— Пути распространения инфекции до сих пор неясны, но, кажется, можно исключить вероятность заражения воздушным путем.

Е Сяо вздохнул с облегчением. Потом заговорил Фан Синь:

— Анализ крови и тканевых срезов нескольких умерших, которыми я занимался в последнее время, позволяет утверждать, что у этого вируса очень краткий скрытый инфекционный период: минимальный — одна неделя, самый продолжительный — примерно месяц. Поскольку воздействие вируса в основном происходит через нервную систему организма, обычно заболеванию предшествуют зрительные и слуховые галлюцинации, возникают разнообразные фантомные явления. Наконец вирус через центральную нервную систему достигает сердечного клапана, вызывает непроходимость и смерть. Этот вирус мы прежде не знали, поэтому обычным вскрытием было очень трудно обнаружить истинные причины.

— В таком случае как от мумии смогли заразиться Цзян Хэ и другие? — спросил Е Сяо.

Ему ответил профессор Ли:

— Совершенно очевидно, что это сделано искусственно. Вирус неспособен к самостоятельному существованию, ему необходимо паразитировать в живых клетках других биологических объектов. Сейчас у открытых нами в древнем трупе образцов вируса уже разрушены органические структуры. Поэтому единственная возможность следующая: кто-то взял РНК или ДНК этого вируса и техникой регенерации самостоятельно вырастил его, что и позволило ему ожить в новой среде.

— Подобно клонированию? — спросил Е Сяо.

— Не обязательно. Известно, что в природе вирусы способны при переменах окружающей среды к самопроизвольной эволюции и метаморфозам. Например, вирус болезни Альцгеймера существовал несколько сот лет назад, а впоследствии в силу мутации регенерировал и сразу распространился глобально. О прежних вирусах нельзя сказать, что они не были заразными, но человечеству вреда не приносили. Однако благодаря метаморфозам регенерировавший вирус болезни Альцгеймера приобрел способность разрушать иммунную систему организма. Поэтому в настоящее время мы не можем утверждать, что между вновь регенерировавшим вирусом и первоначальным древним вирусом не возникло фундаментальных эволюционных различий.

— Профессор Ли, как следует называть этот новый вирус? — осведомился Фан Синь.

— Давайте назовем его «вирусом древних могил», — поразмыслив, предложил профессор Ли.

— Вирус древних могил? Ужас! Кто мог сделать такое? — спросил Е Сяо.

Профессор Ли смущенно покачал головой и ответил:

— Никто, кроме Не Сяоцин, не смог бы сделать это.

— Не Сяоцин? — При упоминании этого имени на Е Сяо накатила волна ужаса.

Профессор Ли заговорил строгим тоном:

— Она моя студентка. Я знаю ее способности. Хотя Не Сяоцин молода, она обладает необыкновенными способностями. В микробиологии она удивительно одарена. Я верю, что она действительно способна независимо реализовать регенерацию вируса по РНК или ДНК. Только одного я не понимаю: зачем? Ведь это может повлечь за собой настоящее бедствие.

— Если уж Не Сяоцин способна регенерировать и вырастить вирус, она знает и как заразить этим вирусом. И естественно, понимает, как предохраняться самой, — сказал Фан Синь.

Профессор Ли смущенно потупился:

— Я — учитель Не Сяоцин. Сейчас, кроме этого дела, я несу ответственность за нее, как учитель. Я никак не думал, что моя ученица использует мою науку, чтобы совершить преступление.

Е Сяо стал его успокаивать:

— Что вы, профессор Ли! Вы смогли помочь нашему расследованию, мы вам за это чрезвычайно благодарны. Поступки Не Сяоцин к вам не имеют отношения.

— Профессор Ли, мы скоро начнем искать вакцину от этого вируса, — добавил Фан Синь.

— Правильно, если получите вакцину, сможете обуздать этот вирус. Идемте скорее в мой институт, у меня там самое передовое оборудование, — ответил им профессор Ли.

— Позвольте отвезти вас на машине, — предложил Е Сяо.

