С 2 по 18 ноября 1941 года наш полк своими силами проводил в Старобельске ремонт боевых и транспортных машин, накапливал боеприпасы, которые специальными эшелонами доставлялись из Москвы. Здесь мы отремонтировали и часть автобусов с ценностями Харьковского отделения Госбанка. Когда немного подморозило и окрепли дороги, «денежную» колонну мы отправили в Ворошиловград, где все ценности сдали в Государственный банк. За это полк впоследствии получил благодарность от Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина и двенадцать боевых машин с именными табличками на кабинах. Эти машины прибыли в полк под Сталинградом. Вручили их самым отважным расчетам.

В Старобельске свободные от ремонта гвардейцы усиленно занимались боевой подготовкой. Коммунистов и комсомольцев в полку было около шестидесяти процентов. Это позволило создать в дивизионах первичные, а в батареях и подразделениях обслуживания низовые партийные и комсомольские организации. Комиссарам дивизионов и батарей представилась возможность более тщательно изучить личный состав, определить формы и методы партийно-политической работы. В подразделениях проводились собрания, заседания партийных и комсомольскихбюро, беседы, политинформации, выпускались боевые листки. Большим успехом у всего личного состава полка пользовалась полковая многотиражка «Гвардеец». Младший политрук Туманов оказался опытным и инициативным редактором, а гвардеец Щербак прекрасным наборщиком. Многотиражка освещала боевую жизнь подразделений полка, партийно-политическую работу, рассказывала об отличившихся в боях.

Творчески и инициативно начала работать партийная комиссия, созданная 19 сентября под Харьковом. Секретарем ее был И. И. Шеститко, а членами — В. П. Коровников и А. К. Мордовский. С первых дней комиссия избрала правильный метод работы. Прием в партию и комсомол, рассмотрение каких-либо дел проводились непосредственно в подразделениях — в их боевых порядках. Этим партийная комиссия оказывала неоценимую помощь командованию в поднятии дисциплины и боеспособности.

В честь 24 годовщины Великой Октябрьской социалистической революции мы с комиссаром решили провести общее собрание личного состава полка, а также собрание командного состава. Нам удалось на время заполучить городской клуб. Но так как всему полку там разместиться было негде, на собрании присутствовали представители от каждого дивизиона и службы полка. Перед началом собрания все мы, стоя, в скорбном молчании почтили память тех, кто погиб в первых боях — лейтенанта Спирина Николая Николаевича, старшего сержанта Агафонова Сергея Ивановича, рядового Быкова Романа Михайловича, сержанта Чувалова Виктора Ивановича, разведчика Кобзарева Николая Сергеевича, лейтенанта Романова Василия Андреевича, рядового Квашнева Ивана Ивановича, командира орудия Стрелова Федора Платоновича, рядового Степаненко Ивана Васильевича, наводчика Морозова Ивана Ивановича.

На собрании мы подвели итоги боев, проанализировали ошибки, отметили отличившихся: лейтенантов И. Ф. Маркова, И. Ф. Соколенко, В. С. Архипова, Н. И. Королева, капитана Р. Р. Василевича, младшего политрука А. Л. Жабко, заместителя политрука Радаева и многих других. Присутствующим был зачитан приказ генерала Крюченкина, в котором всем воинам полка объявлялась благодарность.

После собрания состоялся концерт. Ведь художественную самодеятельность дивизионов Радченко начал готовить еще в период формирования. Особенно большим успехом пользовалось выступление Гали Гаркуши — нашего нового санинструктора и автотехника И. К. Шевчука. Украинские песни в их исполнении звучали так дивно, что им могли позавидовать даже артисты-профессионалы.

— Ну, как, командир? «Поживем — увидим»? — с иронией напомнил мне Радченко о нашем разговоре в Малиновке.

Через несколько дней в том же клубе состоялось первое собрание командного состава полка. На нем присутствовали начальник оперативной группы А. Д. Зубанов, начальник штаба группы В. И. Вознюк, члены Военного совета Ф. Н. Жуков и А. К. Киселев. Были подведены итоги и поставлены задачи. В этот вечер офицеры полка ближе познакомились друг с другом.

