— Вид почти как у инопланетян, — сморщила нос Окса.

— Ну да, некоторым образом… — подтвердил Нафтали.

— А почему на них обрушили Проклятие Заточения? — не удержалась Окса. — Это наказание такое?

— Именно, — кивнул Нафтали. — Потому что у Прозрачников мужского пола имелся жуткий порок. Лишенные какой-либо любви к себе подобным, они стали большими специалистами в охоте. Но охоте весьма специфической, охоте на страсть.

— То есть? — перебила Окса.

— Да заткнись ты уже, кончай все время перебивать! — проворчал Гюс.

— Охота на страсть, — продолжил Нафтали, — означает всего лишь, что эти Прозрачники мужского пола, не способные сами испытывать чувство любви, попросту воровали это чувство у других. Для этого они скрытно проникали в Зеленую Мантию или Обрывистые горы, или Тысячеглаз, благодаря своему особому обонянию находили там влюбленных, парней или девчат, мужчин или женщин, старых или молодых, гипнотизировали их и вытягивали из них любовь, отчего и появилось их второе название — Нюхачи.

Довольно долго никто не мог понять этого странного феномена. Ему дали название Любовный Отворот, потому что буквально на следующий день после встречи с Прозрачником, или Нюхачем, люди уже не испытывали никаких чувств к человеку, которого еще вчера безумно любили. Надо сказать, что после контакта с Прозрачником, бывшие влюбленные лишались возможности испытывать это чувство навсегда! И за годы, предшествующие вмешательству Фей Без-Возраста, в Эдефии возник самый натуральный психоз. Поскольку никто толком не знал, в чем дело, то поговаривали о Любовной Чуме, и самые великие Гранокологи пытались создать вещество, которое позволило бы исцелять этот ужасный недуг. Но тщетно…

Однажды Коксо, самого жестокого Нюхача, застали на месте преступления: он только что вытянул любовь из Юной Лучезарной, которая собиралась выйти замуж буквально через пару дней! Тут-то все и открылось, и Прозрачников навечно изгнали в Вырви-Глаз.

— Какая гадость! — скривилась Окса.

— Тошнотворно… — добавил Тугдуал.

— Но вернемся к Застеням… Все началось с Темистокла, — продолжал Нафтали. — Темистокл был Твердоруком. Он родился в 1516, а умер в 1648 году при довольно жутких обстоятельствах, но об этом позже. Это был одержимый исследователь, и сферой его интересов являлись, главным образом, свойства камней и минералов. Темистокл внес немалый вклад в развитие медицины, но его амбиции этим не ограничивались. В химии он быстро перешел к алхимии, в частности, алхимии трансмутационной.

— Это еще что такое? — едва слышно произнесла Мари.

— Трансмутационная алхимия, если не вдаваться в детали, это превращение одной материи в другую. Внешники, к примеру, всегда мечтали превращать металлы в золото. Однако в Эдефии Твердоруки давно это делали, поскольку обладали даром превращать камни в алмазы. Что же касается бессмертия, следующей великой утопии алхимиков, то этот вопрос Темистокла особо не занимал. Его интересовал только наш барьер, то есть та самая световая вуаль, которую никто не мог преодолеть.

Это была его голубая мечта, цель всей его жизни: пройти через барьер. В своем вечном поиске новых материалов Темистокл заинтересовался светящимися камнями Вырви-Глаза. Поняв, что он не может к ним подобраться из-за невыносимо яркого света, он обратился к одному из Прозрачников, которых уже лет четыреста никто не видел! И Прозрачник передал своему ниспосланному провидением визитеру кусочки этих светящихся камней.

Темистокл назвал этот минерал Люминесценцией и с жаром принялся за исследования, убежденный, что заполучил в свои руки уникальный материал. И был прав! Прозрачник же, отлично понимая, какую неожиданную возможность предоставил ему Темистокл, чуть позже сделал ему предложение, от которого ученый не мог отказаться: а именно обменять секрет трансмутации на любовное чувство какой-нибудь юной особы. Темистокл тут же помчался в Обрывистые горы, усыпил там юношу, собиравшегося обручиться, и притащил его в Вырви-Глаз.

