Пулад (Деулиуллах)-ходжа сумел опередить Азиз-Шейха и первым занять столицу. Едва ли не первым его актом стала отмена ярлыка Абдаллаха на великое княжение Дмитрию Московскому и выдача нового ярлыка Дмитрию Суздальскому. Однако к этому времени суздальский князь в значительной степени утратил свои амбиции и отказался от претензий на великий стол, а вскоре и породнился со своим московским соперником, выдав замуж за него свою дочь Евдокию. А вскоре Пулад (Деулиуллах)-ходжа был убит собственными эмирами — согласно Муин ад-Дину Натанзи, за чрезмерно жестокое правление.[163]
Азиз-Шейх, избавившийся, таким образом, от двух соперников, практически беспрепятственно занял столицу и активно занялся укреплением власти над русскими княжествами. Он отправил на Русь своего посла Байрам-Ходжу, через которого потребовал у русских князей вновь признать власть Сарая и платить ему дань. В 1365 г. Азиз-Шейх выдал ярлык на Нижний Новгород князю Борису Константиновичу Городецкому, спорившему за этот город (оставшийся выморочным после смерти его старшего брата Андрея) со своим братом Дмитрием Суздальским.[164] Кроме того, в 1367 г. хану удалось покончить и с независимостью Волжской Булгарии: местный правитель Пулад-Тимур совершил неудачный поход на Русь, был разгромлен русскими на Пьяне, и Азиз-Шейх, воспользовавшись его неудачей, обрушился на мятежного эмира, захватил его в плен и казнил.[165] Наместником Волжской Булгарии стал лояльный сарайским ханам эмир Асан. Казалось, новый властитель Золотой Орды имеет все шансы восстановить былое могущество сарайского престола.
О повторном взятии столицы Мамаем и о мятеже в Крыму
Что же делали в это время Мамай и Абдаллах? Прежде всего, им пришлось навести порядок в собственных владениях в Крыму, где местные правители, прежде поддержавшие Мамая, после сарайской неудачи вышли из-под его контроля. Так, солхатский даруга Кутлуг-Буга отказался повиноваться Мамаю и даже начал возводить вокруг Солхата оборонительный ров, надеясь, что он защитит его в случае нападения бекляри-бека.[166] Узнав об этом, Мамай со всеми силами поспешил к городу, прежде находившемуся под властью его предков, и осадил его. Армянский современник, переживший осаду Солхата, записал 23 августа 1365 г., что «люди и животные со всей страны, простиравшейся от Кец (Керчи) до Сарукармана (Херсонес), собрались тут; и Мамай [сейчас] в Карасу с многочисленными татарами; и наш город дрожит и шатается …»[167] Оборонительный ров не пригодился: жители Солхата предпочли не искушать судьбу и сдали город Мамаю, который даже позволил Кутлуг-Буге остаться и сохранить пост даруги.[168]
Стоит отметить, впрочем, что Мамай, фактически сделав Солхат своей штаб-квартирой, не превратил его в военный лагерь: город продолжал оставаться одним из важнейших торговых и культурных центров Крыма. За время нахождения здесь ставки Мамая активно развивались также научная и литературная деятельность и даже книжная торговля.[169]
Уладив дела на полуострове, Мамай и Абдаллах начали враждебные действия против сарайского хана Азиз-Шейха. Прежде всего Абдаллах с подачи Мамая выдал ярлык на Нижний Новгород Дмитрию Константиновичу Суздальскому — в противовес ярлыку, выданному Азиз-Шейхом Борису Константиновичу, брату Дмитрия. Таким образом Мамай и «его» хан демонстрировали, с одной стороны, противостояние сарайскому монарху, с другой — поддержку своему вассалу и союзнику Дмитрию Московскому, который к этому времени помирился и даже породнился с Дмитрием Суздальским.
