– Это? – произнес Клэнси безрадостно. – Да это ерунда. Это обычная идентификация личности, которую мы уже, похоже, идентифицировали. Очередная соломинка, за которую я ухватился.

В дверь постучали. Стэнтон без приглашения просунул голову.

– Чалмерс! – тихо сказал он. – Он идет сюда, лейтенант.

Он не закончил фразы и отскочил в сторону. В дверном проеме выросла щеголеватая фигура помощника окружного прокурора. Он обвел присутствующих взглядом, и довольная улыбка заиграла на тонких губах. Он захлопнул дверь перед носом Стэнтона и повернулся к присутствующим.

– Ну вот, джентльмены… – начал он ласково.

– Садитесь, – устало пригласил его Клэнси и указал пальцем на соседний стул.

– Я постою, если не возражаете, – заявил Чалмерс, намеренно повторяя слова Клэнси, сказанные им вчера, и делая это с нескрываемым ехидством. Он полез в карман и вытащил официальный документ. Его бледно–голубые глаза сверкали холодом. – Неужели вы и впрямь думали, лейтенант, что вам удастся бегать от меня до бесконечности?

Клэнси не удосужился ответить. Он смотрел на бумагу в руках у Чалмерса.

– Это для меня?

На тонких губах застыла все та же улыбка.

– Да, лейтенант. Для вас. Это ордер…

– Я знаю, что там, – отрезал Клэнси. – Считайте, что я его получил.

Он протянул руку, выхватил бумагу из пальцев Чалмерса и сунул себе в карман, не глядя. Холодная улыбка на губах Чалмерса увяла.

– Ну и? Лейтенант!

– Ну и – что?

Чалмерс сделал глубокий вздох.

– Вы намерены подчиниться этому ордеру или нет?

– Конечно, намерен, – сказал Клэнси. – Но в данный момент я отдыхаю. У меня был долгий напряженный день. Я устал. Почему бы вам не сесть, мистер Чалмерс?

Чалмерс бросил на него злобный взгляд.

– Вот что я вам скажу, лейтенант. Вы и так уже в большой беде и вам не следует затягивать…

– Я ничего не затягиваю… – сказал Клэнси. – Я просто устал. Поверьте мне. – Он широко зевнул как бы в подтверждение своих слов и мельком взглянул на часы. – В любом случае, мне кажется, сейчас это уже не важно…

В дверь снова постучали. Показалась голова Капроски.

– Пришла фотография, лейтенант. – Он помахал бумажками, понимая, что прерывает какое–то важное совещание. – Тут и сопроводиловка.

– Спасибо, – сказал Клэнси и взял у него листы. Капроски взглянул на присутствующих и закрыл дверь.

Чалмерс озабоченно поглядел в бумаги.

– Что это?

– Скоро узнаете, – ответил Клэнси. Он пробежал глазами текст, сопровождающий фотографию:

«В доме Реников никого нет. Вот единственная фотография, которую нам удалось раздобыть у соседей. Этот снимок сделан в день их свадьбы. Завтра постараемся достать ее более крупный портрет. Мы продолжаем розыски и сообщим, как только что–то будет. Мартин».

Клэнси пожал плечами, сунул тонкий листок бумаги в карман и обратил все свое внимание на фотографию. На ней была изображена просторная комната. За большим накрытым столом, уставленным вазами с цветами, сидели люди с оживленными лицами. На переднем плане стоял кто–то с бокалом в руках – бокал, как можно предположить, был наполнен шампанским, – устремив дурашливое пьяное лицо прямо в объектив. Из бокала, похоже, содержимое должно было вот–вот вылиться. Знакомая картина, подумал Клэнси мрачно, и перевел взгляд на людей, сидящих во главе стола.

На какое–то мгновение он даже не понял, что это такое. Потом вспомнил, крепче сжал лист бумаги и пристальнее всмотрелся в изображение. Он вглядывался в маленькие лица сидящих за столом людей, весело смеющихся в фотоаппарат, и вдруг мозг его заработал. Здорово, подумал он, вот здорово! Усталость, казалось, спадала, точно шелуха, по мере того как фотография все отчетливее отпечатывалась в его сознании. Один за другим все события дня всплывали в его воспаленной памяти, начиная вставать на свои места, подобно хорошо смазанным частям сейфового замка, который наконец–то начинает отпираться после верно найденной комбинации цифр. Одно за другим перед его мысленным взором пролетали события, каждое из которых теперь предстало в совсем ином свете, – все они выстроились в тесно спаянную цепочку, наконец–то обретшую единство и смысл.

