Окса глубоко вздохнула и поведала в мельчайших подробностях все, начиная с того момента, как МакГроу приказал ей остаться убирать лабораторию. А когда она закончила, настал черед Гюса.

— Когда Мерлин передал мне записку, и я прочел, что у Оксы сдох мобильник, я тут же помчался к выходу за тобой, Павел, — сказал мальчик, глядя на отца Оксы. — Но тебя там не оказалось. Тогда я попробовал позвонить, но у вас дома никто не отвечал.

— После обеда нам позвонили из больницы, лечащий врач Мари хотел нас срочно видеть, — объяснил Павел дочери с совершенно убитым видом, — а там надо отключать мобильники. Мы прождали больше двух часов, прежде чем нам сообщили, что никто из врачей нас не вызывал! Мы решили, что это какая-то ошибка. Теперь-то ясно, что этот звонок — инсценировка, чтобы убрать нас с дороги… Но время еще оставалось и я успевал заехать за вами в колледж. Однако когда мы вышли к машине, она не завелась. Пришлось брать такси, и из-за жутких пробок мы очень долго добирались. Я не сразу вспомнил, что выключил мобильник, а когда вспомнил, то попытался тебе позвонить и сказать, что задерживаюсь. Твой телефон стоял на режиме автоответчика. Тогда я позвонил Гюсу, он мне все объяснил, и тут уже я связался с Пьером, который примчался так быстро, как только мог. Это моя вина, я проявил небрежность…

— Перестань заниматься самоедством! — заявил Пьер. — Это просто скверное стечение обстоятельств…

— Очень тщательно спланированное стечение обстоятельств! — отрезала Драгомира. — Что было дальше, Гюс?

— Я хотел остаться поближе к Оксе, но вернуться в колледж оказалось невозможным. Охранник ушел и запер за собой вход. Я снова позвонил вам домой, никто не ответил, и теперь я понимаю, почему. Я получил твой вызов, Павел, и позвонил в ресторан, чтобы ты приехал в темпе, пап. Ты уже был в курсе, Павел тебе дозвонился. А я торчал перед колледжем, сам не свой, испереживался до смерти. И тут увидел мадмуазель Кревкёр. Я просочился следом за ней и, когда она открыла дверь, рванул на первый этаж. Ты только что вывалилась из лаборатории, Окса, а потом внезапно с ревом выскочил МакГроу. Его вопль привлек внимание мадмуазель Кревкёр. Мне очень жаль, Окса! Я ведь знал, что не должен оставлять тебя одну! Я полный ноль…

— Гюс, ты не виноват в случившемся! — воскликнула Мари. — Ты все отлично сделал, вовремя нас предупредил, и это главное! И, знаешь, если бы ты остался, МакГроу не стал бы с тобой церемониться. Ты уж прости, но для МакГроу ты всего лишь расходный материал…

— Да, знаю… — опустил голову Гюс.

— К тому же без твоей помощи мне бы не удалось удрать, я едва на ногах стояла! Это благодаря тебе я ускользнула от МакГроу… Ты мне жизнь спас! — с жаром заявила Окса.

Гюс покраснел от смущения.

— Кто меня беспокоит, так это мадмуазель Кревкёр, — продолжил он. — Она все видела, а мы оставили ее одну с МакГроу. Он не может позволить ей заговорить. Так что либо он исчезнет из обращения, либо она, вам так не кажется?

— Боюсь, что так, — озабоченно кивнул Пьер.

— Ты вроде бы видел, что приехал месье Бонтанпи, когда вы отъезжали, верно? Думаешь, он вас заметил? — спросила Драгомира.

— Нет, было слишком темно. К нашему всеобщему счастью…

И действительно, было слишком темно, чтобы месье Бонтанпи, подъехав к стоянке колледжа вечером, мог разглядеть что бы то ни было. Похоже, произошла авария с электричеством, поскольку фонари не горели.

Бонтанпи припарковал свою машину при свете фар рядом с автомобилем мадмуазель Кревкёр, заметив попутно третий автомобиль.

«Надо же! Месье МакГроу еще здесь…» — отметил про себя директор, увидев машину учителя. Бонтанпи хлопнул дверцей, раздраженный задержкой, вызванной дурацким телефонным звонком о взломе его квартиры. Бонтанпи пришлось проехать полгорода, чтобы обнаружить, что он стал жертвой какого-то недоумка. Никто его квартиру не взламывал! Новость, конечно, хорошая, но сколько же времени потеряно зря! А он-то рассчитывал провести долгий романтический вечер с Бенедиктой Кревкёр…

Со двора директор увидел, что коридор на первом этаже еще освещен, и, прежде чем пойти в свой кабинет, где его ждала учительница истории и географии, решил пойти выключить свет.

