Убедившись, что девочка заснула, Вики отправилась вместе с ней на руках в другую комнату. Она завернула Хелен в одеялко и положила в корзину.

Было часов десять утра. Вики всегда любила это время больше всего. Можно было спокойно убраться, попить чаю, прежде чем начнется дневная суматоха. Когда Вики работала в клинике, ей нравилось принимать детишек именно в это время.

Впрочем, еще рано думать о работе. У нее впереди еще несколько недель послеродового отпуска.

Вики прошла в кухню и, облокотившись на раковину, стала смотреть в окно на зимний сад. На веревке, привязанной к ветке дерева, висело детское белье. Проглянуло бледное зимнее солнышко, бросая блики на кухонную утварь. В лучах солнца плясали пылинки. Пригревшись, Вики почувствовала, что ее клонит в сон.

Когда зазвонил телефон, висящий на стене, Вики машинально сняла трубку и еле слышно пробормотала:

— Алло.

На другом конце провода секунду молчали: должно быть, пока сигнал доходил до телефона в машине Гордона.

— Это ты, дорогая? — послышался наконец его голос. — Что с тобой? Звук какой-то странный?

— Да нет, все хорошо. Только что уложила Хелен. Какой сегодня приятный день, правда?

— Что? А да, день хороший. Я хотел убедиться, что у вас все в порядке. Я почти весь день проведу на стройплощадке, и со мной трудно будет связаться.

— Не беспокойся. У нас с Хелен все хорошо.

— Тогда я перезвоню попозже. Если что-нибудь понадобится, позвони Дженис или еще кому-нибудь.

— Да, конечно, да мне ничего и не надо. Но все равно, спасибо, что позвонил. Гордон?

— Да?

— Я люблю тебя, — сказала Вики, прижимая трубку плечом и все еще глядя через окно в сад на трепещущее на веревке белье.

— Я тоже люблю тебя. Постараюсь не задерживаться, — ответил Гордон.

Повесив трубку, Вики наполнила чайник, восхищенно следя за солнечными зайчиками, которые отбрасывала на стены струящаяся из крана вода.

Нина сидела рядом с Гордоном в его машине. Салон весь был наполнен ее ароматом, а кончики ее волос и шерстинки одежды, соприкасаясь, казалось, создавали заряд статического электричества. Гордону хотелось коснуться ее, потереть ее волосы, слушая, как трещат искорки, а затем впиться губами в ее рот.

— Куда мы едем? — спросила Нина.

Гордон следил за дорогой, но, не глядя, мог представить себе каждую черточку лица Нины, каждую блестящую на солнце пушинку над ее губой. Это было просто чудом, что он смог выкроить время для этой совместной поездки ценой всего-навсего небольшой лжи Вики и укоряющего взгляда Эндрю, когда он уходил из офиса.

— Ты же знаешь, куда мы едем, — ответил он Нине. — Покупать тебе машину.

Усмехнувшись, Нина вспомнила шутку Ханны по этому поводу. Так он, оказывается, воспринял это серьезно. Нина была тронута.

— Да, я знаю. И это так мило с твоей стороны.

— Мило?

— Конечно. Но я спрашиваю, куда мы едем покупать мне машину?

— К дилерам «Мерседеса». Я знаю один магазин недалеко от Бристоля.

— О? Неужели это обязательно должен быть «мерседес»? Не разумнее ли будет ограничиться чем-нибудь простеньким, японским?

— Там напротив есть магазин, весь уставленный «ниссанами», чтобы люди могли сравнивать. Но разве не ты сама назвала вчера «мерседес».

— Ну да, вообще-то «мерседесы» всегда мне нравились.

Гордон снял руку с руля и повернулся к Нине. Их руки сомкнулись, но оба продолжали смотреть на дорогу, а не друг на друга.

— «Мерседес» — отличная машина. Массивная, надежная, прекрасно сконструированная.

Нину немного смешила его серьезность.

— Ну что ж, если ты так говоришь…

— … и сексуальная, — продолжал Гордон. — Если правильно выбрать модель.

— Сексуальнее, чем, — Нина улыбнулась довольно ехидно, — ну, скажем, «БМВ» Ханны?

— Намного, — Гордон наконец-то взглянул на нее, и страсть, которая ясно читалась в его глазах, сначала приятно удивила Нину, но затем заставила ее почувствовать себя беззащитной. Нина слышала собственное участившееся дыхание.