Нюхач сделал свое черное дело, навсегда лишив молодого человека возможности испытывать чувство любви, в обмен передав Темистоклу секрет Прозрачников: Коксо, древний Нюхач, разработал удивительный рецепт, позволяющий превращать материю в частицы!

Можете себе представить, насколько счастлив был Темистокл, увидев, как после долгих лет изысканий его исследования сделали такой гигантский скачок…

— Вы хотите сказать, это не было блефом? Рецепт и впрямь существовал? — удивилась Окса.

— Да, Окса, — просто ответил Нафтали.

— Вы… а вы случайно не знаете состав? — полюбопытствовала Юная Лучезарная.

— Знаю…

Драгомира не сдержала возгласа удивления. Остальные Беглецы заерзали на стульях, взволнованные этими откровениями и желая услышать продолжение.

— Рецепт, который вручил в тот день Прозрачник Темистоклу, был не полным. С течением веков сведения затерялись… Но Прозрачник точно знал две основных составляющих: кубик Люминесценции размером три на три сантиметра и восьмушка крови изготовителя, то есть двенадцать с половиной центилитров. С третьим же ингредиентом как раз было не так ясно: речь шла о растении, чьи корни, листья и стебель нужно было истолочь, и эта кашица становилась катализатором для двух предыдущих составляющих. Но Прозрачник решился вручить Темистоклу четвертый ингредиент: маленький бесценный флакончик.

— И что в нем было? — затаила дыхание Окса.

— У Прозрачников, после того, как они всасывали любовное чувство несчастных жертв, наступал краткий период эйфории. И, как ни странно, это состояние вызывало истечение из остатков их носа черной липкой субстанции. В маленьком пузырьке, переданном Темистоклу, содержался этот мерзкий гудрон, вытекший из ноздрей самого Коксо четыреста лет назад!

— Отвратительно! — вскричала Окса.

— Потрясающе… — добавил Тугдуал.

— Омерзительно! — вставил свои пять копеек Гюс. — Напоминает «гормон любви»!

— Это еще что? — сузила глаза Окса.

— Ученые вплотную занимаются этой темой: вроде бы, когда человек влюбляется, тело выделяет стимулирующий гормон, похожий на сильный наркотик. Бывает даже так, что люди впадают от него в зависимость. Это очень напоминает то, что происходило с Прозрачниками, нет? Но самое крутое — этот гормон можно учуять!

— С ума сойти! — прокомментировала Окса.

— Очень верно подмечено, — добавил Нафтали. — Ты очень правильно вычленил проблему, Гюс. Прозрачники были зависимы от человеческого гормона любви.

— Но почему вы сказали, что «субстанция» Коксо была бесценной? — не отставала Окса. — Чем она отличалась от выделений других Прозрачников?

— Коксо был гениальным изобретателем…

— Безумным колдуном, ты хочешь сказать! Полным психом! — перебила Драгомира. — Я читала о нем в Мемотеке! Он был совершенно бессовестным и безгранично жестоким!

— Верно… — сдал назад Нафтали. — И я если говорю, что он был гением, то лишь потому, что он сумел добиться успеха там, где другие не смогли! Это был гнусный персонаж, я вовсе его не защищаю, но он первым сумел контролировать трансмутацию. И когда эстафету принял Темистокл, четыреста лет спустя, ему пришлось много лет трудиться, не покладая рук, чтобы добиться результата…

— Он, в конце концов, нашел недостающий ингредиент? — перебила Окса. — И это Горанова, так?

— Откуда ты знаешь? — спросил Гюс.

— Растение-катализатор, вспомни, Гюс…

— А, ну да, конечно…

— Ты права, Окса — кивнул Нафтали. — Речь идет именно о Горанове.

— Но это же убийство! — вспыхнула Окса. — Возмутительно! Бедные Горановы… Темистокл многих уничтожил?

— Вне всякого сомнения, — подтвердил Нафтали. — Пока, наконец, не получил свой эликсир, названный им Застень, позволяющий расщеплять тело на молекулы и таким образом проходить сквозь твердые преграды: камень, дерево, металл…

— Вы хотите сказать, что этот самый Застень позволяет людям проходить сквозь стены? Так? — изумилась Окса.