Раджал отхлебнул глоток кофе.

— Помнишь ту ночь, когда мы вернулись в Варби?

— Ночь окончания сезона?

— Ну, так вот: я точно так же мог бы спросить: а что приключилось с тобой?

Джем рассмеялся.

— Поверишь ли: я забрался в повозку торговца! Нырнул головой вперед и пребольно ударился. А когда проснулся, мы уже полдороги до Агондона проехали. Так что: ничего особенного.

— Не знаю... В конце концов, ты попал туда, куда хотел попасть. А я побежал в другую сторону. К центру города.

— Ну, уж это точно было не очень умно.

— Думаешь? Ну ладно, дай я доскажу. Завернул я за угол и вижу: ползет огромный золотистый змей, и прямо на меня! В первое мгновение я закричал от страха, а потом расхохотался. Это был бумажный дракон, которого должны были вот-вот разрубить деревянными мечами.

— Сассорох? — уточнил Джем. Перед его мысленным взором возник образ летающего змея, и он невольно поежился.

— Ну да, да, — со знающим видом кивнул Радж. — «Маски» каждый год в Варби показывают Сассороха. Этим действом завершаются карнавалы в день окончания сезона. Ну а я, понимаешь, прямо на змея этого напоролся.

— Да, наверное, забавно было.

— Забавно? Нова, это было потрясающе! Ты только представь: мальчишки-ваганы, мои ровесники таскали этого змея вдоль парка Элдрика — в ту сторону, потом в другую. Звенели бубны, пели дудки. В дождливом небе вспыхивали фейерверки. Арлекин говорит: нет ничего лучше карнавала в ночь окончания сезона. Надо тебе хоть раз посмотреть, Нова! Нынешнее представление у этой дамочки — это так, тьфу!

— Тьфу?

— Ну... У меня сегодня появилось несколько новых друзей. — Нова опять криво усмехнулся. — Джарвела хочешь? Эй, официант!

— Пожалуй, мы оба добрались туда, куда хотели добраться, — пробормотал Джем. Он вспомнил о прежней бродячей жизни с Раджалом, и его вдруг захлестнула волна сожаления. Джем не был уверен в том, что ему нравился этот, новый Раджал.

Но с другой стороны, быть может, Раджалу тоже не нравился новый Джем.

— Радж, — спросил он, — а как Мила? Как Великая Мать? Что с ними?

Раджал пожал плечами, подал мальчишке-официанту тираль, потянулся, зевнул, улыбнулся.

Джем сжал руку друга и спросил с тревогой:

— Ты что, даже не знаешь, где они?

Джем мог бы сказать еще что-нибудь, но в это мгновение их беседа с Раджем прервалась. Распахнулась дверь, пахнуло морозом, властный голос потребовал, чтобы его обслужили. Тот человек, которому принадлежал голос, был сильно пьян.

— Вот ведь... дрянь! — бушевал подгулявший гость. — Ведь это надо! Все заведения закрылись из-за говения. Даже Чоки — и тот нас пораньше вышиб за дверь. Ну а тут-то всегда открыто. Эй, малый, поди сюда!

Кофейня огласилась сердитыми выкриками:

— Господин, ну закройте же дверь!

— Какой невоспитанный молодой человек. Он что же, думает, что здесь кабак какой-нибудь?

— Что? Что такое? — всполошился один старенький ученый. Он увлекся спором и был страшно недоволен, что нить его рассуждений прервали. — Послушайте, сударь, но неужели вы совершенно не чувствуете прелести агонистского гекзаметра?

— Чихать я хотел... на ваш гек... заметр! — огрызнулся пьяный, схватил со стола блюдечко и швырнул на пол. — Вот ведь... жирные грамотеи... Кто-нибудь, во имя бога Агониса, принесите мне выпить! Вы-пить!

Джем и его друг рассердились, но заинтересовались и выглянули из своей кабинки.

— А мы раньше этого малого никогда не видели? — проговорил Радж.

Джем кивнул:

— О да, мы видели его раньше.

Это был господин Бергроув, но узнать его можно было исключительно по его знаменитому галстуку из золотой парчи, который был завязан как попало. Одежда его была заляпана, глаза налились кровью. За его спиной нервно переступал с ноги на ногу тот самый долговязый молодой синемундирник, с которым Джем видел Бергроува у Чоки. Мальчишки-официанты засуетились около гостей. Невысокого роста мужчина в фартуке — видимо, Вебстер — появился из-за стойки и встал, уперев руки в бока.

