– Софи, не могли же вы в одиночку отправиться к этому негодяю!

– Могла и отправилась. О, я понимаю, что с моей стороны это был крайне легкомысленный и дерзкий поступок, но я‑то думала, что о нем никто не узнает! К тому же я ни на секунду не забывала о том, что вам очень бы не понравилось, если бы правда стала известна кому-либо еще, кроме непосредственных участников.

Она заметила, что на его лице появилось выражение вежливого недоверия, и вопросительно приподняла брови.

– Хьюберт рассказал мне о Голдхэнгере достаточно, чтобы я мог понять, что он собой представляет! – сказал Чарльз. – И не говорите, будто он с радостью отдал вам долговую расписку и ценный залог, удовлетворившись лишь возмещением основной суммы!

Она улыбнулась:

– Ну что вы! Ему очень не хотелось этого делать! Но подумайте сами, в сколь невыгодном положении он оказался! Он ссудил деньги несовершеннолетнему и по закону не мог вернуть себе ни пенни. Мне кажется, он был рад хотя бы тому, что получил обратно основную сумму долга. Стоило мне пригрозить, что я отправлюсь на Боу-стрит, – выстрел наугад, но он угодил в яблочко! – как я поняла, что выбила почву у него из-под ног. Мой дорогой Чарльз, не представляю, что такого ужасного нашел Хьюберт в этом человеке. Да им только несмышленых детей пугать!

Он пристально смотрел на нее, сведя брови на переносице в одну линию.

– Для меня это звучит как вымысел чистой воды, Софи! Насколько я понимаю, это был не обычный ростовщик, занимающийся законной деятельностью, а мошенник, на котором пробы ставить негде! И вы хотите сказать, что он даже не пытался истребовать с вас проценты?

– Нет, он пытался припугнуть меня, чтобы заставить или заплатить ему, или отдать мои жемчужные серьги. Но Хьюберт предупредил, с кем мне предстояло иметь дело, так что я приняла меры предосторожности и захватила с собой пистолет.

– Что?

Софи явно удивилась и вновь вопросительно приподняла брови.

– Пистолет, – повторила она.

Испытываемый им стыд и унижение превратились в недоверие.

– Это полная ерунда! Я хочу, чтобы вы сказали мне правду! Только не требуйте поверить в то, будто вы постоянно носите при себе пистолет! Я не верю ни единому вашему слову!

Она вскочила на ноги, и глаза ее гневно сверкнули.

– В самом деле? Подождите! Я вернусь буквально через минуту!

Софи выскочила из комнаты, но очень быстро вернулась, держа в руке пистолет с серебряной насечкой.

– Вы и теперь не верите мне, Чарльз? Не верите? – требовательно спросила она.

Он ошеломленно уставился на оружие.

– Господи помилуй! Вы? – И протянул руку, словно намереваясь забрать у нее смертоносную игрушку, но она отступила на шаг.

– Осторожнее! Он заряжен!

Чарльз нетерпеливо бросил:

– Дайте мне взглянуть на него!

– Сэр Гораций, – с преувеличенной серьезностью произнесла Софи, – научил меня быть осторожной и никогда не давать пистолет в руки тому, в чьих способностях обращаться с оружием я не уверена.

На мгновение мистер Ривенхолл, который считался превосходным стрелком, опешил и уставился на нее в немом изумлении. Но долго сдерживаемые эмоции оказались сильнее и наконец-то вырвались наружу. Он подскочил к камину и схватил с полки пригласительный билет, засунутый за золоченую оправу большого зеркала.

– Возьмите его, встаньте вон там и дайте мне свой пистолет! – потребовал он.

Рассмеявшись, Софи повиновалась и бесстрашно подошла к стене, держа пригласительный билет за уголок.

– Предупреждаю, он берет влево! – невозмутимо заметила она.

А он побелел от гнева, вызванного вовсе не ее пренебрежительным отношением к его способности обращаться с оружием, но, подняв пистолет, похоже, справился с собой. Он опустил руку и сказал:

– Не могу! Во всяком случае из незнакомого мне пистолета!

– Трусишка! – поддразнила его Софи.

