Судорожно вздохнув, я с трудом села. По отполированному лезвию меча к его ногам стекали на пол капельки крови.

 Нагнувшись, брат внимательно осмотрел меня, а затем, взял на руки и понес в комнату. Уткнувшись в его плечо, я закашлялась. Уютный маленький мир за несколько мгновений вдруг перестал быть безопасным и светлым, а реальность застыла где-то на грани яви и сна.

 -Спи, моя хорошая, - подоткнув одеяло, негромко произнес брат, - ничего не бойся.

 Я хотела было ответить, но только заплакала. Присев на край постели, он взял мою ладонь и стал что-то успокаивающе напевать. Слова звучали знакомо, но понять их значение не удавалось.

 -О чем эта песня? – спустя минут десять, спросила я, сумев, наконец, открыть глаза.

 Сбившись, Карл замолчал. На мгновенье показалось, что в его взгляде мелькнуло раздражение.

 -Отец пел ее, когда укладывал нас с братом спать… Это гимн Поющим ветрам, никто уже не помнит его автора.

 -Красивая мелодия...

 -Возможно, ты заметила сходство с языком, которому я тебя учил… - дождавшись пока я кивну, он одобрительно улыбнулся: - Это его Древнее наречие. Мы действительно принадлежим к довольно малочисленному, по меркам этого мира, народу… И, поверь, я никогда не лгал, рассказывая о прошлом нашей семьи, равно как и не открывал всей правды. Надеюсь, ты сама вскоре поймешь почему.

 -О чем ты? – мне снова стало тревожно и холодно.

 -Пришло время ответить на все отложенные вопросы. Как не желал бы я повременить, жизнь, похоже, не оставляет такой возможности, – он вдруг запнулся и, нахмурив брови, прислушался. – Отдохни немного, я должен переговорить с Кристианом - нужно решить, как быть дальше.

 В прихожей хлопнула дверь. Улыбнувшись, Карл быстро поднялся и поспешил навстречу брату.

 Поправив подушки, я села и оглядела комнату. Плетеная ширма отгораживала постель от письменного стола и маленькой библиотеки, которую братья собирали для меня на протяжении нескольких лет. Слева от окна висела в углу старинная, уже потемневшая икона, под ней, покачиваясь на сквозняке, горела маленькая лампада. Протянув руку, я взяла с прикроватной тумбочки фотоальбом и, положив на колени, открыла толстую кожаную обложку.

 Я не помнила своих родителей. Когда они погибли, братьям было всего двенадцать, поэтому нас троих под опеку взяла родная сестра матери. К сожалению, ее я тоже помнила расплывчато - женщина умерла в год, когда Карл поступил в медицинскую академию. С того времени я осталась на его попечении. Впрочем, если верить словам Кристиана, близнец исполнял роль моей матери с самого первого дня, как впервые взял на руки. Я чувствовала, что это было правдой, поскольку испытывала к брату дочернюю любовь и привязанность.

 Мои ранние детские фотографии были сделаны в основном в ателье: худенькая девочка с невзрачными чертами лица и заплетенными в две косы пепельно-серыми, мышиного цвета, волосами. Только синие глаза, немного смягчали общее впечатление – они были моим украшением.

 Я отчетливо помнила день, когда Кристиан купил свой первый фотоаппарат. Увлекаясь живописью, он с интересом стал осваивать новое искусство, причем сделанные фотографии получались куда лучше его бесконечных посредственных картин.

 Раскидистая крона дерева бросала на землю пятнистую тень. Мы втроем стояли напротив огромного ствола, улыбаясь в объектив. Поскольку братья были одеты одинаково, отличить их можно было только по взгляду: Карл всегда смотрел прямо и пристально, Кристиан словно бы исподволь. Смеющейся девочке, которая держала их за руки, на вид можно было бы дать лет одиннадцать, но я точно помнила, что фотография была сделана в начале первого учебного года - из-за высокого роста, я всегда казалась старше своих лет.

 В конце альбома, лежал единственный не приклеенный снимок, сделанный и подаренный Марком совсем недавно. На нем я стояла на фоне парка и улыбалась, держа в руке маленький букетик. Счастье, тихое и безмятежное, окутывало мое сердце, когда этот светлый юноша находился рядом. Мы знали друг друга с детства, но с возрастом дружба переросла в нечто более глубокое. Карл, казалось, никогда не уставал повторять, что молодой человек мне не пара. Возможно, именно благодаря его непреклонности, чувства, которые вначале были обыкновенной детской влюбленностью, дали глубокие корни.

