Удивительный народ. Они хотят построить у себя скучную Европу, существовать в режиме предсказуемости. В Германии сегодня тоскливо. Нельзя прийти в гости к друзьям, не предупредив их за две недели заранее. У европейцев атрофировано чувство радостного ожидания неизвестного завтра. Все прекрасно знают, какими будут следующий и последующие дни, что случится через неделю, месяц и год. Люди давно утратили способность удивляться случайным событиям. Для них незапланированный ход бытия – катастрофа, форс-мажор глобального масштаба. Я помню, как дед после России тосковал в предсказуемой Германии. Его отъезд из Кёльна был похож на бегство из скучного рая…

- Пауль! – отвлекла Рита. - Здесь неторопливые официанты, есть время оглядеться. Что будете кушать?

- Доверюсь вам. Чужая кулинария – опасная территория, а вы по ней давно ходите...

- Помилуйте, коллега, это всего-навсего французский ресторан, каких и в Германии тысячи. Нет никакой опасной территории. Давайте вместе посмотрим.

Она углубилась в меню.

У нас с ними всё разное. Любовь и ненависть, верность и предательство, правда и ложь. Даже пища иная. Русские – другая цивилизация, они никогда не станут похожими на нас. Это понимали и Бисмарк, и Гитлер, понимает сегодня и Меркель.

С ними нельзя строить корабли, паровозы и самолеты. У них привлекательны только люди и ресурсы, которые им достались по природе, от Бога. Онидо сих пор не в состоянии пользоваться ими. Если бы у немцев была хотя бы десятая часть того, что имеют русские…

- На чём остановимся? – Рита нетерпеливо постукивала пальцами по обложке меню.

- Я вам доверяю. Что себе, то и мне.

- А пожелания? – пододвинула карту вин.

- Что-то традиционное, не сильно авангардное.

Из ниоткуда возник официант.

- Всего по два: vichyssoise, gardenier avec jambon grillé, macedoine, bûche de noël, french tom bordeaux reserve.

Протараторила, зараза. Лягушачий язык, лягушачья пища, - неприязненно мелькнуло у Ланге.

- А можно нормальным языком всё это обозвать?

- Всё просто, - открыто улыбнулась Рита, - холодный луковый суп, гарнир из свежих овощей с горячей ветчиной, фруктовый салат, рождественский кекс и красное сухое «Бордо». Ничего лишнего.

- В Украине можно немного выпить за рулём?

- Правила здесь действуют избирательно. В зависимости от статуса водителя.

Официант подкатил тележку, расставил горшочки, тарелки и в центре водрузил супницу.

- М-да, не похоже на простую украинскую еду, – Ланге подцепил вилкой кусок буженины.

- Не расстраивайтесь, Пауль. С настоящей украинской едой у вас всё равно не сложится.

- Почему?

- Украинская еда, коллега, - суровое испытание для желудка, – Рита пригубила вино. – Всё очень жирное, тяжёлое и в больших количествах. Напитки крепкие, сорок процентов и выше. Всего подается много. Отказываться не принято, особенно от выпивки. Это традиция, которая живёт у них в позвоночнике.

- В каком позвоночнике?

- Это сленг, Пауль. Традиция, впитанная с молокомматери, ну… на генетическом уровне. Так что, готовься сражаться за столом, «немецкая душонка»!

- Что-0-0?

- «Немецкая душонка» – местная квинтэссенция образа человека из Германии. Один немецкий бизнесмен пытался победить русское разгильдяйство железной немецкой волей. Но умер.

- Мой бог! Кто? Отчего?

- От еды. На празднике он сел между двумя попами. Один из них спросил: «Ну что, немецкая душонка, съешь сто блинов?». Бизнесмен принял вызов. Он съел ровно сто блинов и тут же за столом умер. Немецкая железная воля завязла в бытовой русской абсурдности.

- Когда это было?

- Более ста лет назад. Об этом написал в книге русский писатель, который, видимо, не очень любил немцев, - Рита промокнула губы салфеткой.

- По-моему, с тех пор много что изменилось. Я очень хорошо знаком с русской кухней через своих родителей. И мне кажется, не всё так страшно, как виделось этому писателю.

- Если вы хотите сегодня выехать, нужно поторопиться. Зимой темнеет рано…

Можем ли мы со своей стороны устроить русским лобовую шоковую терапию на этих торгах? Вряд ли… – Ланге рассчитался с официантом. – Они постоянно живут в атмосфере, которая у нас считается шоком. Кто будет бороться за государственный пакет с украинской стороны? Сколько существует реальных акционеров Черноморской верфи? Этого я не знаю. А кто знает? Отцовский приятель Мамут? Наверное. Но скажет ли? А вдруг у него по-прежнему есть свои интересы в судостроении?

Рита уверенно развернула автомобиль на заснеженной улице и припарковалась на заднем дворе офиса.

- Добро пожаловать в нашу конюшню, Пауль.

Они вышли из машины.

- На чём предпочитаете путешествовать? «BMW», «Ford», «Renault»?

- Буду патриотом.

- Немецкое авто – круизная яхта на этих дорогах, – Рита Штольц ухмыльнулась. – Жаль, что местные дороги – не акватория тихого яхт-клуба.

- …Нет, это ты не понял! Ситуация изменилась, Андрюша. Губернатор окончательно завернул мой пакет. Он дал задание готовить торги по открытой процедуре без преференций для акционеров. Стартовую цену установят по экспертной оценке, а не по рекомендациям фонда госимущества.

- А что, закон, принятый парламентом, – туалетная бумага?

- Не валяй дурака. Он начинает действовать со следующего года.

- И с какой суммы начнут стартовать?

- Пока неизвестно, но цифры, скорее всего, увеличат на порядок.

Анатолий Бычко, заместитель губернатора Николаевской области по экономике, и его младший брат Андрей, совладелец фирмы «Судовые механизмы», встретились в старом яхт-клубе. Безлюдная набережная располагала к открытому разговору. Тёплый день. Февральский лёд Бугского лимана местами потемнел и притопился талой водой, южный ветер торопил весну.

- С банкирами, значит, надо договариваться. Начинаем прямо сейчас, – Андрей достал сигарету и поставил ногу на большой кусок серого необработанного гранита. – Им тоже нужно время, чтобы вытащить такие деньги. В их системе сегодня свои сложности. Это ведь не прямая кредитная операция, все хотят подстраховаться…

- И рыбку съесть, и на тендер влезть? Здесь, мой друг, серьёзная игра, и риск должен равномерно распределяться между всеми участниками. Ничего, какое- то время повисят на крючке. Большие деньги не зарабатываются без инфарктов. Пусть поживут, как мы, в условиях шоковой терапии. Говорят, стресс в малых дозах полезен. В том числе и для потенции.

- Кто ещё участвует в торгах?

- Пока две заявки от посторонних, – Бычко-старший открыл на коленях портфель, вытащил документы.

- Англо-американская корпорация «Aker Kvaerner» и немцы из «Clever Yards».

Братья тяжело помолчали.

- Они нам не по зубам, - обречённо ухмыльнулся младший. - Там полугодовые обороты больше, чем госбюджет страны, плюс связи наверху. Нужно прекращать эту затею.

- А что делать с нашими акциями? Мы вбухали туда все деньги.

- Продадим.

- Кому?

- Им же и продадим.

- Смеёшься? Зачем им при контрольном пакете твои четыре процента? Они их не купят ни за какие деньги и дивидендов по ним платить не будут. Производственный цикл, дружище, в судостроении длинный, прибыль акционеры получают только по возмещении всех издержек. А может быть, вообще никогда не получат. Дай сигарету.