Мы вышли из ресторана. Бродерик аккуратно поддерживал меня под локоток. Он навис надо мной, большой, грузный, воплощение респектабельности и достатка, и демон алчности в моей душе мог ликовать и хлопать в ладоши. Я поплотнее закуталась в свой плащик (пора бы начать одеваться по погоде!) и вдохнула загазованный нью-айлендский воздух. Но на меня непривычно пахнуло свежестью. Видимо, пока мы ужинали, прошел дождь. Мне вдруг стало грустно. Виновата была погода, а может быть, вино или воспоминания о таком же дождливом вечере…

Я обернулась к Арчи. Нет, я не позволю себе грустить. Рядом со мной красивый, сильный, состоятельный мужчина, который подходит мне по всем статьям. Лучшего не пожелаешь. Со временем я научусь его любить, я стану ему идеальной спутницей жизни. Я хочу быть рядом с ним. Я знаю, я смогу привязаться к мужчине, если буду ощущать его поддержку и заботу. Его любовь обязательно высечет искру в моем сердце, и наши души будут едины, и мы будем счастливы…

— Поедем ко мне, а, Джейн? — спросил Арчи и потерся щекой о мою щеку.

Как? Уже?

Мое паническое молчание было принято за безоговорочное согласие. Арчи вел меня к машине, а я безвольно переставляла ноги. Можно было сколько угодно убеждать себя в том, что Бродерик мне симпатичен, что он для меня идеальный жених и что за него надо хвататься обеими руками. Ехать к нему домой я была не готова. По крайней мере пока.

Он распахнул дверцу машины. Закатывать сцену из «Орлеанской девственницы», стоя на холодном ветру, мне не хотелось, и я полезла в салон. Объяснимся по дороге. Он должен будет меня понять.

Хотя я сама себя не понимала. Мы с Арчи знакомы несколько месяцев, так что насчет предосудительных связей с первым встречным можно не заморачиваться. Я ему симпатична, он мне тоже, мы взрослые, свободные люди, не обремененные лишними узами и моральными соображениями. И тем не менее я подыскиваю слова для отказа. В чем дело? Неужели действует предупреждение Кэрри насчет голодного пайка и я подсознательно намереваюсь завлечь Бродерика, играя на его первобытных мужских инстинктах? Я была о себе лучшего мнения.

За этими рассуждениями время пробежало очень незаметно, и я очнулась только тогда, когда рука Бродерика сдавила мне коленку, а его голос промурлыкал:

— Мы уже скоро приедем, Джейн. Еще минут десять — пятнадцать.

Медлить дольше было нельзя. Иначе через десять минут этот крупный солидный мужчина начнет срывать с меня одежду и доказать ему, что это совсем не входит в мои планы, будет делом нелегким.

— Арчи, прости меня, но я не могу… — пробормотала я, испытывая к себе жгучее отвращение.

Толком отказать мужчине и то не умею.

— Что не можешь? — искренне удивился он.

— К тебе ехать, — выдохнула я.

— Почему?

Наверное, естественный вопрос. Но я была бы благодарна Арчи, если бы он его не задал.

— П-понимаешь, мне к-кажется, что мы слишком торопимся…

Уф. Слышала бы меня сейчас мама. Она была бы мной довольна. Или наоборот. Очень недовольна.

— Торопимся? — переспросил Бродерик.

Оказывается, чтобы выразить целую гамму чувств, вполне достаточно одного слова. В «торопимся» Арчи я уловила удивление, разочарование, недовольство и капельку раздражения. Моя решимость заколебалась как тонкая осинка на ветру. Наверное, лучше стиснуть зубы и потерпеть немного. Он может на меня попросту обидеться и… и… не факт, что представится второй шанс…

О, гадкая привычка вечно ставить себя на место другого человека! Арчи, должно быть, грустит и перебирает в уме события сегодняшнего вечера, чтобы понять, где он допустил ошибку, что мог сказать такого, что произвело на меня неблагоприятное впечатление… Наверное, ему было трудно сделать первый шаг и пригласить меня в ресторан, да и признание в том, что я ему нравлюсь, тоже далось ему нелегко. И вдруг я отвергаю протянутую руку, заставляю его сомневаться в себе, переживать…

Я покосилась на его профиль, на бородавку на правом крыле носа (и как я раньше не заметила ее?), представила себе, как его красные мясистые губы будут меня целовать…

Нет! Пожалуйста, не сегодня. Мне надо привыкнуть к этой мысли. Я… я потом компенсирую ему все страдания!