Наступили ноябрьские холода. Фашистское командование стремилось во что бы то ни стало до наступления зимы овладеть городами Донбасса — Лисичанском, Верхнее, Переездное, Боровское, которые располагались на высоком западном берегу Северского Донца. Это позволило бы противнику занять господствующие высоты, а главное, разместить свои войска в крупных населенных пунктах. Лисичанск, Верхнее, Переездное и Боровское оборонял кавалерийский корпус генерала А. Ф. Бычковского в составе 26-й, 49-й кавалерийских и 320-й стрелковой дивизий.

Гитлеровцы подтягивали свежие силы и готовили наступление на Лисичанск. Командование Юго-Западного фронта решила, усилить корпус Бычковского оперативной группой ГМЧ фронта полковника Зубанова в составе нашего 4-го полка, вооруженного боевыми машинами БМ-13, и 7-го гвардейского минометного полка, вооруженного машинами БМ-8.

18 ноября было получено распоряжение Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко о выступлении группы Зубанова в район Боровское, Верхнее для поддержки корпуса Бычковского.

Штаб группы и 7-й гвардейский минометный полк выступили в Боровское. Согласно боевому распоряжению командира корпуса 4-й гвардейский минометный полкдолжен был поддерживать 49-ю кавалерийскую дивизию в Лисичанске.

Первый и третий дивизионы нашего полка выступили в Лисичанск. Второй дивизион во главе с командиром капитаном С. И. Семеновым убыл по железной дороге на усиление 1-й гвардейской дивизии генерала И. Н. Руссиянова в район города Ельца.

Мы с комиссаром Радченко следовали в голове колонны первого и третьего дивизионов полка. Ночью в четырех-пяти километрах от Лисичанска нас встретил на легковой машине полковник из штаба корпуса.

— Имею срочное поручение командира корпуса, — сообщил он, — встретить ваш полк и поставить задачу на немедленное открытие огня по противнику, изготовившемуся для наступления на Лисичанск.

Тут же при свете фар он показал нам район сосредоточения гитлеровцев и расположение наших передовых частей.

— Товарищ полковник, — ответил я ему, — мы не можем стрелять, не убедившись лично, где находятся наши войска. Тем более что удар требуется нанести перед самым передним краем нашей обороны.

— Товарищ майор! — В голосе полковника зазвенел металл. — Если мы сейчас не накроем противника, с рассветом он захватит северную окраину Лисичанска. Попробуй его выбить потом из каменных строений. По городу придется вести огонь... В общем, за последствия вы не отвечаете. Я передаю приказ командира корпуса и требую немедленно развернуть полк и произвести залп. Дайте вашу карту.

Он взял карту, аккуратно обвел карандашом район, куда мы должны были дать залп, и здесь же, на карте, расписался. Нам и самим хотелось поскорее ударить по врагу. И потому я с облегчением сказал:

— Ну, хорошо, давайте прикинем, откуда можно дать залп.

— Вот это другой разговор, — улыбнулся полковник.

На своей карте прицельной линейкой я прикинул, что указанный район сосредоточения противника мы сможем достать только из самого Лисичанска, точнее, с городской площади. А для этого надо было переправиться на западный берег Северского Донца.

Свои соображения я доложил полковнику.

— Откуда угодно стреляйте, — ответил он, — только давайте быстрее огонь.

Полк на повышенной скорости двинулся в Лисичанск. Не сбавляя хода, мы переправились через мост, поднялись в гору и выехали на городскую площадь. Машины взводов управления вытянулись вдоль улиц, идущих на северо-западную окраину. Город еще спал. Я приказал командирам дивизионов выехать к железной дороге и установить связь с нашими передовыми частями. Одновременно устанавливалась связь между огневыми позициями и наблюдательными пунктами.

Боевые машины въезжали одна за другой на площадь и развертывались на сокращенных интервалах, как на параде. Вслед за ними на площадь въехали грузовые машины со снарядами. Пока установки наводили по заданному азимуту и заряжали, мы с помощником начальника штаба старшим лейтенантом Соломиным прямо на тротуаре, при свете фонарика готовили исходные данные для стрельбы. После взаимной проверки они были переданы батареям. А еще через пять-шесть минут дивизионы были готовы к стрельбе. Получив доклады о готовности, я подал ставшую для нас уже традиционной команду: