- Поехали… Съёмка! Мотор! – И опять зверское лицо.

- Ты меня понял? Только один неверный ответ – и будет поздно.

***

- Нет, уважаемая, - глубоко вздохнул шеф-редактор «Городских известий», - работать вы не будете. Ваши материалы, Настя, вызывают у меня эмоциональный шок, сопровождаемый тошнотой.

- Ну почему, Владимир Сергеевич? - заныла девушка. - Вы же сами говорили, что я пишу без ошибок в отличие от других...

- Дело не в запятых, Настенька, - вздохнул редактор, - а в вашей тотальной безграмотности. Я не знаю, чему вас учили в ПТУ имени журналистики, но вы застыли в своём развитии на уровне третьего класса церковно-приходской школы.

Девочка захлюпала носом. Напрасный труд. На меня не действуют такие приёмы.

- Вот ваш материал про обсерваторию. По содержанию текст ироничен, но это ирония непросвещённого человека. Вы смеётесь над доктором наук, который говорит, что Земля не круглая. А вы знаете, что, действительно, земной шар сплюснут на двадцать четыре километра с полюсов. Об этом говорится в школьном учебнике по природоведению. Или вот, например, вчера… зачем вы записали Исаака Бабеля в друзья Карлу Либкнехту?

- Они были знакомы с детства…

- Ага, и вместе ходили в николаевский детский сад! Сказочников от истории хватает и без вас. Есть у меня один знакомый, издаёт целую газету. После того, что им написано о прошлом нашего города, он, как честный человек, должен жениться на Клио.

- На ком?..

Боже! С кем приходится работать! Карасёв поднялся с кресла и раздвинул жалюзи пыльного окна.

- Идите, Настя, попытайте счастья в другом месте. В Николаеве много сайтов, которые принимают всех, кто знает буквы...

Из тумана вынырнул троллейбус, редкие прохожие двигались в сторону центра. Редактор вернулся за стол и стал просматривать «бумажные» городские газеты за неделю, которые ему собирали по четвергам. На первой полосе «Утра города» подвальная статья: «Позитивный имидж Николаева в наших руках». Карасёв по диагонали пробежал текст.

«Наш город переживает сегодня не лучшее время. Судостроительные заводы не работают, а основные предприятия местной промышленности обанкрочены. От тотальной безработицы спасают рынки и супермаркеты. Бывшие инженеры, конструкторы, сварщики и трубогибщики превратились в мелких торговцев, охранников и кассиров. Их дети знают, кто такой мерчендайзер, но не ответят на вопрос, что делает судовой разметчик. Попытки реанимировать кораблестроение не увенчались успехом. Определённый интерес в начале девяностых ещё представляла дешёвая рабочая сила, однако сейчас и этот ресурс исчерпан. Старшее поколение судостроителей близко к полному вымиранию. Молодёжь, которая могла бы занять их место, развращена мелочной торговлей и утратила навыки к труду…».

Банальщина… Карасев поправил очки. Сколько можно мусолить одно и то же, выдавать избитые истины за свежую информацию? Он скользнул глазами в конец статьи.

«Стрессовую экономическую ситуацию в городе усугубляют местные СМИ. Информационное содержание новостных лент и аналитических статей полностью отдано темам криминального характера. Уголовные преступления, кровавые убийства, коррупция во властных структурах и ДТП – вот основное содержание материалов. От такого агрессивного информационного накала страдает имидж Николаева. Мы в глазах остального мира превратились в город убийц, проституток и взяточников…».

Вот оно как! Шеф-редактор брезгливо отбросил газету на край стола. Нашли крайних! На зеркало пеняем? Журналисты виноваты во всём? Карасёв вздохнул. Семь лет колочусь в этом бизнесе, семь лет пытаюсь создать приличный информационный холдинг. И что? Аналитики нормальной нет, статьи – местечковая банальность. Пик всех достижений – двести сорок вторая позиция во всеукраинском рейтинге. Впереди разные мелкие газетёнки, женские развлекаловки и банальные кулинарные сайты…

Редактор просмотрел новостную ленту своей газеты. Всё как в умных книгах по раскрутке СМИ. Бодрящий негатив: «Дерево расплющило машину», «Невестка зарезала свекровь», «Адвокат попался на взятке», «Зерновоз раздавил женщину»… Что им ещё надо?

