- Нормально, мать, ты откуда? С праздником тебя, – подошёл Вадим Сурок, обнял. Неловко ткнулся в щёку. - Я звонил корешам из Ленинского РОВД, никто ничего не слыхал. Где ты была?

- Вадим, - девушка убрала руку с плеча, - ну их. Даже не хочу вспоминать.

- Расскажи, Леська…

- Я хочу перехватить – и на базу. Сил нет.

- Где сегодня база?

Леся как будто и не услышала вопроса. Внимательно посмотрела на Сурка. Затем твёрдо развернулась в сторону двери. Раз не наливают, надо уходить. Ни к чему лишние разговоры. Ты сначала накорми, а потом уже расспрашивай, кавалер хренов.

- Ты куда? Сейчас перекусим. Я со смены только… Эй! – Вадик щёлкнул пальцами в сторону официантки. – Пару бутеров принеси и сока. Водку будем?

- Нет, Вадик, - желание выпить исчезло, - устала.Хочу спать…

- Сегодня Восьмое марта. Символически…

- Ну, если только символически… - она благодарно погладила Сурка по голове.

- И водчоночки отсыпь, - крикнул парень.

Девчонка нахватала проблем, как сучка блох, но как-то выпутывается и пока неплохо. Как с гуся вода. Сбежала? Или выпустили? Нет, Шония не из тех, кто выпустит добычу. Хоть бы сказал мне, что сбежала. Конспираторы... Не буду больше Вазгену сдавать её. Сам виноват. Надо доверять людям больше...

- Ну, давай за женский день, – Сурок поднял рюмку. – С праздником.

Они выпили, потом ещё и ещё. Олеся быстро опьянела. Все серьёзные мысли мигом улетучились из маленькой головы. Язык развязался.

- Так это были не менты? – деланно удивился собеседник.

- Да я ж тебе пятый раз говорю, - Олеся допила сок. – Бандюки реальные. Увезли меня в Одессу и хотели на пароходе переправить за границу.

- Зачем?

- Не знаю. Зачем обычно увозят? В бордель или на запчасти. Я случайно разговор подслушала и сбежала от них… - Поняла, что болтает лишнее, подняла голову. - Вадим, мне пора…

- Посиди ещё пару минут, сейчас вместе уйдём… - Вадик не знал, что с ней делать.

«Серебряная рыбка» заполнялась народом. Праздничный вечер загнал под крышу замёрзших торговок с рынка. За столами громко говорили, а кое-где уже и пели. Шаркали стулья, звенела посуда, отовсюду слышался привычный дружелюбный мат.

- Где ты сейчас западаешь? База где? Дома?

- Нет, домой нельзя. Мамка злая до сих пор, она меня точно кончит. Я тут в одной хате пристроилась, - внутреннее чувство самосохранения отключало язык, не давая сболтнуть лишнего.

- О-о-о, какие люди и без охраны! – Сурок встал и по очереди обнялся с молодыми парнями. – Это Олеся, – кивнул на девушку, – а это Максим и Жека.

- Я смотрю, у вас тут праздничный ужин. Не помешаем? – спросил тот, которого назвали Жекой.

- Не помешаете, братаны.

- Всё, я домой, - Олеся попыталась встать.

- Нет, так не пойдет, – Максим подозвал официантку и заказал шампанского. – Мы не хотим, чтобы праздник из-за нас заканчивался, – обратился к Макароновой. – Посидите немного с нами, девушка, скоро всем по домам. У нас у всех жёны, матеря. Или матери? Как правильно?

Пили «за женщин-матерей», потом «за женщин-подруг», затем «за хранительниц домашнего очага» и вновь «за подруг». Олеся перестала сопротивляться. Сначала пила по полной, потом половинками. Затем опрокинула пластиковый стакан с шампанским, отодвинула тарелку, положила на стол голову и заснула.

Женский праздник набирал обороты. Немолодые торговки за соседними столами громко кричали песни и вразнобой говорили. У стойки разбили очередной стакан. Посетители требовали счета, но не уходили и продолжали гулять.

- Что-то сильно громкий базар, - Проставнюк поморщился. - Давайте валить куда-нибудь…

- Куда? – Краснокутский огляделся по сторонам. – Сейчас везде такое гульбище.

- Пойдём ко мне, – Максим достал портмоне и рассчитался с официанткой. – Зацепим по дороге какую-то закусь, водка дома есть.