Он метнул на нее ненавидящий взгляд, шагнул вперед, вырвал у нее из рук пригласительный билет и засунул его за угол висящей на стене картины. Софи с большим интересом смотрела, как он отошел в дальний конец комнаты, повернулся, вскинул руку и выстрелил. Тишину разорвал грохот, особенно громкий в замкнутом помещении, и пуля, оторвав кончик билета, вонзилась в стену.

– Я же вам говорила, что он берет влево, – напомнила ему Софи, критически обозревая результаты его трудов. – Ну что, перезарядим его, чтобы я показала вам, как надо стрелять?

Они посмотрели друг на друга. И тут мистер Ривенхолл осознал всю нелепость своего поведения и расхохотался.

– Софи, вы… вы дьяволица!

Она тоже рассмеялась. И когда минутой позже в комнату ворвалась взволнованная толпа, то обнаружила сцену безудержного веселья. Леди Омберсли, Сесилия, мисс Рекстон, лорд Бромфорд, Хьюберт, один из ливрейных лакеев и обе горничные застыли в дверях, явно ожидая увидеть кровавые последствия ужасного инцидента.

– Я же мог убить вас, Софи! – сказал мистер Ривенхолл.

– Это нечестно! Разве я предлагала вам сделать это? – возразила она. – Дорогая тетя Лиззи, не тревожьтесь! Чарльз… просто решил удостовериться, что мой пистолет исправен!

К тому времени пришедшие, наконец, заметили дыру в стене. Леди Омберсли, опершись на руку Хьюберта, выдохнула:

– Чарльз, ты сошел с ума?

Он с виноватым видом взглянул на то, что натворил.

– Очевидно. Впрочем, урон невелик, его можно быстро исправить. Ваш пистолет действительно берет влево, Софи. Я бы многое отдал за то, чтобы посмотреть, как вы стреляете из него! Какая жалость, что я не могу взять вас с собой к Ментону[87]!

– Это пистолет Софи? – с интересом осведомился Хьюберт. – Клянусь Богом, вы необыкновенная девушка, Софи! Но что на тебе нашло, Чарльз, раз ты вздумал стрелять прямо здесь? Ты в самом деле спятил!

– Вне всяких сомнений, это вышло случайно! – провозгласил лорд Бромфорд. – Никакой человек, находясь в здравом уме и твердой памяти, коим мы полагаем и мистера Ривенхолла, не станет намеренно палить из пистолета в присутствии дам. Моя дорогая мисс Стэнтон-Лейси, вы наверняка испытали сильнейший шок! Иного просто не может быть. Позвольте предложить вам немного отдохнуть!

– Я не настолько жалкое создание! – ответила Софи, и в ее глазах искрилось веселье. – Чарльз подтвердит, что я не взвизгнула и не подпрыгнула от неожиданности! Сэр Гораций пресекал такие потуги в зародыше, когда нещадно драл мне уши!

– Я уверена, что вы неизменно будете служить нам примером во всем! – ядовитым тоном заметила мисс Рекстон. – Остается только позавидовать вашему железному самообладанию! Я же, увы, сделана из совсем иного теста и, должна признаться, была немало напугана столь беспрецедентным шумом в доме. Не понимаю, чего ты добивался, Чарльз. Или пистолет и в самом деле принадлежит мисс Стэнтон-Лейси, и она демонстрировала тебе свое искусство?

– Напротив, это я промахнулся самым позорным образом. Я могу вычистить его для вас, Софи?

Она покачала головой и протянула руку за оружием:

– Благодарю вас, но я привыкла чистить и заряжать его сама.

– Заряжать? – ахнула леди Омберсли. – Софи, милочка, ты же не собираешься снова зарядить эту ужасную штуку?

Хьюберт расхохотался.

– Я же говорил тебе, Чарльз, что она отважная девушка! Но скажите, Софи, неужели вы всегда держите его заряженным?

– Конечно! Разве можно знать заранее, когда он мне понадобится, да и какой может быть прок от незаряженного пистолета? К тому же это очень деликатное дело, не так ли? Держу пари, Чарльз справился бы с ним в мгновение ока, но только не я!

Он вложил пистолет ей в руку.

– Если летом мы поедем в Омберсли, нам обязательно следует устроить турнир, – сказал он. Когда их пальцы встретились и она забрала у него пистолет, он взял ее за запястье и задержал на мгновение. – Какой недостойный поступок с моей стороны! – понизив голос, сказал он. – Я прошу прощения – и благодарю вас!