Между тем Фулканелли идет дальше, выделяя слово сабот в значении «вращающаяся верхушка», или по-еврейски[189] «Dreidel».

Вращение в данном случае связано с вихрем мистического опыта, а также с вращением небесной мельницы, движение которой на небе перемалывает время. Как мы уже говорили в главе 4, эта концепция имеет особенно важное значение в рамках учения «Бахира». Тот факт, что Фулканелли настойчиво подчеркивает связь этих метафор с праздником Богоявления, заставляет нас задуматься над смыслом именно этого момента времени. Быть может, здесь присутствует еще какой-либо астрономический и эсхатологический ключ-подсказка?

Да, он действительно есть, но, чтобы заметить его, нам придется вернуться немного назад. Фулканелли обращает наше внимание на день весеннего равноденствия, точку, от которой мы отсчитываем прецессию. Дело в том, что точка весеннего равноденствия в наши дни перемещается из знака Рыб в знак Водолея, подобно тому как более двух тысяч лет тому назад она сместилась в знак Рыб из знака Овна. В средневековом тексте «Матерь царя», который активно цитирует Фулканелли, мы узнаем о существовании некоего таинственного образа (идола), способного предсказывать будущее. Подобное предсказание совершенно необходимо, прежде чем станет возможно использовать Камень Мудрецов для трансмутации. «Образ» или «идол» может представлять собой кальку процесса прецессии с указанием точек меркаба, то есть расположения созвездий, на основе книги «Сефер га-Хаим». Но при чем же здесь праздник Богоявления? Быть может, эта дата — 6 января — связана с каким-то событием, которое имеет важное значение в широком поле прецессионной мифологии?

Во II и III вв. до н. э. точка весеннего равноденствия приходилась на линию раздела между Овном и Рыбами, а зимнее солнцестояние — на линию раздела между Козерогом и Стрельцом. Спустя тысячу лет в результате прецессии точка зимнего солнцестояния находилась уже в центре знака Стрельца. Спустя еще тысячу лет, в наши дни, она приходится уже на линию раздела между Стрельцом и Скорпионом. 6 января — это ровно 15 дней после зимнего солнцестояния, и около 1100 г. на этот день приходилась точка зимнего солнцестояния, находившаяся на линии раздела между Козерогом и Стрельцом. В ту эпоху праздник Богоявления означал ту же самую фазу прецессии, «век», обозначаемый нахождением линии раздела между Овном и Рыбами, за исключением того, что в XII и XIII вв. эта точка означала нечто большее, чем просто точку зимнего солнцестояния. Теперь же мы наблюдаем, как она смещается к следующей прецессионной эпохе, когда точка весеннего равноденствия будет находиться между знаками Рыб и Водолея.

Таким образом, в основе рассуждений о миллениуме лежит понимание роли этой точки. Когда эта точка проходила через праздник Богоявления, как это имело место в XII в., в среде еврейских каббалистов самых разных толков, а также в христианском мире поднялась волна эсхатологических пророчеств. В этом ряду можно назвать и таинственные появления загадочного Илии-пророка, вызвавшие публикацию книги «Бахир», и пророческие видения Иоахима дель Фьоре, связанные с этим таинственным событием. Точнее говоря, Иоахим называл датой начала третьего сегмента зодиакального цикла 1260 г., который отстоит всего на десять с небольшим градусов от следующего места нахождения точки зимнего солнцестояния между двумя знаками зодиака. Внезапный, производивший впечатление жеста отчаяния бум строительства готических соборов совпал с апогеем рубежа указанной Иоахимом эпохи — 1260 г. Действительно, невероятно быстрые темпы строительства собора в Шартре (всего 26 лет) производят впечатление, что форсировать работы строителей побудила некая мистическая сила. Таким образом, соборам Нотр-Дам, по всей видимости, предстояло стать вместилищами и обиталищами духа новой эпохи, согласно пророчествам Иоахима дель Фьоре — эпохи Святого Духа.

