Пройдя первые ворота, он свернул направо, во двор, и остановился. Подождал несколько минут. Если за ним кто-то следит, этот кто-то должен скоро появиться. Никого. Несколько успокоившись, он продолжил путь. Пересек широкий двор и поспешил к южному крылу, противоположная сторона которого выходила на Сену. Идя вдоль его стены, можно было хоть чуть-чуть укрыться от солнца. Задержавшись ненадолго, чтобы перевести дыхание, он с восхищением оглядел новые строительные работы, проводимые по заказу королевы-матери. В северной части парка, там, где начинается квартал Саб-лоньер, не более чем в пятидесяти метрах от Квадратного двора королева решила построить новый дворец. Она собиралась назвать его Тюильри, поскольку в том же конце парка находился черепичный завод.[5]
Он направился к Большой галерее, еще не достроенной. По сути, она представляла собой продолжение Лувра и шла вдоль набережной Сены. Королева приказала построить галерею, чтобы соединить между собой два здания. Таким образом, она сможет переходить из одного дворца в другой, не выходя наружу. Ему пришло в голову, что, когда дворец Тюильри будет достроен и королева в нем обоснуется, старушке придется как следует прогуляться, чтобы попасть в Лувр. Впрочем, ему как-то без разницы. Какое ему дело до того, что всесильная королева-мать строит себе такой огромный дворец?
Злорадная мысль пришла ему в голову, и он улыбнулся про себя. Если все пройдет так, как задумано, вряд ли королеве доведется наслаждаться своим новым дворцом.
Но он предпочел не думать об этом, чтобы ненароком не сглазить. Если страстно желать чего-то, что так и не сбудется, потом будет очень обидно. Отбросив неуместные мысли, он пошел дальше в направлении новой постройки. Там был еще один выход из Лувра. Им редко пользовались, поскольку он находился далеко от главных помещений дворца. Ему пришлось снова пересечь двор, подставив лицо под палящие лучи солнца. Он ускорил шаг, чтобы поскорее оказаться в тени. И наконец достиг выхода, который охраняло с десяток гвардейцев, ошалевших от жары и безделья. Они болтали между собой, смеялись и не обратили ни малейшего внимания, когда он молча прошел мимо них. Он их не интересовал. У них не было приказа задерживать тех, кто покидает дворец. Их дело — проверять тех, кто входит, а не выходит. Человек оглянулся через плечо и пошел еще быстрее. Вышел на улицу Бе-тизи с западной стороны Лувра. Здесь было полно народу, и слиться с толпой не составляло труда.
Мимо нужного ему дома он прошел не останавливаясь, чтобы ввести в заблуждение возможных соглядатаев, и свернул направо в коротенький переулок. Там было прохладно — стены двух дворцов, между которыми пролегала улочка, не пропускали солнечных лучей в этот час. Сейчас переулок был пуст, и он быстро прошел его. На перекрестке еще раз осмотрелся, убеждаясь в отсутствии слежки. Не заметив ни души, свернул направо и вошел в здание через заднюю дверь.
Он не был чужим в этом доме. Правда, приходил сюда редко, из соображений безопасности. Но в этот раз ему было просто необходимо встретиться с одним из наиболее влиятельных предводителей гугенотов — адмиралом Колиньи.
После краткого ожидания в приемной он был приглашен в личный кабинет адмирала.
Адмирал Колиньи, окруженный своими ближайшими сподвижниками, принял его, раскинувшись на диване. Рана все еще болела. Покушение, имевшее место два дня назад, едва не стоило адмиралу жизни. Правда, сейчас ему уже ничто не угрожало. Пуля, выпущенная из аркебузы, всего лишь задела его руку. Это случилось чуть ли не перед самым его домом. В одиннадцать часов утра он возвращался из Лувра в сопровождении полутора десятка своих приверженцев, и тут в него выстрелили из окна соседнего здания. Поначалу Колиньи был не на шутку уязвлен тем, что кто-то настолько ненавидит его, что подсылает к нему убийцу. Но вскоре ему стало ясно, что злоумышленники действовали на редкость глупо, а с политической точки зрения покушение даже обернулось в его пользу. Король поспешил нанести ему визит, выразив свое глубокое возмущение и заверив в искренней дружбе и уважении. Его величество даже приказал провести расследование, дабы сурово наказать виновных. Не без известного удовлетворения адмирал наблюдал за унижением королевы-матери, которую он смертельно ненавидел. Ей пришлось вместе с сыном навестить раненого. Она тоже притворялась возмущенной, хотя мало кто ей поверил. Все прекрасно знали о ее вражде с адмиралом. Не секрет, что она затаила на него зло за то, что он подчинил ее сына своему влиянию. Все были убеждены, что она и устроила это покушение. Если это действительно так, то расследование, начатое по приказу короля, выйдет на нее. Что касается Колиньи, у него сомнений не было. Это все ее рук дело.