— Дьявольщина! Да что тут произошло?!

Лаборатория была в том же виде, в каком ее оставила Окса: то есть разнесенная вдребезги. Бонтанпи осторожно прошел по толстому ковру битого стекла, закрыв ладонью нос и рот из-за едкого запаха, усиливающегося по мере приближения к распахнутой настежь двери кабинета естествознания. Мебель и оборудование внутри были залиты водой. Складывалось впечатление, что тут пронесся могучий ураган, разнеся все на своем пути.

Бонтанпи выключил свет и озадаченно направился к своему кабинету. На лестничной клетке главной лестницы он обо что-то споткнулся. Это оказалась дамская сумочка. Вещица показалась ему знакомой, директор заглянул внутрь, и мгновенно узнал маленький кошелечек и тюбик губной помады. Это была сумочка мадмуазель Кревкёр…

— Бенедикта! Ты здесь?

Кабинет был пуст. Как и учительская и коридоры колледжа. Исчерпав все возможности, Бонтанпи плюхнулся в кресло и позвонил молодой женщине домой. Но ему никто не ответил. Он попробовал позвонить на мобильный, но звонок раздался из лежащей на столе сумочки.

«Но откуда тогда ее машина на стоянке, если ее самой тут нет? А сумочка? Почему ее сумочка валялась в коридоре? Только бы с ней ничего не случилось…» — подумал директор, вспомнив разгромленную лабораторию.

Он вышел во двор и, сложив ладони рупором, крикнул:

— БЕНЕДИКТА! Где ты?

Но в здании колледжа царила оглушительная тишина, нарушенная лишь эхом его тревожных криков.

— Алло? Полиция? Говорит директор колледжа Святого Проксима. Я хочу сообщить об акте вандализма и… исчезновении человека…

Бенедикта Кревкёр не могла его слышать, хотя находилась совсем неподалеку, буквально в двух шагах.

Когда она вышла во двор незадолго до шести вечера, ее внимание привлек свет на первом этаже, а потом она услышала крики. Мадмуазель Кревкёр поспешно поднялась, и то, что увидела в коридоре, было вполне достойно лучшего триллера, большой поклонницей которых она была: двоих ее лучших учеников, Гюса Белланже и Оксу Поллок, преследовал учитель МакГроу, мокрый с ног до головы и покрытый обрывками каких-то толстых желтых веревок!

Ее странный коллега выкрикивал угрозы, а юная Окса была в жутком состоянии, окровавленная, в порванной форме и с чудовищной раной на ноге. Гюс, с таким же затравленным видом, как и девочка, поддерживал подругу, помогая ей бежать.

— Спасайтесь, мадмуазель Кревкёр! — крикнул ей мальчик.

В этот момент Окса вытянула руку, и МакГроу отлетел метров на двадцать назад, словно какая-то могучая сила врезала ему огромным кулаком под дых. Учитель с глухим стуком впечатался в стену и тяжело рухнул на пол, потеряв сознание.

Бенедикта Кревкёр машинально кинулась ему на помощь. Она хотела было окликнуть ребят, но те уж испарились. Она осталась одна.

Когда Бенедикта подошла к МакГроу, тот неожиданно открыл глаза и схватил ее за руки. Женщина испустила пронзительный вопль, и, при виде зловещей улыбки МакГроу, ее испуг быстро перерос в панический ужас.

— Месье МакГроу, что вы сделали с Оксой Поллок?

— Ох, Бенедикта, Бенедикта… — устало вздохнул МакГроу, усиливая хватку. — Вы только что все испортили, очаровательная Бенедикта Кревкёр, которую все так ценят… Окса — мой ключ, мой сезам! Та, которую я ждал пятьдесят семь лет…

— Пятьдесят семь лет? Да что вы несете? Вы бредите! Вы что, пьяны?

МакГроу снова вздохнул и презрительно поглядел на молодую женщину:

— Да что вы понимаете…

— Я очень даже понимаю, что вы напали на одну из учениц колледжа, и какими бы причинами вы ни руководствовались, они не могут служить оправданием подобных действий! Вы так легко не отделаетесь!