На другой день экспедиция вышла из Хотанского оазиса и остановилась на восточной его окраине на ночлег. Впереди расстилалась обширная солончаковая равнина, покрытая низкорослым и редким камышом. Летом, во время разлития реки Юрункаш, эта низменная равнина затопляется водой, и тогда на ней образуется множество мелких озерков, пересыхающих по спадении воды. Перед наводнением жители оазиса жнут на ней молодой камыш на зиму для скота, а осенью пасут свои стада.
Сделав маленький переход по упомянутой солончаковой равнине, мы ночевали на северо-восточной окраине оазиса, у большой дороги, ведущей из Хотана в Керию, по которой нам надлежало следовать. С ночлежного места был ясно виден на юге высокий хребет Тэкелик-таг, простирающийся с юго-востока на северо-запад до реки Юрункаш, а перед ним — два небольших, параллельных ему степных кряжа. Этот обособленный хребет сочленяется на юге волнистым поднятием и окраинным хребтом Куньлунь, носящим против Хотанского оазиса название Карангу-таг.
Большая дорога, по которой мы направились в Керию, тотчас же за чертою оазиса вступает в пределы Керийского округа и пролегает большую часть первого перехода по пустынной щебне-галечной равнине, а потом по мелким песчаным наносам. Эти наносы распространились на юг от длинного песчаного острова, тянущегося в этом месте вдоль дороги, немного севернее ее. В песках мы остановились на ночлег у одинокого лянгера Яилган; к северу от него, верстах в 12, среди песчаных барханов, покоится прах мусуль-майского святого Сиявуш-хана, к мазару которого заезжают на поклонение набожные мусульмане {143}.
Следующую станцию, до лянгера Ашма, мы прошли также по пескам, которые на этом переходе значительно глубже и покрыты изредка тамариском, несколько оживляющим печальную придорожную местность. За лянгером Ашма экспедиция оставила пески и вступила в область лёссовых бугров, покрытых лишь тонким слоем песка, по которой следовала до многолюдного селения Чира, и там остановилась на дневку.
По собранным мною сведениям, к северу от Хотанского оазиса и керийской дороги простирается широкая, в 3 дня пути, полоса лёссовых бугров, покрытых песком и поросших тамариском и тополем. Восточнее лянгера Ашма керийская дорога вступает в эту полосу и пролегает до самого города Керия по южной ее окраине. Севернее полосы бугров залегает совершенно бесплодная пустыня Такла-Макан, представляющая, по рассказам туземцев Южной Кашгарии, необъятную каменистую равнину, покрытую высокими и длинными песчаными грядами меридионального направления. К югу же от этой полосы, до самых предгорий Куньлуня, простирается щебне-галечная равнина, крайне бедная растительностью. Такие пустынные равнины туземцы называют саями. Поверхность их, почти сплошь покрытая каменными обломками преимущественно темного цвета, в ясные и тихие летние дни накаляется до такой степени, что жары на саях бывают положительно невыносимы и дневные переходы по таким равнинам, как уверяют туземцы, становятся невозможными.
Оазис Чира простирается по обоим берегам речки Аши-дарья и занимает площадь около 100 кв. верст с населением до 7000 человек. Пахотной земли в этом оазисе много, а потому усадьбы туземцев размещены очень просторно. В Чире, как и во всех вообще селениях Керийского округа, снимают преимущественно одну жатву в лето, и только в благоприятные годы, именно когда после снежной зимы в Куньлуне наступает ранняя весна, получаются две жатвы. В такие годы горная вода приходит в оазисы в первой половине апреля, а потому в них успевают посеять и полить в этом месяце ячмень, который в первой половине июня уже созревает. По снятии ячменя, освободившиеся поля тотчас же засевают кукурузой и собирают ее в конце сентября или начале октября. В неблагоприятные же годы населению Керийского округа приходится довольствоваться одной жатвой, которой, однако, благодаря обширности запашек и хорошим урожаям, бывает достаточно для продовольствия местного населения.
В Чире {144} родятся в изобилии: персики, абрикосы, грецкие орехи, гранаты, яблоки, груши, виноград, дыни, арбузы и тыквы, а также и все разводимые туземцами огородные овощи.