Раджал только улыбался. Видимо, ему было забавно понаблюдать за сварой между эджландцами.

Однако потасовки не произошло.

— Пожалуйста, — смущенно пробормотал синемундирник, — не сердитесь на него. Он очень пьян, но ничего дурного не хочет, правда. — Он проворно подставил плечо господину Бергроуву, чтобы тот не упал. — Не волнуйтесь, мы заплатам за все. И выпивки он больше не хочет. Не могли бы вы принести нам кофе, чтобы он немного протрезвел? Хорошего, крепкого кофе.

Вебстер поджал губы.

— У меня кофе всегда хороший и крепкий. Хорошо, господа, не пройдете ли в кабинку? Туда, подальше.

Синемундирник едва успел дотащить господина Бергроува до кабинки и усадить, пока тот не лишился чувств. Раджал еле удержался от смеха, глядя на то, как Бергроув стукнулся лбом о стол.

Беседа возобновилась.

— Ну а что в будущем, Радж? Ты — новый арлекин?

Раджал рассмеялся.

— Это ты о костюме? Да нет, это всего лишь маленькая шутка паяца. Арлекин в «Серебряных масках» всего один. Паяц говорит, что был другой, но это было много лет назад. Он пропал, и нынешний арлекин по сей день о нем горюет.

Сердце Джема взволнованно забилось.

— Был другой арлекин?

— Теперешний научил его всему, что умеет сам. А потом тот ушел. Похоже, он не ваган был, и в этом была вся беда. Какой-то беглый эджландец. Вроде тебя, Нова.

Джем задумчиво уставился в одну точку.

— Вот бы мне его найти...

— Кого?

— Я встречался с ним. С тем, другим арлекином.

Раджал засмеялся.

— Много разных арлекинов! Но я говорил о «Серебряных масках». О Нова, я так счастлив! Кто бы тогда, в Варби, мог подумать о том, что Раджал, потомок Ксал, попадет в эту благородную, утонченную труппу!

Джем печально посмотрел на друга.

— Но что с Милой? — спросил он вновь. — Как ты думаешь, а она сможет поступить в «Маски»?

Раджал усмехнулся.

— А ты не очень наблюдателен, Нова. Разве ты не заметил, что в «Масках» все мужчины и мальчики. Нет... Я нашел кое-что такое, чего у Милы никогда не будет.

— Радж, как ты можешь так говорить?

— Это правда, Нова. Пойми, я нашел себя. Я понял, кто я. — Радж помедлил и добавил с кривой усмешкой: — Нова, как ты думаешь, каждый ли мальчишка-новичок в «Масках» с первого дня спит на шелковых простынях?

Раджал больше ничего не сказал, а Джем не совсем понял, о чем речь, и рассеянно пригубил кофе. Потом он вспомнил речи старика арлекина в тот день, когда он с трудом сумел выскочить из кареты по пути в Варби. «Ты станешь нашим другом, нашим особенным другом. У нас с паяцем было много таких друзей — правда, паяц?»

И тут Джем все понял.

Он поставил чашку на блюдце и выкрикнул:

— Радж, ты... кокотка! Ты юноша-кокотка!

— Тс-с-с! Это жестоко, Нова.

— Но это правда!

— Да, это правда. Но я хорош в этом, понимаешь?

Джем не мог этого понять.

— Радж, но как ты мог? Что бы сказала Великая Мать?

Раджал только вздохнул.

— Разве она не знает обо всем заранее? Еще до того, как что-то происходит? — Он уперся локтями в крышку стола, склонился вперед, опустил подбородок на закрытые кружевами костяшки пальцев. Джем беспомощно смотрел в его темные глаза.

— Не суди меня слишком строго, Нова, — попросил Раджал. — Позволь, я расскажу тебе кое-что. Как только мы приехали в Агондон, я пошел в ваганский квартал. О нет, конечно, тогда я не был так одет, как сейчас. Я на всякий случай приберег свои обноски. В общем, пошел под гору от гостиницы «Ройял» к узким грязным улочкам возле Старого моста. А ты где живешь, Нова? В Новом Городе? Небось, в ваганский квартал ни разу носа не совал. Помнишь лагерь в Ирионе, у старого амбара? Тот лагерь хотя бы на холме стоял, и места там было побольше. А вот теперь представь: народу раз в пятьдесят, если не в сто, больше, и все ютятся в тесных каморках, и каморки эти громоздятся одна над другой, так что на мостовую внизу никогда не светит солнце.