Однако подобные действия были лишь незначительным внешним проявлением враждебности Мамая и Абдаллаха по отношению к Азиз-Шейху. Гораздо более важную работу Мамай вел скрытно: в течение 1365-1367 гг. его сторонникам в Сарае удалось переманить на сторону Мамая и Абдаллах-хана нескольких эмиров Азиз-Шейха (возможно, подкупив их при помощи русского серебра), которые составили против него заговор. В результате в 1367 г. сарайский хан был зарезан своими приближенными прямо в собственной постели. Впоследствии заговорщики стали распространять слухи, что Азиз-Шейх поплатился жизнью якобы за установление им «скверных обычаев», за которые его порицал влиятельный представитель мусульманского духовенства Сайид-Ата и которые хан пообещал отменить, но не сдержал обещания.[170] Однако после его смерти Сарай беспрепятственно был занят Абдаллахом и Мамаем, и это дает веские основания полагать, что покойный хан пал жертвой заговора, организованного бекляри-беком.
Таким образом, в 1367 г. Мамай сумел вторично возвести своего ставленника на трон в столице. При поддержке эмиров Поволжья и Крыма, а также с помощью русского серебра, поступавшего к нему в качестве «выхода», он мог позволить себе начать борьбу за дальнейшее объединение Золотой Орды, однако ему по-прежнему противостояли не менее энергичные противники, причем далеко не все из них были царевичи-Чингизиды. Напротив, большую опасность представляли такие же влиятельные эмиры, как и сам Мамай.
Одним из наиболее сильных и опасных противников Мамая за власть в Поволжье был Хаджи-Черкес, назначенный при Джанибеке даругой Хаджи-Тархана (Астрахани) и позднее объявивший себя здесь независимым правителем, начав чеканку монеты от собственного имени.[171] Он уже не первый год с тревогой наблюдал за тем, как Мамай укрепляет свое влияние в западном крыле Золотой Орды. Захват бекляри-беком Азова и укрепление связей с племенами Северного Кавказа заставили эмира-сепаратиста испытать серьезное беспокойство: ведь владения Мамая теперь вплотную приблизились к границам области Хаджи-Тархана. Когда же Мамай и Абдаллах во второй раз захватили Сарай, Хаджи-Черкес почувствовал себя обложенным практически со всех сторон и начал действовать.
Действия, предпринятые эмиром Хаджи-Тархана, свидетельствуют о его политическом опыте и стратегическом мышлении; впрочем, без этих качеств ему вряд ли удалось бы около 20 лет оставаться во главе крупного и стратегически важного региона — сначала в качестве ханского наместника, а затем и независимого эмира. Справедливо рассудив, что основные союзники и военные ресурсы Мамая сосредоточены в Крыму, Хаджи-Черкес решил нанести удар в самое сердце владений бекляри-бека. Он провозгласил ханом некоего Улджай-Тимура, потомка Туга-Тимура, тринадцатого сына Джучи,[172] и вместе с ним двинулся в Поволжье.
В результате повторилась ситуация, с которой Мамай и Абдаллах столкнулись при своем предыдущем захвате Сарая, когда бекляри-беку пришлось оставить столицу и отправиться на запад своих владений, чтобы противостоять Литве. Теперь же, узнав, что в Крыму, откуда он черпал свои основные силы, начался мятеж, Мамай поспешил с частью войск подавлять его. Таким образом, он вновь с легкостью бросил «своего» хана на произвол судьбы и отправился наводить порядок в собственных владениях, которые значили для него гораздо больше, нежели судьба золотоордынского престола.
Улджай-Тимур и Хаджи-Черкес без труда выбили Абдал-лаха из столицы, где Улджай-Тимур был торжественно провозглашен ханом.[173] Таким образом, второе (и, как оказалось, последнее) правление Абдаллах-хана в Сарае продолжалось всего лишь несколько месяцев 1367 г. По-видимому, столичные аристократы вновь остались верны своему законному хану из дома Бату: хотя они и не оказали серьезного сопротивления Хаджи-Черкесу и Улджай-Тимуру, они все же сумели вторично спасти Абдаллаха и вывезти его во владения Мамая.
