правде, от признания Тейлор у меня мигом поднялось настроение. Когда находишь товарища по несчастью, перестаешь чувствовать себя фриком-одиночкой.

– Как-то летом, – продолжала Тейлор, – мы с друзьями во дворе играли в волшебников. После моего заклинания все попадали на землю и заплакали. Я обиделась, стала обзывать их притворщиками, но они не притворялись! А позже вообще не могли вспомнить, что делали.

– Как Полсен! – воскликнул я.

– Ага. – Она хитро улыбнулась. – Довольно полезная штука.

– А человеку больно, когда его перезагружают?

Тейлор задумалась.

– Не знаю, практики маловато. Хочешь, проверим на тебе?

– А силу разряда на себе проверить не хочешь? – фыркнул я.

– Нет. – Она посмотрела мне прямо в глаза. – Майкл, ты первый, кому я доверилась. И от родителей-то скрываю. Ты хоть понимаешь, как здорово снять с души этот груз?

– Прекрасно представляю.

– Я почему-то не сомневалась. – Она с улыбкой откинулась на подушки. – Значит, твои предки в курсе?

– Только мама. Отец умер, когда мне было восемь.

– Сочувствую, – пробормотала она и очень серьёзно спросила: – А как твоя мама к этому относится?

– По-моему, жутко боится. Если узнает, что разболтал тебе, наверняка расстроится, будет нервничать.

– Не переживай, я – могила. Тебе здорово повезло, даже завидно. Давно мечтаю рассказать своим, несколько раз пыталась, но они почему-то пугаются. Как будто я собираюсь сознаться в убийстве! Если совсем начистоту, то мне страшно подумать, как они отреагируют…

– Лучше рассказать, – посоветовал я.

– При случае обязательно.

Тейлор наклонилась и возбужденно прошептала:

– Я умею ещё кое-что. Показать?

– Ага!

– Сядь ближе. – Она похлопала по подушке рядом с собой.

Чудом сдерживаясь, чтобы не сглотнуть на всю комнату, я быстро подвинулся так, что наши тела практически соприкоснулись.

– Надеюсь, больно не будет?

– Нет. – Она прижалась боком ко мне. – Загадай число от одного до миллиона.

– От одного до миллиона? Легко! – Я загадал последние четыре цифры своего домашнего телефона.

– Теперь думай о нём, – велела Тейлор и, взяв меня за руку, усмехнулась: – Глупенький, думай не обо мне, а о числе.

– О, да ты мысли читаешь! – пошутил я. Тоже мне, экстрасенс! Любой дурак догадается, какие мысли лезут в голову, когда сидишь бок о бок на диване с главной красавицей школы! Я опять сосредоточился на цифрах.

– Три тысячи девятьсот восемьдесят девять, – выдала она.

Я разинул рот.

– Как… как ты это сделала?

– Без понятия, но уверена, это связано с перезагрузкой. Снова электричество, сечёшь? Наши мысли, по сути, не что иное, как электрические импульсы. Твои импульсы поступили мне в мозг через физический контакт. Проектор один, экраны разные, – пояснила она.

– Так ты и впрямь читаешь мысли?

– Только при наличии физического контакта. Через прикосновение, например. Если прижаться лбами, то картинка получится особенно четкая.

«Ммм… Прижаться лбами – отличная идея», – мечтательно подумал я, напрочь позабыв, что мы по-прежнему держимся за руки. Заметив, как ехидно скалится Тейлор, я смутился и отпрянул.

– Значит, тебе достаточно просто дотронуться?

Она кивнула:

– Более чем. Иногда удается перезагружать и на расстоянии, но при условии, что человек касается металлической поверхности. По тому же принципу, как ты шандарахнул Коди. – Тейлор снова откинулась на подушки. – Ну и как поступим?

– Во-первых, поклянёмся молчать о наших способностях.

– Уже.

– Правильно. Во-вторых, нам стоит держаться вместе.

Тейлор как-то странно на меня посмотрела. Слава Богу, не дотронулась, а то сгорел бы со стыда…

– Да, неплохая задумка, – решительно произнесла она после недолгой паузы. – Устроим нечто вроде клуба.

– Клуб? Для нас двоих?

– Есть ещё кандидаты?

– Осьтин. Весьма толковый чувак.

– А кто это?

– Мой друг. Ты видела его у шкафчиков. Сидит передо мной на биологии.

– Тот самый мистер Всезнайка?

– Точно, и мой лучший друг.

– У него тоже способности?

– Нет, но он жутко умный, знает много чего, про электричество в том числе. Эдакий чокнутый профессор. Его мама рассказывала, что когда Осьтину было шесть, у них сломался DVD-проигрыватель. Отец хотел нести его в ремонт, но Осьтин не дал. Сам разобрал дивидюшник и починил!

– По поведению не скажешь, что он особо умный, – с сомнением протянула Тейлор.

– Не сравнивай, это разные вещи.

– А он умеет хранить секреты? Точно не проболтается?

– По крайней мере мой секрет хранил свято.

– Он в курсе? И давно?

– Почти три года. Да и кому он разболтает? Я – его единственный друг.

Не то чтобы Тейлор совсем успокоилась, но спорить не стала.

– Ладно, берём его в клуб.

– Теперь придумаем название! – с энтузиазмом предложил я. – Все клубы как-то называются.

– Точно! Как насчёт «Сверхспособные»?

– Скукотень, – отмахнулся я. – Может «Электрические угри»?

– Фу! – сморщилась Тейлор. – Они с виду такие мерзкие и на змей похожи. Только жирные и пупырчатые. И потом, током бьёшься ты один. Вот и назовись Крутой Угорь.

Если честно, название мне было фиолетово, но само слово «крутой» приятно льстило самолюбию.

– Ага, я – Крутой Угорь, а ты тогда Клавиша Перезагрузки.

– Не пойдет. – Она покачала головой. – Предлагаю пока оставить наши нормальные имена.

– Договорились, я сейчас не очень соображаю. Вдруг Осьтин чего посоветует, он в этом плане специалист.

Какое-то время мы сидели в полной тишине. Тейлор вдруг встала с дивана.

– Принести ещё лимонада?