Не помня себя от такой удачи Инна положила конверт в сумочку и хотела уже подняться, но неожиданно Петр снова опустился в кресло.

— Вряд ли мы скоро с тобой снова увидимся… Он потупил взгляд, — видно было, что немного волнуется. — Поэтому прошу тебя, Инна, ответь мне на один вопрос.

— Хоть на десять! — откликнулась она со счастливой улыбкой. — Ты за это щедро заплатил!

— Тогда скажи мне… хоть дело прошлое, — он пристально глядел ей в глаза, — что произошло тогда у Кирилла на дне рождения? Как получилось, что Даша мне с ним изменила?

Его вопрос развеселил Инну, — прежде чем ответить, она долго смеялась; наконец, отдышавшись, открыла всю правду.

— Да не изменяла она тебе, дурачок! Это розыгрыш, Кир придумал. А ты на него попался!

— Ничего себе розыгрыш! — не поверил Петр. — Будто я своими глазами не видел!

— А вам с ней клофелин в коктейли подсыпали. Ей — побольше, а тебе — поменьше, чтобы быстрее очухался. — Она объясняла легко, даже с радостью, не понимая, как ранит его душу. — Дашка так и не вспомнила, как он ее, сонную, уложил в постель. А когда проснулась, сразу убежала.

Только сейчас до его сознания дошло — так вот оно что… вот как случилось на самом деле… Какую ужасную ошибку он совершил! Совершенно обескураженный, Петр подавленно молчал. Инна, решив, что ответила на его вопрос, стала прощаться:

— Огромное спасибо, Петенька, что выручил! Желаю тебе всего хорошего! Никогда больше не давай себя провести! — И как бы в утешение добавила: — А Кир ничего от этого не выиграл. Вас с Дашей поссорил, а она все равно его побоку! — И, очень довольная результатом визита, направилась к двери.

К ноябрьским праздникам курс химиотерапии принес положительные результаты: состояние Раисы Васильевны намного улучшилось; однако до выписки было еще далеко. В отсутствие матери Юля, как ни уговаривали ее Петр и отец, праздновать свой день рождения категорически отказалась.

— Без мамы — нет, ни дома, ни в ресторане! Какая радость, какой праздник, — скорее наоборот: тоска возьмет, что она не с нами!

Но Раиса Васильевна сама меня просила отметить твой день рождения, чтобы ей не было так грустно! — настаивал Петр.

Вот и отметим: навестим ее в этот день в больнице, разопьем там бутылку шампанского, — твердо стояла на своем Юля. — И если твои, Петя, не против, можем по-семейному собраться у вас дома.

— Но твой день рождения, доченька, — это моя забота! — запротестовал Лев Ефимович. — Позволь мне все устроить! Зачем беспокоить родителей Пети?

— Это не совсем так, — поддержал ее Петр. — Нам все равно надо у нас собраться — обсудить вопросы предстоящей свадьбы. Вот и поздравим Юленьку!

Таким образом согласие было достигнуто, и в памятный день Петр, Юля и Лев Ефимович, с огромным букетом цветов и подарками, отправились в центральную клиническую больницу. К их приходу Раиса Васильевна успела привести себя в должный вид: позаботилась о макияже, уложила волосы «короной» — это ей так шло. Ее свежий, бодрый вид придал всем настроения; распили бутылку шампанского в честь дня рождения Юли; о болезни разговоров не вели, — главным образом обсуждали все, что касалось подготовки и проведения свадьбы.

— Просто не дождусь, когда вы поженитесь! — ласково глядя на Петра и Юлю, призналась Раиса Васильевна. — Уж не знаю, кто из нас больше мечтает об этом — я или дочь?

Вздохнула, добавила с надеждой:

— Врачи обещают закончить курс лечения до Нового года. Вот и сыграем свадьбу в светлый праздник Рождества.

— Вы разве — верующая? — спросил Петр, вспомнив об условии отца. — Я не замечал этого, когда жил в вашем доме.

— Меня крестили родители, но как мы все росли в советское время… Хотя в душе я всегда была православной христианкой.

— Выходит, и Юленька крещеная? — не скрыл радости Петр.

— К сожалению, нет! Лев Ефимович был против: как честный коммунист, отрицал любую религию и крестить дочь считал предосудительным.

— Я и сейчас неверующий, — спокойно отозвался Яневич. — Но свободу совести признаю, конечно.