Карасёв достал сигарету. Не я это придумал – не мне это отменять. Кровавые преступления впрыскивают читателю целительную дозу адреналина. Ужасы происходят где-то рядом и с кем-то посторонним, но не с читателем. И это его радует! Скучное, размеренное бытие старит людей, поэтому они подсаживаются на чужие несчастья и беды, чтобы взбодриться.

Он затушил сигарету и включил чайник. Да, конечно… понимаю. Нет настоящих сенсаций. Банальные преступления на бытовой почве набили оскомину. Взяточничество чиновников, судей и политиков воспринимается как норма. Болевой порог задран высоко: для того, чтобы хоть как-то пощекотать нервы, должно произойти что-то сверхъестественное. Даже не знаю что... Вот, если бы мне сейчас сказали: придумай любое, самое невероятное событие, которое может встряхнуть это болото, и оно тут же произойдёт – я не знал бы, что и ответить…

На мобильнике зазвучал «Атас» группы «Любэ». Звонок от информатора из УВД. Вот, сейчас опять услышу самые позитивные новости…

- Слушаю… привет... Бомба? Атомная или водородная?.. Ага, термоядерная? Ну, приноси, посмотрим… Тройной тариф? Что же там можно увидеть на тройной?.. Боюсь и подумать... Хорошо, едь, будем посмотреть… А качество? Добре... жду.

Через полчаса они вдвоём с невзрачным человеком смотрели видео допроса Евгения Краснокутского. На экране – молодой человек с черным квадратом на глазах, руки в браслетах. Светлая от софита комната и задний фон из деревянных панелей.

- Снимали в РОВД? – Карасев поудобнее устроился в кресле.

- Нет, у него на работе. Он сразу после пьянки поехал на завод.

На мониторе скачущее изображение, затем камеру установили на штатив, и картинка выровнялась.

Краснокутский: Восьмого марта я и Максим Проставнюк вошли в бар «Серебряная рыбка» на улице Дзержинского. Там встретили своего товарища Вадима Сурка, который сидел с девушкой. Они отмечали праздник. Ну, Вадим нас и познакомил…

Голос за кадром: В каких отношениях Вадим был с ней? Это была его невеста?

Краснокутский: Нет, просто знакомая.

Голос за кадром: Сколько времени провели в кафе?

Краснокутский: Два часа, потом пошли к Максиму.

Голос за кадром: Сколько выпили в баре?

Краснокутский: Ну… чуть больше бутылки водки на четверых и бутылку шампанского. Потом она опьянела. Вадим сказал, что ей нужно выспаться… Мы взяли её под руки и привели к Максиму. Там положили спать, затем пошли на кухню. Сели распивать алкоголь. Потом девушка проснулась ипришла… Хозяин квартиры был против, чтобы она потребляла, но она выпила… Потом разбила рюмку… Вела себя шумно... Затем легла спать. Хозяин квартиры принёс миску, ну… чтоб поставить… если будет плохо… Потом я её спросил, ну… об этом…

Голос за кадром: О чём? Говори!

Краснокутский: Насчёт полового акта… ну, как это называется …

Голос за кадром: Потрахаться.

Краснокутский: Да, я вернулся на кухню и выпил… Затем пришёл к ней опять… Ну, в общем, она была не против… просто у меня не получилось…

Голос за кадром: Точно не получилось?

Краснокутский: Ну, в первый раз, как бы не получилось… Потом пошёл ещё раз и получилось… Пришёл на кухню. Потом пошёл Максим. Потом вернулся и говорит, что всё уже... Ну, потом пошёл я… вернулся… Потом опять Максим…