Таким образом, Фулканелли в своей первой головоломке с метатекстом предоставил нам практически все ключи для разгадки тайны соборов. Но для того чтобы раскрыть этот секрет и проникнуть в тайну «науки под маской», запечатленной в готических соборах, необходим интеллектуальный поиск самого высокого уровня, Фулканелли ведет честную игру и с самого начала предлагает нам все основные ключи, необходимые для того, чтобы понять смысл тайного послания. Но и мы должны проделать свою часть работы, тщательно разбирая эти ключи.

Первая головоломка Фулканелли, когда мы немного проникли в нее, обрушила на нас целую лавину информации, аллюзий и отсылок к другим источникам. Однако в этой загадке отсутствовала компонента Тели, ось дракона, упоминаемая в книге «Бахир». Элемент эсхатологического измерения времени упоминается в ней в связи с «образом», который, согласно истории, рассказанной Абуфалахом, предсказывает будущее царю Соломону и царице Савской. Скрытое влияние первоначальной точки зимнего солнцестояния, сопрягающей два знака зодиака в день зимнего солнцестояния, явно представляет собой фактор, способствовавший буму строительства готических соборов. Но о драконах пока и речи нет.

Поэтому нам придется обратиться к шестой части главы «Париж» в книге Фулканелли. Эта часть посвящена всего одному изображению — дракону на цоколе среднего столба в галерее св. Анны (см. ил. 8.6). Фулканелли пишет, что эта статуя «изображает один из кратчайших опытов нашей Науки и, таким образом, заслуживает особого внимания и уважения среди прочих «уроков в камне». Этот короткий, или «сухой», метод, в отличие от более продолжительного влажного метода, осуществляется с использованием «[о]дного — единственного сосуда, одного вещества, одной печи», для его проведения требуются считаные дни, а не месяцы или даже годы. «Алхимической эмблемой этого метода», уверяет нас Фулканелли, можно считать изображение дракона на столбе.

Учитывая тот факт, что Фулканелли, рассуждая об изображении св. Марселя и дракона, цитирует как минимум троих авторитетных алхимиков, мы вправе полагать, что это действительно ключевая алхимическая статуя во всем соборе. Это подозрение подкрепляется цитатой из Грильо де Гиври, которую Фулканелли приводит в начале дискуссии: «Видишь… на правом портале собора Нотр-Дам в Париже статую епископа над аркой, внутри которой показана сублимация философского Меркурия [ртути. — Прим. пер.], пребывающего как бы в заточении. Она [статуя. — Прим. пер.] учит происхождению священного огня; клир собора, выходя из него через эти врата, закрытые весь год в соответствии с секулярной традицией, показывает, что это — не путь простолюдинов, а выход, недоступный для толпы и при-уготованный лишь для тесного круга элиты [носителей] Мудрости». На основании этих слов мы смело можем сделать заключение о том, что если в соборе Нотр-Дам в Париже и есть некое изваяние, выражающее и символизирующее самые сокровенные секреты алхимии, то это св. Марсель и дракон.

Когда Фулканелли после долгих рассуждений о природе «сухого» метода и ряда колких выпадов в адрес реставраторов, которые толком не понимали, что они «реставрируют», наконец обращается к описанию дракона и знаков на нем, мы получаем точное описание того, что может быть только осью дракона.

1. Вертикальная лента, начинающаяся от головы и проходящая по контуру позвоночника вплоть до конца хвоста.

2. Две аналогичные ленты, проходящие наискось, по одной на каждое крыло.

3. Две более широкие поперечные ленты, обвивающие хвост дракона. Первая из них проходит на уровне крыльев, а вторая — над головой царя. Все эти ленты орнаментированы кругами, которые соприкасаются точками на окружности.

Чтобы убедиться, что мы не упустили из виду этот аспект, Фулканелли продолжает: «Что касается смысла, то его выражают круги на лентах на хвосте; центр каждого из кругов помечен очень четко. Теперь алхимики знают, что символом царя металлов служит солярный (солнечный) знак, то есть круг с точкой в середине. Таким образом, мне представляется вполне резонным, что, если дракон покрыт множеством символов золота — а он весь покрыт ими вплоть до когтей на лапах, — это объясняется тем, что он способен осуществлять трансмутации материи…»