«Неприятно, но пора сказать о требовании отца!» — решил Петр.

— Уж коли наша свадьба не за горами, придется мне преподнести Юленьке еще один сюрприз. Ее ждет необычная, интересная процедура — крещение в церкви по православному обряду.

— Ты шутишь, Петя? — поразилась Юля. — Зачем это?

— В нашем роду традиционно только церковный брак считается законным, — серьезно глядя на нее объяснил он. Нас с тобой обвенчают, а для этого нужно креститься. Ничего особенного! — добавил он с ободряющей улыбкой. — Крестят и детей, и взрослых.

— Я — за! Соглашайся, Юленька! — поддержала Петра Раиса Васильевна. — В наше время старое все разрушено, все моральные устои попираются. По-моему, только вера принесет нам нравственное здоровье! Ты слышала — папа тоже не возражает.

— Думаю, доченька, это неизбежно, если ты хочешь выйти замуж за Петю, — согласился Лев Ефимович. — Иначе, как я понял, она не может стать княгиней Юсуповой? — с улыбкой взглянул он на будущего зятя.

— Это так, — серьезно подтвердил Петр и тоже улыбнулся. — Но Юленьку и вас ждет еще один сюрприз, — надеюсь, он вас обрадует. Традиции нашей семьи не только налагают обязательства, но и кое-что даруют.

— Что еще за загадка? — в глазах Юли блестело любопытство. — Ты мне об этом никогда не говорил!

— А сегодня у нас дома воочию все увидишь, — заранее за нее радуясь, ответил Петр. — Это гарнитур драгоценных украшений — они в нашем роду переходят жене старшего сына. Сейчас принадлежат маме, а после свадьбы достанутся тебе.

Сделал паузу и с гордостью добавил:

— Там много всего — гарнитур: диадема, серьги, колье, ожерелье и перстень, все с бриллиантами и другими камнями. Старинные драгоценности — тонкой работы и редкой красоты; достойны Оружейной палаты!

Подготовка к свадьбе шла полным ходом, все вопросы решены. Но в душе у Петра царило смятение. Ведь он знал теперь правду о том давнем скандале у Кирилла… Невыносимая мысль — Даша не виновата, оба они стали жертвами провокации — так и жгла его все время.

Нет, он не успокоится, пока не выяснит все до конца, — он встретится с Дашей и получит от нее подтверждение или опровержение слов Инны. «Дело давнее, пережитое, и ничто не мешает ей сказать мне правду, — думал он в тайной надежде, что Инна, наркоманка, все сочинила. — У Даши, наверно, новый друг и ей незачем скрывать то, что было».

Полное оправдание Даши стало бы для Петра тяжелым ударом: он не обманывал себя в том, что все еще ее любит. Сознание того, что, легкомысленно поверив провокации подлеца Кирилла, он сам лишил себя и ее счастья, отравит ему всю дальнейшую жизнь…

У него и в мыслях не было вернуть старую любовь, отказавшись от женитьбы на Юле. Это решено бесповоротно; данное слово для него свято, и изменил он ему в первый раз лишь в силу чрезвычайных обстоятельств. Он жаждет подтверждения от Даши факта измены, это успокоит его душу.

Однако встретиться и поговорить с ней ему так и не удалось. Даша вновь отправилась в очередное турне, на этот раз за океан, связаться там с ней нет никакой возможности. Это очень удручало Петра, лишало душевного равновесия и, естественно, не осталось незамеченным.

Первой потребовала объяснений Юля — в день своего крещения. По совету Веры Петровны оно состоялось в маленькой, красивой церкви села Михайловского, неподалеку от их дачи. Церковь была известна своими службами далеко за пределами округи; соседи Розановых по даче собрались крестить там своих сыновей-подростков; решено было, что Юля составит им компанию.

Был погожий зимний день; ярко сияло солнце; небольшое село Михайловское утопало в сугробах, но дорога к церкви была хорошо расчищена, — благодаря прекрасному хору послушать службу приезжали даже из Москвы. Совершить обряд крещения приехали на четырех машинах. Петр привез Юлю и Льва Ефимовича на «джипе»; Михаил Юрьевич, с женой и дочками прибыл в лимузине; супруги Розановы и семейство соседей Суховых — на своих «Ладах». Собрались вовремя, и ожидание получилось недолгим: все, пожелавшие креститься уже на месте.