«Да, я скорее готова иметь дело с червяками, чем с бродягами. По крайней мере, знаешь, кто перед тобой. Они-то не притворяются людьми».

Дом кивнул Коулу, чтобы привлечь его внимание.

— Еще блевать не тянет? Ты себе в глотку пробку вставил или что?

— Просто жду подходящего момента, малыш.

По общему каналу раздался голос Геттнер:

— Только не на моей птичке, черт бы тебя драл, рядовой! Блюй в мешок, а потом выбрось за борт, понятно тебе?

— Ну вот видишь, твоя роль Королевы Сучек уже занята, Бабуля, — буркнул Бэрд.

Геттнер снова загремела:

— Это я тоже слышала, капрал Бэрд. Не желаете приятной освежающей процедуры с использованием гидроакустического буя?

Берни решила, что эта болтовня означает общее облегчение и постепенное возвращение оптимизма. «Ворон» Мела Соротки следовал за ними на расстоянии около сотни метров, нагруженный «Броненосцем» и достаточным запасом провизии, чтобы просуществовать какое-то время, в случае если разведывательный отряд решит, что флот может перевозить на остров беженцев. Ей показалось, что жизнь сдвинулась с места впервые за многие годы.

— Ты никогда не бывала на Вектесе, Берни? — спросил Дом.

— Нет, это слишком далеко для большинства бродяг, да и море вокруг. К тому же буи со знаками биологической опасности не способствуют развитию туризма.

— А ты никогда не думала о себе как о бродяге?

— Черт, нет, конечно. — Берни подумала: а способен ли Дом вообще когда-нибудь понять, как отвратительна ей сама мысль об этом? Бэрд, по крайней мере, понимает, казалось ей. — Просто я добиралась на базу дольше, чем ожидала.

Иногда она думала, что Дом ей не верит, но жителям материка чертовски трудно было понять, насколько велика и пустынна эта планета и как трудно добраться куда-то, когда вокруг ни души.

— Не знаю, как ты выдержала столько времени в одиночестве, — произнес он.

— Я уехала с Галанги через девять лет после Прорыва. Вспомни, до того времени мы даже не знали, кто еще пережил удары «Молота». — Боже, неужели прошло так много времени? Неужели Мика нет уже девять лет? Постепенно боль потери стихает, — по крайней мере, так произошло с ней. Возможно, боль Дома не пройдет никогда. — Значит, я провела пять лет в полном одиночестве, почти… а остальное — в одиночестве среди людей.

«Я могла бы им рассказать. Можно рассказать им всем прямо сейчас. Можно покончить с этим, объяснить, что произошло, что я сделала, почему я это сделала. Коул меня не станет винить. Аня и Бэрд — тоже. Дом? Не знаю. Но Маркус… Нет, у него свои правила. Он будет считать меня животным».

Маркус, сидевший с закрытыми глазами и сложенными на груди руками, определенно не спал. Глазные яблоки под веками двигались не так, как у спящего, и Берни была настолько плотно прижата к нему, что чувствовала, как напряжены мышцы его рук — словно он сдерживался, чтобы не навалиться на нее. Она достаточно часто ездила в тесном транспорте, и ей было знакомо ощущение мертвого груза, возникавшее, когда солдат, сидящий рядом, наконец отключается и приваливается к тебе.

— А где ты достала лодку? — спросил он, не открывая глаз.

— В Нью-Фортитьюд. — Нет, Маркус ни слова не забывал из того, что ему рассказывали. — Надоело ждать парома.

— Видимо, здорово надоело, если ты, с твоим страхом воды, все-таки решилась плыть.

В устах другого человека это можно было истолковать как сарказм или даже похвалу. Однако она понимала, что Маркус задал вопрос. Просто ей не хотелось отвечать перед всеми остальными, а скрыться было некуда.

— Маркус, ты же помнишь, как я ненавидела в свое время тренировки на амфибиях, — сказала она. — Я уговорила капитана одного траулера высадить меня на материке. Не думай, что я объехала вокруг Сэры в одиночку на проклятом плоту. Ну, что-то общее с плотом, конечно, было…

Бэрд, казалось, находил это забавным.

— Ты захватила траулер? Здорово. Так на тебя похоже. Наверняка там остались трупы, было что поесть.