Е Сяо, Фан Синь и профессор Ли вышли из Института археологии. Взволнованные и озабоченные, они уселись в машину Е Сяо и стремительно укатили. Е Сяо вел машину сам.

Через несколько минут на улицу из укромного уголка осторожно вышла молодая женщина. Это была Лань Юэ (она же Не Сяоцин). Она долго смотрела вслед удаляющейся машине.

Выражение этого взгляда трудно описать словами.

Умерла мать Бай Би.

Бай Би узнала об этой новости рано утром, когда ей позвонили по телефону из психиатрической клиники. Когда зазвонил телефон, она нежилась в постели, а за окном моросил дождик поздней осени, в комнате было темно, сыро и душновато. Она спокойно выслушала объяснения, которые на самом деле ничего не объясняли, — просто сообщили, что надо приехать для оформления похорон. Да и сама Бай Би почти ничего не сказала, только выслушала многословные излияния. Даже не спросила о причине смерти матери, ограничившись ответом: «Извините за беспокойство, спасибо».

Положив телефонную трубку, она в растерянности сидела на постели, глядя, как бьются капли дождя об оконное стекло и стекают вниз подобно маленьким водопадикам во время засушливого маловодья.

Не было суеты и растерянности, не было и дешевых, ничего не значащих слез. Она долго, тихо смотрела в окно, потом встала, умылась, позавтракала, но не накрасилась, только поглядела на себя в зеркало. Но все же надела черное платье, потому что чувствовала, что это самая подобающая случаю одежда.

В нем прилично появляться где угодно, как в старинные времена, когда женщины соблюдали трехлетний траур. Захватила черный зонтик, документы матери и отправилась оформлять похороны.

Холодный дождь поздней осени пронизывал до костей, даже под зонтиком капельки попадали ей на лицо и стекали по щекам. Она вытерла их и села в автобус, который направлялся в предместье. В ненастный день автобус оказался странно пустым. Бай Би уселась на свободное место, ничем не выдавая случившегося несчастья, и молча глядела на мелькание разноцветных огней большого города. Они постепенно редели, будто непрерывный дождь смывал все краски.

Из-за дождя автобус ехал особенно медленно и долго, пока не добрался до ворот клиники. Бай Би, как и раньше, прошла в большие ворота, но теперь у нее в руках был черный зонтик. Она не пошла прямо в сад, как делала прежде, потому что знала, что матери в садике больше нет, мать теперь уже в морге.

Бай Би вошла в белое здание и отыскала лечащего врача своей матери.

— Извините, ваша матушка скончалась, — устало сказал измученный доктор.

— Простите за беспокойство. Спасибо всем вам за то, что так много лет заботились о моей маме, — потупив голову, проговорила она и приветливо кивнула медсестрам.

— Утром, около шести часов, мы при обходе палат обнаружили вашу маму уже мертвой. В результате немедленного обследования на месте установлено, что ваша мама покончила с собой. Она приняла большую дозу снотворного. Мы стараемся контролировать снотворные средства как можно строже. В течение нескольких лет ваша мама постоянно жаловалась на бессонницу, поэтому мы выдавали ей снотворное. Каждый раз по одной таблетке, никогда больше. Но в ее белье мы обнаружили много таблеток. Видимо, она не принимала то снотворное, что мы ей выдавали, а прятала и хранила тайком. Как тяжело об этом говорить, ведь ваша мама была таким хорошим человеком. Как жаль! — прочувствованно сказал врач.

Бай Би выслушала терпеливо, не выказывая никакого волнения:

— Значит, самоубийство моей мамы было давно и хорошо подготовлено.

— Не стану этого утверждать. Но есть вероятность, что она хорошо подготовила самоубийство в качестве выхода для себя. Это ведь тоже выбор. Судя по количеству снотворного, которое она тайно хранила, готовилась она лет пять-шесть. Однако прошло так много лет, она предпочитала жизнь и вдруг теперь выбрала смерть! Это просто непонятно. Я не заметил своевременно перемену в ее психике, значит, тоже несу ответственность.