Мари кивнула, и Окса почувствовала, что у нее слезы на глаза наворачиваются. Значит, мама останется в таком состоянии до конца жизни? Это же ужасно, особенно если учесть, что она, Окса, отдала ей это чертово мыло из-за своей аллергии.

— Как подумаю, что метили в тебя, мне плохо становится, — пробормотала Мари, подойдя к дочке.

— Но это ведь ты болеешь! — ответила Окса, глотая слезы.

— Дело не в том, что я не понял! Я просто не слушал!

Простофиля стоял посреди личной мастерской Драгомиры с повисшими вдоль тела руками. А перед ним находились Геториг и Вещунья, замотанная в толстую шерстяную повязку.

— Значит, у тебя не только мозги не фурычат, Простофиля, но и уши! — заявил всклокоченный больше, чем обычно, Геториг.

— Открыть окно посреди зимы! Неслыханно! — возмущалась Вещунья. — Ты о чем думаешь, Простофиля? Я же сказала: окна не открывать! Это же не сложно! На улице идет снег, я видела, а главное, почувствовала… Если хотите, чтобы я умерла, так сразу и скажите! — возмутилась она, клацая зубами. — А о гриппе, передающемся воздушно-капельным путем ты подумал?! Или ты никогда не слышал о карантине?

— Да что тут происходит? Почему вы ссоритесь?

Окса только что вошла в помещение, пробравшись через оставшийся открытым футляр контрабаса. Драгомира, которую ежедневные разборки ее тварюшек уже давно не волновали, работала со своим огромным перегонным кубом. Из трубок вырывались синеватые облачка пара, наполняя мастерскую приятным ароматом.

— Здравствуй, лапушка! Как дела? Располагайся, я буквально через минутку освобожусь.

— Юная Лучезарная, есть ли желание ваше принять почтение мое?

Фолдингота, подойдя к Оксе, так сильно наклонилась вперед, что потеряла равновесие и со всего размаха шлепнулась на пол у ног девочки. Что не ускользнуло от внимания Геторига.

— Ха-ха, дурацкий реверанс! Думаешь, что находишься при австрийском дворе?

Находившаяся в глубине Драгомира, в пол-уха прислушивающаяся к разговору, дала Оксе необходимые объяснения:

— Хочу тебе сказать, детка, что вчера вечером Фолдинготы смотрели фильм о Сисси, императрице Австро-Венгрии. И с тех пор они совершенно… как бы это сказать… помешались на протоколе.

— Юная Лучезарная, Старая Лучезарная, соблаговолите ли вы мне сделать платье с кринолином? Мечта сия сильна в душе моей.

Окса покатилась со смеху. В этот момент подошла трясущаяся от холода Вещунья.

— А вот я, если смогу получить цельный меховой комбинезон, то, быть может, даже переживу зиму.

Окса взяла на руки крошечное продрогшее существо и потерла ей спинку, чтобы согреть, пока Фолдингота вставала, приподнимая воображаемый подол платья с кринолином.

— Ты что делаешь, ба? — девочка подошла к гигантскому перегонному кубу.

— Граноки, лапушка, Граноки… У меня есть некоторый запас, но нам всем в ближайшее время понадобятся свежие боеприпасы. Так что придется работать, не покладая рук.

— Из-за семейки МакГроу?

— Из-за них, да. Мы должны быть готовы к обороне, — серьезно ответила Драгомира.

— Думаешь, у Мортимера и Зоэ тоже есть Гранокодуй?

— Да нет, это весьма маловероятно. Для создания Граноков необходим сок Горановы, как ты знаешь. Во время Великого Хаоса в Эдефии моя мать, Малорана, успела подготовить наш побег, потому-то Абакум и прихватил с собой Минимерку с черенками растений и всякими существами…

— Как Ноев Ковчег! — перебила Окса.

— Типа того. Но вряд ли Изменники смогли предвидеть, что некоторых из них выкинет из Эдефии, это было совершенно невозможно. Так что они попали Во-Вне с тем, что у них было: одежда, их личные Гранокодуй и… темные амбиции… Нет, кроме Абакума никто не может делать Гранокодуй. И, повторяю, в любом случае для этого нужна Горанова.

— Но Горанов же много!

— Да, мы, в самом деле, в целях безопасности разделили растения. Класть все яйца в одну корзину было бы весьма недальновидно. И нынешние события это подтверждают… — вздохнула Бабуля Поллок.

