Удар русских торпедоносцев отражать оказалось нечем. «Звёздный» налёт поставил точку в судьбе двух кораблей. Десятки торпед неслись со всех направлений, то и дело врезаясь в высокие борта линкоров. «Родней», на котором в строю оставались две башни главного калибра и который не испытывал проблем с машинами, получил пять торпед. После этого его положение стало безнадёжным. Флагман Форбса получил четыре торпеды в носовую часть корпуса и быстро погрузился в воду до башни «А». Из восьми единиц шестой флотилии два эсминца также не смогли уклониться от торпед. «Гурка» и «Бедуин» чуть раньше были отделаны артиллерией русских эсминцев, и эти повреждения стали причиной их гибели. Приняв на борт моряков с «Роял Оука» и с погибших собратьев, оставшиеся на плаву эсминцы получили приказ Форбса — уходить.

Французский линейный крейсер в конце артдуэли «поймал» 406-миллиметровый снаряд в первую башню главного калибра, затем на нём вышла из строя возвышенная башня, и адмирал разрешил французам действовать самостоятельно. «Дюнкерк» последовал за «Глазго», которого адмирал ещё до боя отправил домой. Французам повезло. Хотя линейный крейсер и получил торпеду от четвёрки обнаруживших его самолётов, в итоге он всё-таки смог оторваться от возможного преследования и дойти до Скапа-Флоу.

«Рэмиллиес» и «Роял Соверен» также получили по торпеде, но тонуть пока не собирались. Оба корабля сняли экипажи с тонущих собратьев и готовились к своему последнему бою. Сигнальщики уже доложили мокрому адмиралу, что по всему горизонту проступили силуэты русских. Четыре — с юга, два — с севера. Похоже, это та самая северная парочка, которая вынудила отступить так и не пришедшие на рандеву с линейным флотом «Камберленд» и «Норфолк». Ещё доклад: на востоке обнаружены три корабля. Тоже русские. Отдав приказ ускорить затопление «адмиралов», Форбс обвёл глазами собравшихся на палубе матросов и офицеров. Людей, уже раз спасённых, жизнь которых теперь была в руках противника и адмирала.

Командующий силами пришельцев попросил советских командиров пройти в соседнюю рубку. Только что проявили фото- и видеокадры, полученные с разведчика, кружившего над районом атаки на корабли врага.

Николай Герасимович уверенно опознал предъявленные ему кадры. Фотоснимки имели очень высокое качество. Нарком быстро подсчитал число уничтоженных британских кораблей и взглянул на Нортона-Майорова. Тот понял невысказанный вопрос и попросил оператора показать кадры, снятые во время линейного боя, в ночном столкновении при потоплении «Корнуолла», в погоне за «городами».

Советские командиры молча вглядывались в запечатлённые кадры морского побоища. В реальности такие сцены не доводилось видеть никому из советских моряков. Грозный и страшный флот «Владычицы Морей» буквально на их глазах таял как лёд. Затем оператор связи встрепенулся и стал выводить на экран кадры авиаудара по английскому линейному флоту.

После просмотра кадров, которые вскоре станут историческими и часть из них обойдёт все мировые газеты, Нортон-Майоров задал вопрос Кузнецову.

— Николай Герасимович, нет ли у вас желания присутствовать при сдаче остатков английского флота? Наши пилоты по моему личному приказу только повредили два корабля противника. Во время артиллерийского боя их командиры совершили храбрый поступок, закрыв своими кораблями погибающий систершип. Я захотел познакомиться с этими офицерами, и мою просьбу подчинённые поняли правильно. Уйти англичане не смогут. Им остаётся либо сдаться, либо умереть. Всем.

Сейчас вокруг повреждённых торпедами линкоров собралась целая наша эскадра. Барсов-Гвоздев предложил англичанам почётные условия сдачи кораблей. Конечно, если они ответят отказом, мы откроем огонь. Надеюсь, их командиры — люди здравомыслящие, и они не подпишут приговор своим экипажам.

Вам сейчас надо пройти на полётную палубу. Там стартует восьмёрка самолётов. Вы и Дрозд на время полёта до «Сибири» займёте места кормовых стрелков. Затем, вместе с Вильмундом-Ковалем, примите почётную капитуляцию противника. Два офицера моего соединения на других машинах летят с вами.