- А эту? Куда её? Она нетраспо… нетрастро… нетранспортабельная, - Куток уже плохо говорил. – Оставляем тут.

- Ты шо? Мы своих не бросаем, – Сурок встал. – Леська! Поднимайся… уходим.

Девушка не откликнулась.

- Так, Вадик, - Краснокутский взял Олесину сумочку, - ты в магазин за закуской. Мы с Максимом её дотащим. Пусть отоспится в тепле.

Вдвоём поставили её на ноги и, поддерживая с двух сторон, повели к выходу. Макаронова еле перебирала ватными ногами, повиснув на кавалерах. Так прошли три квартала, пересекли центральный проспект и вошли в огромный двор. Прохожие, увидев компанию, отворачивались и делали вид, что не замечают ничего странного.

***

Сурок вошёл в квартиру Максима и наблюдал из коридора через открытую кухонную дверь за неумелой мужской суетой.

- Где эта?

- В спальне дрыхнет, – Краснокутский с кухонным ножом в руке вышел в коридор. - Не дала раздеть, испугалась, что трахать будут. В куртку вцепилась намертво. Где ты её подобрал?

- Да так, давно знакомы. Ну, что у вас тут?

- Всё в порядке. Селёдка, картошка, помидоры. – Максим хозяйским жестом пригласил за стол. – Стоп! Забыл, старики из деревни прислали, - открыл холодильник и вытащил литровую банку с солёными грибами. – Настоящие рыжики… царская еда. Наливай!

- Лучку туда и маслица.

- Так сойдёт. Время зря теряем.

- За баб! – чокнулись и выпили.

- Все беды от них, – Краснокутский подцепил вилкой колбасу. – Меня, суки, на работе два раза закладывали. Шалавы паскудные.

- Без них никак нельзя, – Максим наполнил рюмки. – Хоть говорят, что кабаки и бабы доведут до цугундера… Давай за них, за неверных…

Выпили. За дверью в коридоре послышалось нетвёрдое шарканье ног и звук сливного бачка.

- Опа, проснулась, – Сурок поставил на стол чистуютарелку. – Макс, я приглашу? Не возражаете, пацаны?

- Давай подругу…

- Пусть проблюётся как следует, умоется и в койку, - сурово буркнул Куток. – Не хрен тут мужскую компанию разбивать.

- Да пусть, что тебе?

- Ладно. Я пойду посмотрю, как она там, - нерешительно поднялся Сурок.

- Сядь, - Краснокутский вновь наполнил рюмки, - ничего с ней не будет. Они, кошки, живучие.

Выпили. Закусывать не хотелось. На холодной сковороде лежала сырая картошка. Про неё забыли.

- В заводе сегодня тётки с утра пьяные ходили, – Куток подцепил ножом селедку. – Трахаться хотели…

- И как, поймали кого? – лениво спросил Максим.

- Да так… вроде нет. Времени не было, металл отгружали. За неделю накопилось…

- Когда вы уже всё растащите? – Сурок вытер губы салфеткой. – Уже три поколения тащат, тащат…

- Ха, ещё и внукам хватит, – ухмыльнулся Краснокутский. – Там этого добра – завались. Не мы возьмём, так другие заберут. Бесполезный металл. Кому нужен непрофильный рельс столетней давности? - Никому! Уже и колёс под него не делают. Там мужики умные, всё знают… Я с ними просвещаюсь. О как…

- Ну да, - Проставнюк подвинул к себе пепельницу, всё вокруг народное, всё вокруг мое…

Дверь на кухню распахнулась. В проёме покачивалась Олеся. Куртка расстегнута, из-под свитера торчит мятая футболка.

- Слышьте, пацаны, – морщилась от света пьяная Макаронова. – А чё вы всё бубните да бубните? Вы кроме трындежа что-то ещё умеете делать? Башка раскалывается от вашей болтовни. Хуже баб, честное слово. А ты громче всех, - пальцем ткнула в Краснокутского. – И голос такой противный… Тошнит от тебя…

- Оп-паньки, мы злые проснулись, – Сурок притянулк себе Макаронову, девушка с разгону упала на колени. – Выпей, Леська, подобреешь… Химия в башке устаканится. Всё придет в норму… Сегодня твой праздник… Давайте, за присутствующих здесь дам! Стоя.