— Барни, большое спасибо.

— Мне это доставило удовольствие. Пойдемте отметим это дело.

— Да, я просто обязана угостить вас.

Барни приблизился, так что тень его упала на лицо Нины. Он казался огромным и очень молодым. С серьезным лицом Барни наклонился и поцеловал Нину в губы. «И что же дальше», — подумала она.

— Барни…

— Ты ведь не сердишься, правда?

— Нет. Это было очень приятно. Неожиданно, но приятно.

— Наш сегодняшний ланч будет не последним, правда? Если, разумеется, ты захочешь…

«А почему бы и нет», — думала про себя Нина, — почему бы, в конце концов, и нет.

Вики кормила завтраком Мэри и Элис. Она была одета для работы — в кремовую блузку и темную юбку в складку, поэтому старалась двигаться осторожней, чтобы не забрызгаться молоком. Дети ели рисовую кашу из голубых мисочек, на каждой из которых было написано белыми буквами имя хозяйки. Хелен сидела с погремушкой в детском стульчике. Гордон спустился вниз в рубашке, чтобы поднять с пола почту, которую почтальон просунул под дверь.

Вики поставила перед мужем тарелку с завтраком. Он распечатывал один за другим конверты и, хмурясь, стопкой складывал находившиеся в них счета рядом со своей тарелкой. Радио было настроено на любимый канал Гордона. Передавали предвыборные новости. Девочки болтали между собой. Элис уже исполнилось пять, и она ходила вместе с сестрой в школу. Чайник закипел, и Вики сняла его прежде, чем раздался свисток. Она насыпала заварки в чайник.

Гордон наблюдал, как она это делает. Вики чувствовала, что мужу немного не по себе, но она только улыбнулась про себя и принялась намазывать медом тост для Элис.

Даже после всего, что последовало за рождением Хелен, Вики по-прежнему нравилось наблюдать, как ее семья сидит вместе за столом. Гордон опять был на своем месте, а имя Нины Корт больше не упоминалось в их доме. Даже Мэри, слава Богу, наконец-то перестала спрашивать, не придется ли папе опять уехать жить в другое место. Вики слышала, как один раз Гордон ответил дочери:

— Не волнуйся, дорогая, я не уеду больше никогда и никуда.

За это время Вики ни разу не попыталась заглянуть Гордону в глаза. Ей просто не было это нужно.

Вики сама не понимала, как ей удалось одержать победу в этой войне с Гордоном, ведь она всегда считала себя довольно слабой и беззащитной, но это было именно так.

Всего через несколько дней после того, как она выгнала Гордона, Вики почувствовала, что силы возвращаются к ней. Она кормила детей, укладывала их спать, поднимала и отправляла в школу, действуя четко и размеренно, сознавая, что главное в жизни находится внутри нее, а не зависит от жизненных обстоятельств.

Связь с Дарси также помогла Вики чувствовать себя сильной, особенно после того, как поняла, что именно ее материнские качества так привлекали Дарси, то есть именно та часть ее бытия, которая могла показаться такой неприглядной по сравнению со свободой Нины Корт, имевшей возможность заниматься только собой и своими чувствами.

Дарси сидел обычно там, где сейчас сидит Гордон, и ему она тоже делала чай, слушала его, а потом пускала в свою постель. Вики не испытывала и тени угрызений совести по поводу своей связи, как это случилось с ней однажды. Что было, то прошло, как и приключение Гордона. По крайней мере, Вики надеялась, что это так. Она смотрела теперь в прошлое с интересом, даже с любопытством, как будто все, что произошло, произошло не с ней, а с кем-нибудь другим.

Вики прекрасно понимала, что ей нравилось спать с Дарси Клеггом, потому что это было неожиданным вознаграждением за ее страдания, утешением в ее одиночестве. Она жадно ловила минуты наслаждения, и эта жадность напоминала ей о том, что она, черт возьми, еще жива, еще женщина, а не только мать и жена. Но какая-то главная часть ее самой осталась незатронутой их отношениями с Дарси.