– Клэнси! – Капитан Уайз даже привстал. – Что там?

Он не ответил. Его взгляд был прикован к полученному с помощью радиосигналов изображению, которое он уже и не видел. Перед его взором возникло другое видение: изрешеченный картечью труп в холодном складском помещении захудалой больницы, счастливая женщина, красящая ноготки и предлагающая ему выпить, гангстер с тяжелым лицом в дорогом костюме и пятнадцатидолларовом галстуке, угрожающий молодому перепуганному хирургу, веселый лифтер–бабник и глазастая кассирша в отеле – и наконец обнаженное тело молодой женщины со следами пыток, распростертое на окровавленной кровати, привязанное к ножкам клейкой лентой. Он поднял взгляд. Глаза его сверкали от возбуждения.

– Капроски! Стэнтон!

Оба мгновенно ворвались в кабинет, точно опасаясь, что Чалмерс предпринял попытку применить к их лейтенанту физическую силу. Они опешили при виде представшей их взорам немой сцены: капитан Уайз замер в кресле, сжимая в руке незажженную трубку, инспектор Клейтон невозмутимо восседал за своим столом, устремив немигающий взгляд на присутствующих, Чалмерс, разинув рот, возвышался над остальными с недоумевающим взглядом и наконец Клэнси, сидящий в кресле, чуть подавшись вперед и всматривающийся в картинку.

– Да? Что случилось, лейтенант?

Клэнси поднял на них глаза. Немая сцена ожила. Он посмотрел на часы, на сей раз сосредоточив взгляд на стрелках.

– Стэнтон – быстро в аэропорт! «Юнайтед эрлайнз», рейс 825 из «Айдлуайлда» на Лос–Анджелес. Отправляется в пять минут первого ночи – у Пита Росси на этот рейс куплен билет…

– Точно! – отозвался Стэнтон. Он бросился было к двери, но остановился.

– Да–да! – сухо заметил Клэнси. – Лучше бы тебе точно знать, за чем тебя посылают. Багаж! Пусть он сдаст багаж. Как только сумки окажутся на багажном конвейере, беги вниз в багажное отделение, хватай сумки и открой…

– Что искать, лейтенант?

– Дробовик, – тихо сказал Клэнси. – Он его наверняка разобрал, чтобы дробовик поместился в сумку. Но только не трогай! Там могут быть пальчики, хотя я в этом сомневаюсь, наверняка он все стер!

– Мне арестовать Росси? Клэнси вытаращил глаза.

– Этот дробовик – орудие убийства. Как ты сам думаешь?

– Я думаю, мне надо его арестовать.

– Я тоже так думаю, – бросил Клэнси. – Двигай.

– Так это он? – спросил пораженный Капроски. – Он грохнул собственного брата?

– Он был сообщником убийцы, – мрачно сказал Клэнси и огляделся. – А где док Фримен?

– Ему, должно быть, надоело ждать, – сказал Капроски. – Он встал и куда–то ушел.

Чалмерс наблюдал эту сцену с каменным лицом. Теперь он вмешался.

– Орудие убийства? Кого убили? Что это все значит, лейтенант?

– Тихо! – сказал Клэнси. Он привстал, но сел снова. По всему было видно, что он что–то лихорадочно обдумывает. – Кап! Дай–ка мне расписание теплоходов на сегодня.

Память работала, как часы. Он схватил обрывок газеты из рук здоровяка–детектива и, пробежав глазами список отправлений, ткнул пальцем в нужную строчку.

– Кап! Ты же не проверял сухогрузы, а?

– Ты ничего не говорил про сухогрузы.

– Потому что я был дурак набитый, – сказал Клэнси. – Они ведь тоже берут на борт пассажиров. – Он довольно кивнул, увидев, что последний элемент этого ребуса встал на свое место. – Если бы я не был таким дураком, мне бы и эта фотография не понадобилась бы. Тут и так все ясно, как день. – Он сложил обрывок газеты и затолкал себе в карман.

– Инспектор, мне нужна машина и группа захвата. Инспектор Клейтон кивнул и, не задавая вопросов, потянулся к телефону. Но потом остановился.

– Сколько людей, лейтенант? Клэнси стал считать.

– Троих хватит – плюс я и Капроски. В штатском. С табельным оружием.

– Плюс я, – вмешался капитан Уайз. Он решительным жестом отмел возможные возражения. – Я себя прекрасно чувствую. Может, это то самое лекарство, которое мне сейчас необходимо, а не куриный бульон.