В прежнее время Чира в особенности славилась своим шелководством и выделкою шелковых тканей, но ныне оно, как и в Хотане, находится в упадке, по причине болезни червя. В этом оазисе существуют обширные плантации хлопчатника, и из собираемого с них хлопка выделывается очень много тканей, вывозимых в северные оазисы и к нам, в Туркестан. Кроме того, в Чире приготовляется писчая бумага из луба тутовых деревьев.
Богачи описываемого оазиса, подобно хотанцам, владеют большими стадами тонкорунных овец с курчавою шерстью, пасущихся круглый год в соседних горах Куньлуня. Из шерсти этих овец, как выше сказано, приготовляют ковры, а из шкурок их выделывают меха.
Сильная песчаная буря задержала нас в Чире еще на день после дневки. С раннего утра начал дуть порывистый ветер с северо-востока, перешедший потом в настоящий шторм. Песок и лёссовая пыль, поднятые бурею, совершенно помрачили дневной свет и покрыли землю в защищенных от ветра местах слоем почти в 2 дюйма толщины. После бури наши люди долго очищали песок и пыль, засыпавшие все вьюки и палатки.
К востоку от Чиры, до самого города Керия, придорожная местность отличается уже иным характером, чем на пути от Хотана до этого селения. По выходе из него большая дорога вступает в лёссовые бугры, покрытые тамариском и низкорослым камышом — верным признаком незначительной глубины водоносного горизонта. В этих буграх мы миновали два небольших селения — Гулакма и Дамаку, основанные в недавнее время. На занимаемых ими местах прежде находились такие же лёссовые бугры, как и в окрестностях. Туземцы соседних многолюдных оазисов, постепенно переселявшиеся в эти местности, срывали мало-помалу бугры и освободили таким образом от них две весьма значительные площади, занятые ныне селениями с их полями. Первобытный лёсс разровненных бугров, послуживший почвой для полей, обильно орошаемых из речек, в первые годы давал, по словам жителей, баснословные урожаи: пшеница родилась сам-50—60, а кукуруза сам-80—100. Потом урожаи стали медленно понижаться и ныне уменьшились слишком вдвое против первых лет возделывания первобытной почвы. Пахотной земли в этих селениях очень много, и потому дома в них рассеяны редко; обширные заросли камыша в окрестностях служат привольными пастбищами для скота.
В ночь с 6 на 7 октября в селении Дамаку в первый раз замерзла в лужах вода, и с этого времени начались ночные заморозки, достигавшие -7,0° по термометру Цельсия; днем же, при ясной и тихой погоде, господствовавшей всю осень, было очень тепло, так что термометр Цельсия между 2 и 3 часами пополудни нередко подымался до 16,0°. Несмотря, однако, на преобладание затишья, легкий пыльный туман скрывал от нас на юге величественный Куньлунь все время, пока мы шли из Хотана в Керию.
От селения Дамаку экспедиция продолжала путь по лёссовым буграм, поросшим тамариском, камышом и изредка одинокими, чахлыми тополями. В конце перехода бугры стали редеть, и мы очутились наконец на равнине, покрытой лишь кое-где низкими лёссовыми грядками. В этой равнинной местности, одетой сплошным растительным покровом из низкорослого камыша и отчасти тамариска с тополем, экспедиция расположилась на ночлег близ лянгера Кара-кыр, на берегу маленькой речки. Она получает начало из ключей южнее дороги и образует на пути длинный ряд небольших озерков, на которых в то время было множество пролетных уток. К северу от дороги в одной версте, на берегу той же речки, находится мазар Султанэ, посещаемый многими проезжими туземцами.
Следующую станцию мы шли сначала по равнине, густо поросшей камышом и тамариском, на которой изредка встречались лёссовые бугры; затем, перейдя речку Лай-су, образующуюся также южнее дороги из ключей, снова вступили в область обрывистых лёссовых бугров, почти вовсе лишенных растительности, и следовали по этой печальной местности около 6 верст. Из бугров дорога выходит на обширную болотисто-солончаковую равнину Шивал-комыш, поросшую тростником, и пролегает по ней тоже около 6 верст. На этой равнине с бурой перегнойной почвой, пропитанной солью, находится много источников, содержащих солоноватую воду с сильным запахом сероводорода; из них образуются многоводные ручьи, питающие малые озерки, окаймленные по берегам зарослями высокого тростника. На восточной окраине описываемой равнины мы пересекли неширокую песчаную полосу, протянувшуюся с севера на юг, и остановились ночевать на западной окраине большого селения Тогра-гас, служащего как бы предместьем Керийскому оазису.