Адмирал находился в хорошем расположении духа. Он протянул входящему здоровую руку и приветливо обратился к нему:
— Добро пожаловать, друг мой. Полагаю, вы принесли мне хорошие новости?
— Добрый день, адмирал, — ответил визитер, несколько расслабившись. — Спешу сообщить вам, что данное вами поручение уже выполняется.
— В самом деле? — Адмирал заинтересованно поднял бровь.
— Наш «подарок» уже в Лувре, — с довольным видом доложил визитер, — верный человек взялся доставить его лично. Сейчас книга уже должна быть в кабинете у королевы. Если судьба к нам благосклонна, то, возможно, итальянка уже листает ее.
При последних словах у него вырвался нервный смешок. Он был не совсем уверен в своих словах и мог только уповать на то, чтобы они соответствовали истине. Так это или нет, очень скоро выяснится. Но сейчас лучше думать, что книга доставлена по назначению. Если план все же провалится, он найдет потом тысячу объяснений этому. Главное, не выказывать неуверенности перед предводителем гугенотов.
— Вы полностью доверяете этому человеку? — обеспокоился адмирал. — Мы можем быть спокойны?
— Не сомневайтесь, адмирал, — заверил посетитель. — Мой человек надежен, как скала. Я не раз давал ему самые деликатные поручения, и он всегда справлялся с ними блестяще. Кроме того, он умеет молчать. Даст себя сжечь заживо, но не проронит ни слова. Понимает, что его жизнь не будет стоить выеденного яйца, если он предаст нас. К тому же ему о нас ничего не известно. Он думает, что книга — подарок ее величеству от герцога де Гиза. Я внушил ему это.
Колиньи и его товарищи расхохотались.
— Вот это прекрасный ход, друг мой. Вы гений! — обрадовался адмирал, явно успокоенный. — Как только старая шарлатанка схватится за книгу, у нас развяжутся руки. Довольно уже ей стоять у нас на пути. Наши фламандские друзья на краю гибели. Им больше воздуха нужна наша помощь. Я уже почти убедил короля поддержать нас. Если бы не эта проклятая ведьма, наши войска уже двигались бы им на помощь. Но скажите, мой друг, вы совершенно уверены, что листавший эту книгу не останется в живых?
— Будь то хоть сам сатана, — твердо заявил его собеседник. — Человек, изготовивший эту книгу, заверил меня, что она сохранит свои свойства на протяжении многих лет. Возможно, когда она сделает свое дело, разумнее будет заполучить ее обратно и сжечь, — отважился он предложить, словно ощутив внезапный укол совести, каковой, впрочем, у него отродясь не было.
— Посмотрим, посмотрим, — задумчиво откликнулся адмирал. — Может быть, вы и правы. Не хватало нам только, чтобы кто-нибудь из наших сунул свой нос куда не следует. Но всему свое время. Вдруг королева бросится показывать ее своему сыну, королю? Тогда мы одним выстрелом убьем двух зайцев.
Все присутствующие снова разразились хохотом.
— Вот это был бы удар! — заметил один из свиты.
— Пожалуй, нам стоило предложить и королю почитать ее, — давясь смехом, подхватил другой.
— Ладно, господа, не будем торопиться, — призвал их к порядку адмирал. — Главное — достичь нашей цели: убрать с дороги чертову итальянку. Ее сыночком займемся позже. Не стоит забывать, господа, что король нам еще нужен. По крайней мере, пока я оказываю на него известное влияние. Карл сделает все, что я скажу. Не хватало только, чтобы еще и он нас оставил! С Генрихом на троне не развернешься. Не думаю, что этот развратник позволит нам действовать на свое усмотрение. Обязательно найдет способ вставлять нам палки в колеса. Он гораздо хитрее своего брата, и доверять ему нельзя ни в коем случае.