— Слушай, теперь придется нам перестать смеяться над моряками за их дурацкую форму. — Коул поднял указательный палец, отвлекая внимание на себя. Да, он понимал, что с ней что-то не так. — Сейчас флот у нас за рулем. Мы теперь от них зависим. Особенно если в конце концов придется поселиться на острове.

— Так, туристы, — заговорила Геттнер, — если не случится непредвиденной сейсмической активности в масштабе Хасинто, будем на месте через тридцать минут. Прогноз говорит, что большую часть времени здесь ветрено.

— Приятный бодрящий бриз. — Взгляд Маркуса сказал Берни, что он все-таки разделяет ее опасения. — Я займусь пулеметом. Последняя заброшенная база КОГ, которую мы посетили, кишела монстрами.

Аня, пристально смотревшая вниз, в дверь «Ворона», почти утонула в своем боевом снаряжении. Она была слишком тонкой, чтобы носить стандартные пластины, поэтому на ней был лишь бронежилет. Требовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к броне, и Аня очень хотела привыкнуть.

Берни до сих пор не была уверена в том, что она поступила правильно, поощряя желание Ани перейти, так сказать, на передовую. Сейчас, в мире гораздо более опасном, чем прежде, хотя и по другим причинам, женщине нужно было уметь позаботиться о себе. Однако Берни подозревала, что лишь потворствует Ане в попытке быть достойной легендарного образа майора Елены Штрауд. Аню окружали выдающиеся образцы воинской доблести: ее мать, Маркус, Дом, Карлос и даже Хоффман — все были награждены Звездой Эмбри. Возникала опасность того, что Звезда станет для нее стандартом, символом того, что она в чем-то недотягивает до нужной отметки.

— Если на Вектесе есть люди, то они, скорее всего, не видели солдат КОГ пятнадцать лет, — заметила Аня. — Это будет интересно.

— Если тамошние микробы выползли на свободу, то у людей на острове должно быть по две головы. Черт, ты видела тварей, которых мы обнаружили в Нью-Хоуп? Не знаю, что это было, чтоб мне провалиться! — Бэрд вытащил локоть из-под ребер Берни и проверил свой «Лансер». — А может, мы найдем там инди, которые даже не знают, что Маятниковые войны закончились.

— Да мне плевать, даже если из канавы к нам вылезут пираты, — сказал Дом. — Вы только понюхайте, какой воздух!

Берни потянула носом. Такого на материке не найдешь — это был чистый морской воздух. На горизонте вставала затянутая дымкой громада Вектеса.

Маркус протиснулся в передний отсек и устроился у пулемета левого борта.

— Хорошо, майор, мы готовы.

Геттнер осторожно описала полукруг. Остров представлял собой кратер давно потухшего вулкана диаметром семьдесят километров, и кольцо прибрежных гранитных утесов окаймляло плодородные земли, прятавшиеся в середине острова, как в чаше. На карте это были лишь цифры и контуры. В реальности все выглядело совершенно иначе.

Несмотря на предупреждающие знаки и буи со зловещими эмблемами, основательные здания военно-морской базы выглядели почти гостеприимно и большей частью хорошо сохранились — старые моряки строили на века. Металлические конструкции пристаней знавали лучшие времена, в некоторых доках стояли ржавеющие, полузатонувшие развалины, а в сухих доках — более приличные на вид суда. База почти не заросла травой, и Берни уже ожидала увидеть на плацу рядовых, занятых строевой подготовкой.

— Начало неплохое, — произнесла Геттнер. — Соротки, направляемся вглубь острова. Однако мне кажется, что оперативную базу мы себе уже нашли.

Вектес стал чем-то большим, чем овал с неровными краями, изображенный на морских картах. Согласно картам, его площадь составляла примерно пять тысяч квадратных километров, и, поскольку они летели невысоко, Берни больше не видела моря. Они сейчас могли быть где угодно на континенте в эпоху до появления Саранчи. Здесь были равнины, леса, поля — да, поля с четкими границами, явно возделанные, — и река. Вдалеке, на западе, виднелись гранитные утесы. Все здесь выглядело надежным, приятным, даже уютным, и остров совершенно не походил на обдуваемую ветрами скалу посреди океана.