— Так же, как ты, намного сексуальнее самой Ханны, — продолжал Гордон.

— Не думаю.

— Но это именно так. У Ханны все на лбу написано, а ты такая хрупкая, нежная. Ханна как жаркий полдень на пляже, а ты — лесная тропинка в лунном свете. Тени, неясные очертания и серебряный свет.

Странно было слышать столь поэтичные сравнения от мужчины, который никак не выглядел романтиком. Нина снова была растрогана. Она почувствовала к нему нежность и симпатию, не имевшую ничего общего с чувствами и желаниями, связанными с Гордоном.

Нина снова стала наблюдать за дорогой. Мимо промелькнул указатель: «Бристоль, 20 миль». Проехала «вольво» точно такого же цвета, как у Дженис. Гордон отпустил руку Нины. Довольно беспечно, но ощущая при этом что-то похожее на уколы ревности, Нина спросила:

— А кто из женщин вашей компании тебе нравится, если не Ханна?

— Не знаю, — пожал плечами Гордон. — Может, Стелла.

Нина вспомнила, как на вечеринке у Фростов ей показалось, что Стелла Роуз плачет.

— Она несчастлива?

— Кто знает? Думаю, не более, чем была бы несчастлива любая другая женщина, выйдя замуж за Джимми Роуза.

Гордон явно был не прочь перевести разговор на другую тему, и Нина позволила ему это сделать.

Магазин фирмы «Мерседес» сверкал стеклом и металлом. Напротив действительно находился гараж, полный «ниссанов», оформленный ярко и безвкусно.

Выйдя из машины, Нина и Гордон вступили в царство отполированных до блеска капотов, напоминающих зеркала оконных стекол и солнечных зайчиков, отбрасываемых стеклянными и хромированными поверхностями. Даже квадратики слюдяного пола, по которому они шли, слепили глаза. Чуть оробевшие, полуослепленные, но довольные своим сообщничеством в этом мероприятии, Гордон и Нина переступили порог магазина, как бы попадая в чудесную сказку.

К ним немедленно подошел продавец в синей униформе.

— Доброе утро, сэр, мадам. Чем могу быть полезен? — Улыбка обнажила рот, полный безукоризненный белых зубов, которых было, казалось, даже больше, чем положено.

— Мадам ищет машину, — ответил Гордон.

Нине вдруг ужасно захотелось захихикать и пихнуть Гордона локтем в бок. Взяв себя в руки, она с весьма серьезным выражением лица произнесла, указывая рукой на ближайший к ней островок хрома, стекла и эмали:

— Что-нибудь вроде этого, пожалуй.

— О, да, это модель 190ЕБ, — немедленно откликнулся продавец. — Та машина, на которую вы смотрите, была в употреблении два года, но наш магазин, конечно же, дает на нее свою гарантию. Пробег у нее чуть выше среднего для такого срока эксплуатации, но это, естественно, учтено в цене. Она окрашена под металл, это сейчас очень модно. А салон — дымчато-серого цвета.

— Что еще у вас есть?

— А что именно вы ищете? Модель 190 или что-нибудь побольше? Новую или подержанную?

— Я точно еще не решила, — испуганно заморгала Нина, но, увидев, как лицо продавца расплылось в покровительственной улыбке, начала импровизировать на ходу: — Не очень большую… не обязательно новую.

Гордон отошел от них и не мог прийти Нине на помощь. Он то и дело мелькал среди разноцветных кузовов, разглядывая машины. Нина вдруг вспомнила о его работе: Гордон занимался тем, что воплощал в реальность сухие планы и проекты. Примерно тем же он был занят сейчас: довольно расплывчатую идею о машине он принял всерьез и поспешил на помощь. В сопровождении продавца Нина двинулась вслед за Гордоном в конец демонстрационного зала.

Гордон остановился около красной машины цвета вызывающей губной помады с черным верхом и серебристыми дисками колес. Казалось, что это прекрасная незнакомка в результате какой-то несправедливости судьбы заперта здесь, среди своих недостойных собратьев.

— А как тебе вот эта? — пробормотал Гордон.

— Эта? — Нина провела рукой по дверце машины, оставив на алой эмали среды пальцев.

Продавец немедленно оказался рядом.