– Мне надо уйти, – сказала она едва слышно, оглядывая комнату так, точно недоумевая, как это она могла совсем недавно сидеть здесь и беззаботно радоваться. Ее затуманенный взгляд скользнул по Клэнси, точно это был предмет обстановки или напольная лампа у кушетки.

– Вы никуда не пойдете, – холодно возразил Клэнси. – Вы будете отвечать на мои вопросы. Кто в него стрелял?

Она удивленно посмотрела на него, оторвавшись от своих дум при звуке его голоса. Ее взгляд снова стал осмысленным, губы чуть сжались.

– Вы собираетесь меня арестовать, лейтенант? Если так, то по какому обвинению? И где ордер на арест? – она двинулась в спальню. – Мне надо одеться и уйти…

Клэнси посуровел.

– Я… – Он осекся, соображая. – Ну ладно, – продолжал он миролюбиво. – Но мы вернемся к этому. Потом. Позже.

Похоже, она опять о чем–то задумалась.

– Да, так–то оно будет лучше, лейтенант. Потом. Позже. Когда у меня будет больше времени… – Она отвернулась, нахмурившись, и медленно, как сомнамбула, пошла в спальню, не замечая, что ее халат распахнулся и уже почти волочится по полу.

Клэнси кивнул ей в спину и быстро пошел к выходу. Он сбежал по лестнице, толкнул тяжелую дверь и поспешил на угол улицы. Его взгляд упал на окно аптеки: телефонная будка примостилась внутри у витрины, так что звонивший мог видеть всю улицу. Он вбежал в аптеку, прошагал мимо прилавка со множеством всех мыслимых товаров, за исключением сугубо аптечных, и втиснулся в телефонную будку. Отсюда ему был хорошо виден полосатый навес над подъездом жилой многоэтажки. Он быстро набрал номер полицейского участка.

– Алло, сержант? Это лейтенант Клэнси…

– Лейтенант? Где вы пропадаете? Тут такое творится! Помощник окружного прокурора Чалмерс названивает каждые пять минут. И капитан…

– Сержант! – рявкнул Клэнси. – Помолчи и слушай! Стэнтон на месте?

– Только что пришел. Но лейтенант, я же говорю…

– Послушай меня! Позови Стэнтона.

В голосе дежурного сержанта послышались нотки смирения.

– О'кей, лейтенант. Сию минуту.

Клэнси нетерпеливо ждал, не отрывая глаз от помпезного подъезда дома 1210. На улице между тем игра в хоккей была в полном разгаре, о чем свидетельствовал ребячий гомон. Оборки полосатого навеса развевались под теплым ветерком. Внезапно его оглушил рокочущий голос Стэнтона.

– Привет, лейтенант! Ну, был я в этом номере и…

– Потом, Стэнтон! Сейчас я тебя прошу: дуй на угол Коламбус и Восемьдесят шестой. Я здесь в телефонной будке в аптеке на углу. Юго–восточный угол. Я тебя увижу. Давай быстрее!

Он повесил трубку прежде, чем Стэнтон успел задать вопрос, вышел из тесной будки и подошел к полке, на которой высилась стопка потрепанных телефонных книг. Он вытащил одну и стал листать. Но при этом не спускал глаз с подъезда дома 1210. А может она выйти черным ходом? Может, если захочет лезть через забор: там ни подъездной аллеи, ни пешеходной дорожки. Во всяком случае, он был вынужден положиться на удачу – не может же он находиться сразу в двух местах.

Вдруг кто–то больно ткнул его в плечо; он обернулся и увидел перед собой полную женщину в брюках и палантине, с негодованием взирающую на него. Он отошел в сторону, дивясь ее замысловатому наряду. Она начала листать том, который он только что держал в руках, что–то гневно бормоча про себя. Клэнси двинулся к журнальному стенду, глядя поверх него па подъезд дома 1210. Где же Стэнтон, черт его дери? Он понятия не имел, сколько времени требуется женщине, чтобы переодеться, но уж ясное дело, не целый день!

Подъехало такси, из которого выскочил Стэнтон. Клэнси перегнулся через стенд и, рискуя его повалить, постучал по стеклу витрины. Стэнтон обернулся, кивнул и сунул таксисту мелочь. Клэнси, расталкивая покупателей, поспешил к выходу и перехватил Стэнтона в дверях. Лейтенант поволок его от аптеки на угол, где они остановились, укрывшись за зеленым газетным киоском. Клэнси торопливо говорил, не спуская пристального взгляда с полосатого навеса над подъездом.