Такие предложения, да ещё по такому поводу, делают не каждый день, поэтому советский нарком немедленно дал согласие лететь на «Сибирь».

Северная Атлантика. В то же время

Встретив у северо-западной оконечности Исландии «Дойчланд», лично пообщавшись с Веннекером, адмирал Маршалл приказал лечь на курс домой. Какое-то время за тремя немецкими кораблями следили два британских крейсера, но быстро отстали. Вскоре из Берлина стали поступать расшифровки британских радиограмм. В море находился весь флот метрополии. Пришла радиограмма с «Кёльна». Лёгкий крейсер, выйдя из Нарвика, только что наблюдал в небе пару странных летательных аппаратов. Командир крейсера, зная о близком соседстве с англичанами, решил вернуться в порт.

Вильгельм Маршалл и его штаб в растерянности смотрели на карту с нанесёнными на неё координатами британских кораблей. Не было никакой ясности с происходящим в море, и немцы терялись в догадках. Опять мелькнул в туманной дымке силуэт «графства», который околачивался в этих водах. А затем радиоэфир взорвался потоком передач. Читая перехваты, немцы «выпадали в осадок». Русские громили «морского льва» в хвост и в гриву. Список потерянных англичанами кораблей перевалил за десяток. Для Германии это означало блестящие перспективы в борьбе за господство на море. Но что делать с русскими? Пойдут ли они в кильватере германской политики?

Москва. Кремль. Тот же день. Вечер

В последние дни голова у Лаврентия Павловича шла кругом. Начало войны с Англией(!), постоянные совещания с военными, приём иностранных дипломатов. Спал Берия по четыре часа в сутки. Пищу принимал — урывками, когда удавалось чуть-чуть выкроить свободного времени. Вот и сейчас, только Лаврентий Павлович взял в руки вилку, как раздалась трель коммуникатора. Кто ещё там? Хотя кто, кроме Торма-Трувора и мага, имеет наглость не дать нормально пообедать голодному человеку?

— Лаврентий Павлович, — раздался знакомый голос, — приятного аппетита. Сейчас аппетита у вас прибавится, и готовьте бокалы, я уже иду к вам.

Берия с тоской посмотрел на тарелки, с которых он не успел отведать ни кусочка. Опять какую-то гадость принесут пришельцы, а ему — отдуваться.

Влетевший в кабинет минут через пять адмирал светился, как электрическая лампочка. Он немедленно велел своим людям накрыть стол для праздника. Сам же Торм-Трувор, похоже, близко познакомился с шилом, ибо не мог усидеть на одном месте, всё время вскакивая и связываясь с кем-то по коммуникатору. Стараясь не обращать внимания на возбуждённого адмирала, Берия быстро разбирался с поздним обедом. Что-то подсказывало Лаврентию Павловичу, что сегодня он рискует не поужинать даже ночью.

Наконец помощник адмирала принёс комп, что-то подсоединил сбоку, и Торм-Трувор пригласил Берию к просмотру. По мере осознания увиденного Лаврентий Павлович впадал в прострацию. Кадры морских боёв в Норвежском море, снятые с кораблей и самолётов, смотрелись потрясающе. Эпизод капитуляции английских линкоров, грустные лица оказавшихся в плену английских адмиралов заканчивали пятнадцатиминутный фильм на мажорной ноте. Берия снял и протёр пенсне. Взглянул на адмирала.

— Вы правы, Лаврентий Павлович, эти кадры немедленно необходимо отдать прессе, и на основе снятого материала создать агитационный кинофильм. Англия, как вы видите, не такой уж страшный противник. А теперь давайте-ка по бокальчику вашего, грузинского. Как его, «Хванчкара»?

Москва. Двенадцатое сентября

Объявленный в Советском Союзе праздник в честь победы в Норвежском море свалился на головы простых людей как ком снега. Не успел народ осознать смену руководства страны, явную корректировку курса партии, объявление войны с Англией, как эта война обернулась неожиданностями. Конечно, было очевидно, что в эти приключения Страну Советов втянули материализовавшиеся потомки.