Вошла Влада, ввела девушку. Они низко поклонились королю, но на поклон ответил премьер-министр.
— Какая красавица, сир, — прошипел он. — Не желаете ли, чтобы она села рядом с вами?
Король опасно свесился с кресла, стараясь не выронить бокал.
Джели, трепеща, заняла свое место. Далее могла бы последовать неловкая пауза, но Влада с истинно женским изяществом завела беседу. Разговор пошел о событиях в королевстве — естественно, о событиях светских, ведь в компании присутствовала юная девушка. Поговорили о новых спектаклях в опере, о том, что, к сожалению, старится леди Чем-Черинг, об убийствах на мосту Регента, о наводнениях в Новом Городе. В этом году при таянии льда паводковые воды затопили все подвалы в Оллон-Квинтале.
— Подвалы? — с искренним беспокойством переспросил эрцгерцог.
— Послушайте, свояк, разве вы не слышали? Я бы сказала, что вам очень повезло, что вы живете на острове. Не правда ли, премьер-министр, относительно захваченных земель никогда нельзя быть ни в чем уверенным?
— Вы на что-то намекаете, сударыня? — осведомился премьер-министр.
Влада посмотрела на него в упор.
— Я слыхала также, что в Варби вспыхнула чума. Вряд ли в этом году в Варби состоится курортный сезон! Премьер-министр, не говорит ли все это о некотором кризисе?
— Некотором! — фыркнул премьер-министр. — Сударыня, речь идет о небывалом кризисе.
— Подданные могут заволноваться, премьер-министр.
— Если их не отвлечь.
Влада взяла с подноса бокал и выпила его залпом, по-мужски, после чего резко поставила на маленький столик. Вот это женщина! Казалось, в следующее мгновение она сунет руку за пазуху и вытащит оттуда колоду карт и кошель с золотыми тиралями!
Но вместо этого она проворковала:
— Не оставить ли нам молодых людей наедине?
Ну, Влада! Вот ведь умница! Эрцгерцог потер руки — на сей раз от восторга. Порой он думал о том, что Влада — единственная женщина на свете, которую он уважал за блестящий ум. Вот будь она мужчиной, чего бы она только не добилась в жизни? Между тем Джорвелу вовсе не хотелось, чтобы она стала мужчиной. Он с удовольствием вспоминал то время, когда они оба были юны и, не выпуская друг друга из объятий, катались по неприбранной кровати. О, какие восторги они открывали друг другу! «Думаешь, я погубила себя, Джорвел Икзитер? — со смехом спросила у него как-то раз Влада. — Так вот я тебе скажу: нет! Мужчины — тупицы, и я выйду замуж с блеском! Не по любви, но по расчету и ради богатства и власти!»
Бедняжка Влада! Ей пришлось поумерить амбиции. Зензанская кровь и скандалы, бушевавшие вокруг ее имени, сделали свое дело. Кроме того, она ухитрилась заработать — как именно, этого Джорвел Икзитер не знал и дознаться не мог — враждебность со стороны Йули Квик. Госпожа Квик, поборница чистоты и нравственности, на которые всегда была готов посягнуть Джорвел Икзитер, всегда пользовалась в Агондоне неограниченным авторитетом. Влада Флей была фактически сослана в колонию. «И все же, — думал Джорвел, — я мог бы спасти ее. Что меня удержало? Глупая боязнь утратить респектабельность».
В Руанне, женщине, на которой он в конце концов женился, он надеялся найти нечто подобное тому огню, который полыхал во Владе. Ничего подобного в Руанне он не нашел. Как он потом жалел о том, что не женился на Владе и не презрел все условности света, и в том числе мнение Йули Квик! Но теперь эту ошибку исправить было уже невозможно. Женитьба — это было понятие из прошлой жизни Джорвела Икзитера. Тем не менее, он намеревался (после того как судьба Джелики решилась бы) сделать Владе вот какое предложение: он хотел предложить ей перебраться в подвал и стать его помощницей.
Но нет. Она отказалась бы. Она наверняка предпочтет остаться при Джелике и перебраться во дворец Короса. Ведь чем на самом деле занималась Влада? На самом деле она устраивала то самое блестящее замужество для Джелики, о котором некогда так мечтала сама.
Так думал Джорвел.