– Надо сесть на хвост одной девице, Стэн. Я ее тебе сейчас покажу. Она должна выйти из того дома, с полосатым навесом над подъездом. Зовут Энн Реник, двадцать девять лет, рост пять футов шесть дюймов, блондинка, фиалковые глаза. Такая красоточка – закачаешься. Смотри, не упусти ее ни в коем случае. При любой удобной возможности звони мне в участок. Я буду ждать. А я договорюсь с кем–нибудь из наших женщин агентов – она подстрахует, если девица попробует от тебя оторваться в шляпном магазине, или в сортире, или еще как–нибудь…

– А она знает, что за ней хвост?

– Сейчас она ничего не знает. Она немного не в себе и плохо соображает. Я ей, кажется, дал сильную встряску, хотя будь я проклят, если понимаю, чем. Тем не менее она скоро придет в себя и начнет соображать. Эта девчонка не дура, Стэн! – Он схватил сержанта за рукав. – Дело пахнет жареным. Энн Реник точно знает, кто… Погоди! Вот она – только что вышла, смотри – такси ловит! – Клэнси сунул руку в карман. – Вот тебе ключи от моей машины, вон она стоит, сразу за спиной Энн. Иди садись за руль и, как только она поймает такси, поезжай за ней. Смотри, не упусти ее!

Последние слова были обращены в пустоту. Стэнтон уже пересекал улицу. С деланно–беззаботным видом он прошел мимо женщины, даже не взглянув на нее. Молодая женщина стояла на самой кромке тротуара, подавшись вперед, и нетерпеливо махала рукой проезжающим такси. Ее светлые волосы растрепались на ветру и в них играло солнце. Клэнси, стоя в своем укрытии, увидел, как к навесу подкатило такси. Женщина нагнулась к водителю и стала что–то ему говорить, потом открыла заднюю дверцу и прыгнула на сиденье. Такси отъехало от тротуара. Стэнтон в машине Клэнси тронулся с места и спокойно поехал за ними. Обе машины свернули за угол.

Клэнси удовлетворенно потер руки. Началось! Наконец–то все сдвинулось с мертвой точки. По крайней мере дело стало вырисовываться из полного тумана, окутавшего его со вчерашнего дня.

Суббота. 12.45

Клэнси вышел из такси на углу Тридцать девятой улицы и Десятой авеню, расплатился с водителем. Войдя в бар, он быстро направился в глубь зала к телефонам–автоматам. Жаль, что пришлось потерять так много времени и ехать в такую даль, в особенности когда полным–полно работы, но по–другому нельзя было. Сейчас надо хвататься за любую возможность. Он втиснулся в узкую будочку и набрал номер.

Ему ответил голос, прозвучавший под аккомпанемент ровного перестука бильярдных шаров.

– Да?

– Порки, – сказал Клэнси.

– Щас! – На том конце провода даже не удосужились прикрыть ладонью микрофон, и Клэнси едва не оглох от крика. – Эй, Порки! Тебя к телефону!

В трубке послышался совсем другой голос – тихое соло на фоне все той же бильярдной мелодии.

– Слушаю.

– Порки, я хочу поставить на Бармена. После мгновенной паузы голос произнес:

– Сколько?

– Один и четвертачок.

– И все?

– И все.

– Поздновато – для такой маленькой ставки. Голос Клэнси посуровел. Он крепче обхватил телефонную трубку и уставился на нее, точно собирался испепелить своим взглядом невидимого собеседника.

– Для старого друга – никогда не поздно! Угрожающие нотки в его голосе возымели свое действие.

– Ладно, старый друг. Твоя ставка принята.

– Спасибо, – сухо сказал Клэнси.

Он повесил трубку, поглядел на часы и двинулся в темный угол бара. Он выбрал пустую кабинку между такими же пустыми кабинками, скользнул туда, снял шляпу и вытер вспотевший лоб. «Пожалуй, надо чего–то перехватить, – подумал он. – Времени достаточно». Но странно: мысль о еде не вызвала аппетита. Из–за стойки бара к нему направилась фигура в кожаном фартуке.

– Пахта, – сказал Клэнси. – Большой стакан.

– Хорошо. – Фигура в фартуке поплыла обратно к стойке. Клэнси устало потер ладонью лицо, прикрыл глаза и стал ждать.

Суббота. 13.15

Широко распространенное мнение, будто платные осведомители – это тщедушные, тощие, неопрятные коротышки с заискивающим взглядом, разумеется, само по себе смехотворно. Стукачи, как и всякие профессионалы, бывают разных размеров, форм и весовых категорий, но самые удачливые из них, как правило, весьма общительны, дружелюбны и имеют массу знакомых. Тощим тщедушным грязнулям–коротышкам непросто даже узнать у прохожих точное время, что уж говорить о получении ими важной информации. А важная информация и есть предмет интереса и товар платных осведомителей.