Правда была в том, что связь с Дарси заставила Вики по-новому оценить Гордона. Вовсе не так уж приятно было изображать из себя любящую матушку Дарси Клегга. Если уж честно, инфантильность Дарси, неожиданно открывшаяся Вики под личиной самоуверенного дельца, была не только удивительна, но и содержала в себе что-то отталкивающее.

Так что конец их связи Вики встретила с облегчением.

Все то время, что Гордон жил отдельно от семьи, Вики сознавала, что рано или поздно разрешит ему вернуться. Она не отвечала на его телефонные звонки, в общем, для того, чтобы проучить Гордона, а когда решила, что он достаточно намучился, сразу же сдалась.

Когда Гордон, вернувшись домой, начал петь дифирамбы их образу жизни, которого ему так не хватало все это время, Вики сделала еще одно открытие: хотя внешне все выглядело так, будто Гордон заботится о ней, на самом деле все было наоборот: она опять частично выполняла материнские функции.

Ей казалось, что и Гордон тоже понимает это. Теперь он точно знал, что просто не выживет без нее и детей, а они волне могут прожить и без него, что и продемонстрировала Вики. Вики знала, что именно эти мысли заставляли Гордона выглядеть иногда таким испуганным.

Не то чтобы Нина была целиком и полностью довольна сложившейся ситуацией: нельзя было исключить возможность, что это Нина решила дать Гордону от ворот поворот, или же что он просто решил, что гораздо проще жить с женой, которую он знает, чем с любовницей, от которой еще не известно, чего ждать. Именно на этом месте Вики предпочитала прервать свои рассуждения, мысленно пожимая плечами. Как бы то ни было, муж ее был дома и вряд ли ему еще когда-нибудь захочется погулять.

Что Вики знала совершенно точно, так это расстановку сил, которая существовала теперь в их доме. Вики чувствовала себя сильной и спокойной. Если Гордон узнает о Дарси от Линды, Ханны, Джимми Роуза или Бог его знает от кого еще, Вики найдет способ с этими справиться. Вики выживет. Она чувствовала себя в полной безопасности и была как никогда уверена в себе.

Вики взглянула на часы, вмонтированные в плиту. Половина девятого. Через пять минут приедет Марсель. Сегодня ее очередь везти детей в школу, а она никогда не опаздывает. Гордон тоже посмотрел на часы, затем отодвинул в сторону завтрак и начал приводить в порядок девочек — вытирать их личики и разыскивать одежду.

Марсель уже стояла перед входной дверью.

Мэри побежала вниз, крича:

— Пора! Пора!

Женщины лишь обменялись на ходу приветствиями: Марсель надо было захватить еще пятерых детишек. Схема сегодняшнего дня четко вырисовывалась в голове Марсель, как некий тест на выносливость, который предстояло вынести, прежде чем снова погрузиться в сон.

Вики стояла на крылечке и махала рукой, пока машина не скрылась из виду. Она делала так каждое утро. Потом Вики вернулась в дом. В кухне Гордон успел вытащить Хелен из стульчика и поднести к окну, чтобы она полюбовалась на кисок в саду. Маленькие кулачки молотили воздух от удовольствия.

— Марсель выглядит усталой, — сказала Вики.

— Марсель никогда не отдыхает, пока в пределах ее досягаемости есть хоть что-то, что еще не доведено до совершенства. С ней должно быть очень тяжело жить.

— Не то что со мной, — сказала Вики.

Гордон взглянул на жену, в глазах его опять читалась тревога. Он пытался понять, говорит Вики в шутку или всерьез.

Вики только улыбнулась, начиная убирать со стола.

— Да, совсем не то, что с тобой, — согласился он.

— У нас есть время выпить еще по чашке чаю?

Гордон взглянул на часы. Женщина, которая присматривала за Хелен, пока Вики была на работе, еще не пришла, а как только она появится, можно будет вместе выйти из дому.

— Думаю, время есть.

Вики разлила чай. Заварка была холодной. Гордон прикидывал, кто же вымыл чашки — няня Хелен, Вики, когда пришла с работы, или он сам вчера вечером. Впрочем, это было не так уж важно. Сейчас они стояли в солнечном углу кухни и пили теплый чай, оба чувствуя, что отношения их постепенно наладились, наступило долгожданное перемирие.