Ступая плавно и изящно, Влада увела премьер-министра и эрцгерцога от камина.
— Не уйти ли нам, господа, за ширму? Там мы с вами сможем полюбоваться на самые редкие книги из библиотеки моего свояка.
Не дойдя шага до ширмы, премьер-министр опустил в ладонь эрцгерцога мешочек с драгоценными камнями.
— А как насчет остального, премьер-министр?
— В день свадьбы, эрцгерцог. В день королевской свадьбы.
Когда Джели осталась наедине с его императорским величеством, ею овладели противоречивые чувства. Уже три сезона подряд девушке старательно вбивали в голову мысль о том, что ее ожидает какая-то необыкновенная судьба. Однако понимание того, что же такое эта самая судьба, повергло девушку в обескураженность. Такого она, прямо скажем, не ожидала.
И все же...
Лупая налившимися кровью глазками, шевеля трясущимися губами, король пододвинул свой стул к стулу Джелики и взял ее за руку. Джели смущенно потупилась и невольно ахнула, увидев, как дрябла, как морщиниста рука короля.
— Ну, так вот... мне говорят, что я должен жениться, — пробормотал король (он же верховный архимаксимат и защитник истинной веры). — Не отрицаю, вы необыкновенно хороши собой, милочка! Только не ждите, что я буду любить вас. Однажды я познал любовь, но с этим покончено. Навсегда! Быть может, я буду с вами жесток. Быть может, я даже стану вас бить. Наша близость не принесет мне радости. Меня не интересует ни ваше общество, ни ваш ум, ни ваша красота. Ваше тщеславие будет весьма и весьма уязвлено. Уверен, со временем я вас просто возненавижу. И все же я мужчина и должен удовлетворять свои желания. Кроме того, я король и должен иметь наследника.
С этими словами помазанник бога Орока и его наместник в Царстве Бытия сверзился со стула, однако ухитрился-таки придать своему падению такое впечатление, словно так и было задумано. Король распластался у ног Джелики и, дыша перегаром, спросил у нее, согласна ли она стать его женой.
В это самое мгновение возглавляемая Владой компания вышла из-за ширмы, дабы своими глазами увидеть женский триумф мисс Джелики Венс. Увы, ни нежного вздоха, ни нежного румянца смущения. Джелика дико закричала. О, наверное, она лишилась рассудка! Вскочив, Джели оттолкнула короля и, рыдая, выбежала из комнаты.
Премьер-министр бросился к королю, опасаясь того, что его величество ушиб голову. Влада бросилась следом за Джели. Только эрцгерцог остался возле ширмы. Он переступал с ноги на ногу и нервно сжимал в руке мешочек с драгоценными камнями.
Джели бежала и бежала. Промчавшись мимо лакеев, она выбежала в прихожую. Она сама не знала, куда бежит и чего хочет. Она вообще не в состоянии была о чем-либо думать. Она не могла забыть о противной дряблой руке, которая стиснула ее запястье, а потом вцепилась в платье.
— Девочка моя! Милая! — кричала Влада. Джелика слышала ее шаги. Если бы Джели соображала ясно, она бы бросилась в свою комнату и заперлась бы там. Но сейчас она могла только бежать и потому свернула в незнакомый коридор.
Какие тут были обшарпанные, некрасивые стены! Джели оказалась в той части дома, где не бывала ни разу. Наверное, тут жили слуги. Голые доски пола, осыпающаяся со стен побелка... В какое-то мгновение позади хлопнула дверь, и Джели очутилась в полной темноте.
Дрожа, утирая слезы, она пошла вперед на ощупь. Из-за всевозможных треволнений Джорвел пренебрег обычными мерами предосторожности. Джелика этого не знала, но эта часть дома всегда была заперта. Она спускалась вниз по ступеням.
Дальнейшее стало неизбежностью.
Впереди забрезжил зеленоватый свет, послышались звуки грубой музыки, голоса, полные насмешки, злобы, желания. Стало трудно дышать — такой смрадный был тут воздух.
Джели уже успела забыть о мерзкой сцене, случившейся наверху. Взволнованная, переполненная любопытством, она осматривала подпольные владения своего дядюшки: зеркальные стены, клубящийся дым, зеленые ломберные столы, быстро мелькающие карты. И еще Джели заметила девушку.