 Несколько цветных фотографий хранили память недолго пребывания в Америке. Ферма дядюшки Пола запомнилась бесконечным солнцем и блеяньем овец по утрам. Все те дни я скучала по морю и, если бы не уроки верховой езды, которыми Карл пытался меня занять, каникулы были бы испорчены.

 Наступившая тишина заставила отвлечься от нахлынувших воспоминаний. Отложив альбом, я насторожилась. Задев приоткрытую дверь, в комнату вальяжно зашел огромный рыжий кот. Вытянув вверх толстый полосатый хвост, он демонстративно потерся мокрым боком о ножку кровати, а затем запрыгнул мне в ноги и замурлыкал. Улыбнувшись, я снова откинулась на подушку.

 -Не думаю, что стоит ее будить, - в голосе Кристиана отчетливо слышались раздражение и страх.

 -Боишься?

 -Следовало рассказать все раньше, а не тянуть до последнего. Почему я теперь должен присутствовать при этом представлении?

 Карл хмыкнул, но промолчал.

 -Ты наверняка знал, что так будет, не лги! Пол обмолвился летом, что пять лет назад предчувствия тебя не обманули, и судя по тому, что мы имеем сейчас…

 -Эти события никак не связаны. Орден тогда прислал убийцу, чтобы освободить своему кандидату путь к власти. Да, я приказал Андерсону застрелить его, но возможно именно это дало нам отсрочку. Сегодняшний гость совсем другого порядка, не удивлюсь, что именно он тогда принес сестру в Большой мир. Признаю, я допустил ошибку, считая, что этот человек вернулся на родину, но теперь ошибка исправлена.

 -Чудом, брат, чудом!

 -Возможно, но учитывая, что тебя вообще не было поблизости, моя вина ничтожна!

 Последовала небольшая пауза.

 -Я хотел убедиться лично… - сбивчиво ответил Кристиан, будто извиняясь.

 -И?

 -Цикл западного лепестка действительно сбился – ветер запел. Ты был прав.

 -В таком случае, у нас не больше четырех часов для принятия решения. И, как кажется, выбора больше нет, – тяжело сев на край постели, Карл осторожно взял мою руку и нащупал пульс.

 -Это безумие! Что мы сможем?

 -В отличие от тебя, Кристиан, я думал над этим почти пятнадцать лет. И, если ты наконец-то готов мне доверять, то сделать мы сможем очень многое. Никто не посмеет оспорить ее права!

 -Никто и не допустит, чтобы она эти права предъявила!

 -Отец дал приказ, я выполню его волю. Если хочешь, можешь оставаться здесь.

 -Разумеется, нет! Я пойду за тобой куда угодно, и ты это знаешь. Просто не уверен, что смогу быть полезен.

 -Твоя помощь не потребуется, нужно только доверие – нам следует держаться вместе и сейчас, и в будущем.

 Разбуженный этим спором, старый кот потянулся и спрыгнул на пол. Пора было просыпаться. Глубоко вздохнув, я отдернула руку, которую брат все еще держал, и открыла глаза.

 -Извини, что разбудили, - примирительно сказал Карл, погладив меня по голове. – Как себя чувствуешь?

 -Нормально.

 -Хорошо, милая. Кристиан, будь добр, свари нам кофе и покрепче.

 После того, как шаги брата стихли в глубине коридора, мы некоторое время молчали. Сложно было понять, что испытывал в эту минуту Карл, но мне было страшно. Я понимала, что предстоящий разговор не принесет ни радости, ни успокоения. Пугало и то, как по-разному братья реагировали на произошедшее утром событие. Кристиан казался искренне напуганным, а вот в голосе его близнеца слышалось едва ли не торжество.

 -Рассказ будет долгим, - быстро взглянув на меня, мужчина отвел взгляд. – И, боюсь, тебе понадобиться немало мужества, чтобы принять правду. Возможно, следовало объяснить все раньше, но поверь, тогда бы все эти годы ты не смогла бы радоваться так искренне…