— Я думал, мы с тобой поняли друг друга, — веско сказал Бродерик. — Я думал, я тебе нравлюсь.

Он снова стал начальником, уверенным в себе, серьезным и величественным. Он объяснял неразумной подчиненной заурядные вещи, а подчиненная кивала головой и обещала исправиться. Куда только подевался изнемогающий от желания самец?

— Ты мне нравишься, — пробормотала я, чувствуя себя полной идиоткой.

— Тогда в чем дело? Я думал, у нас все отлично. В ресторане все было замечательно.

Надеюсь, он не считает, что я обязана переспать с ним исключительно из благодарности за вкусную еду?

— В ресторане было замечательно, — подтвердила я. — Но сейчас мне нужно домой.

Бродерик так резко дал по тормозам, что я чуть не впечаталась в лобовое стекло. Отвозить меня домой никто не собирался.

— Куда тебя лучше подбросить? — холодно спросил он.

— Где здесь автобусная остановка? — в тон ему ответила я.

— Рядом, — процедил он. — Вон за тем зданием. Счастливой дороги.

— Взаимно, — сказала я и, выйдя из машины, не смогла отказать себе в удовольствии громко хлопнуть дверцей.

Машина рванула с места. Первое романтическое свидание Джейн Остин подошло к логическому концу.

Когда я рассказывала подругам о своих злоключениях, я, естественно, опустила многие детали. Ни слова о разочаровании, бессильной злости, досаде на весь мир. О нет. Я преподнесла им это приключение как веселую шутку и получила по заслугам, когда Кэрри выразительно постучала по своему лбу согнутым указательным пальцем.

— На этот раз ты превзошла себя в глупости, — заявила она. — Ты упустила прекрасный и, боюсь, последний шанс обзавестись приличным мужчиной.

— А, по-моему, это он непорядочно поступил с Джейн, — подала голос Эллис. — Она вовсе не была обязана… — Эллис запнулась и покраснела.

Кэрри захохотала как гиена.

— Естественно, ее никто не заставлял! Но Бродерик рассчитывал на приятное продолжение вечера, а Джейн по глупости разочаровала его. Теперь он поищет себе более уступчивую даму.

— Если он любит Джейн, он поймет.

— Если любит! О господи! — фыркнула Кэрри. — Ты как ребенок!

В этот обмен дружескими любезностями я старалась не встревать. Кэрри считает меня полным ничтожеством, и поделом мне. Я совершила страшную ошибку, когда согласилась поужинать с Бродериком, но только не ту, в которой меня обвиняет Кэрри.

Вернувшись домой в тот вечер, я обнаружила напротив своего дома Серхио и его мотоцикл. Я ужасно обрадовалась тому, что он приехал, и тому, что сейчас достаточно темно и его не видят глазастые соседки, обожающие посплетничать за чужой счет.

— Привет, — сказала я.

— Привет, — кивнул он.

— Ты давно здесь?

— Три часа.

Ждал меня так долго? Здорово.

— Заезжал к приятелю, — пояснил Серхио, разрушая мои девические грезы.

Мне моментально расхотелось с ним беседовать. Видимо, сегодня у меня специальный вечер разочарований.

— Как погуляла? — спросил Серхио.

— Лучше всех, — ответила я с приличествующим случаю энтузиазмом. — Меня до отвала накормили в дорогом ресторане и выкинули из машины у ближайшей остановки.

И зачем я ему об этом рассказала?

— Сочувствую, — вежливо сказал Серхио, но мне показалось, что он имел в виду совсем другое.

— Да все нормально, — вяло отозвалась я.

Странно было обмениваться с ним ничего не значащими словами. Как будто мы коллеги или обычные знакомые и не было ничего в нашей жизни — ни безумной поездки на мотоцикле под дождем, ни горячего глинтвейна в полутемном кафе. Ничего, в общем, не было.

— Если бы сегодня ты поужинала со мной, я бы довез тебя до дома, — вздохнул Серхио.