— Я и у Леомидо их видела тоже. Тебе не кажется это опасным? — добавила Окса, глядя на бабушку в надежде узнать побольше о взаимоотношениях своего двоюродного деда с заклятым врагом Беглецов.

— Почему? — прищурилась Драгомира. — Потому что он живет один, на отшибе, в сельской местности? Не переживай по этому поводу. Как и у Абакума, там тоже все хорошо защищено, уж поверь.

Бабушка явно не желала понимать намеков. В отношении Абакума у Оксы не было ни малейших сомнений! Но Леомидо не вызывал у нее такой уверенности. В ее голове промелькнула картинка: старик протягивает МакГроу чашу с соком Горановы…

— О чем ты думаешь, лапушка? — поинтересовалась Драгомира.

— Ой, да не о чем, ба! Просто сама себя пугаю…

— Так, похоже, дистилляция Свили завершена.

Обе Лучезарные наклонились к горлышку самой маленькой трубочки перегонного куба, откуда в сосуд вытекала желтая густая жидкость. Когда упала последняя капля, Драгомира перелила субстанцию в нижнее отделение чего-то похожего на небольшой кофейник, и поставила на горящую конфорку. Через несколько минут послышалось потрескивание.

Драгомира, словно прочитав мысли внучки, пояснила, улыбнувшись:

— Нет-нет, я вовсе не делаю тебе попкорн…

Затем сняла кофейник с огня и открыла верхнюю часть: там подрагивали от жара крошечные Граноки. Окса удивленно поглядела на бабушку.

— А вот и славненький запас Свили! Дай-ка мне твой Гранокодуй, детка.

— Ой, а этот Гранок я знаю! Мне Абакум говорил. Свиль, ты сказала? Если не ошибаюсь, это чтобы связывать врага…

Драгомира, улыбаясь, кивнула.

— А какие в нем ингредиенты?

— Ну, в Эдефии мы использовали главным образом корни Корнекрона. Ну а тут, как ты понимаешь, пришлось искать замену… Так что, попробовав плющ, тыквы и колючие кустарники, нам удалось сделать Свиль из сока вьющихся растений, таких как повой и ломонос. Эффект не такой мощный, как с Корнекроном, но, в общем, вполне достаточный. Процесс изготовления довольно сложный и базируется на настаивании сока в чистой родниковой воде, в которой растворяют хризопраз — это ночной камень, озерные водоросли и пот Лягв.

— Что? Лягвы потеют?! — вытаращила глаза Юная Лучезарная.

— Ну конечно! — рассмеялась Драгомира. — В мизерных количествах, правда… но от этого их пот еще более ценен.

Окса скривилась, а ее Гранокодуй втянул в себя штук двадцать желтых гранул. Бабуля Поллок высыпала оставшиеся в вазочку, которую заперла в нише, спрятанной за одной из многочисленных рамок на стене.

— Это твой тайник для Граноков? А почему за портретом папы?

— Да, и, полагаю, нет необходимости говорить тебе, что это секрет. Кстати говоря, знать место недостаточно, потому что кроме меня никто не сможет открыть тайник.

— А! Это как решетка у Абакума и дно футляра контрабаса: замок подчиняется только хозяину.

— Именно!

Наделав кучу всяких Граноков и повторив с Драгомирой заклинания для каждого из них, Окса спустилась к себе в комнату и улеглась на кровать.

Заложив руки за голову, она уставилсь в звездное небо на потолке. Ей не было страшно. Благодаря всему тому, что она узнала за последние недели: Граноки, новые умения, — а главное, любимый Нок-Бам! — девочка чувствовала себя сильнее и была готова к встрече с новыми испытаниями. Когда Мортимер напал на нее, она довольно хорошо защищалась, и не вмешайся эта предательница Зоэ, сама бы справилась с парнем. А когда МакГроу преследовал их в небе, она тоже смогла сражаться, и старому Изменнику пришлось отступить. Однако при ближайшем рассмотрении привкус у этой победы был горьковатый.

Не приди Гюс ей на помощь вовремя, тогда, в коридоре, Окса оказалась бы во власти двух МакГроу-младших, и это, наверняка, обошлось бы ей не только сломанным ребром… Не говоря уже о том, что она использовала свои способности в колледже, рискуя быть замеченной…

В очередной раз она нарушила основное правило, оберегающее Беглецов: никогда не привлекать внимания к своим способностям. При мысли об этом Оксе стало жутко стыдно. Потом она стала думать о более ранних событиях, тех, что произошли на монгольфьере.