Некогда, в незапамятные времена, согласно древним непальским хроникам Неварри, эта долина представляла собой грандиозное озеро, носившее название Наг Храд, что означает Вместилище Змей. Упоминаемые в этом названии нага представляли собой драконов-змеев, которые охраняли некое сокровище, спрятанное глубоко на дне озера. Будда прежней эпохи бросил семя лотоса в спокойные воды этого озера, и из этого семени вырос удивительно красивый лотос с тысячью лепестков, так и сиявший голубым светом трансцендентальной мудрости.
Эоны[258] сменяли друг друга. И тогда, в один прекрасный день, бодхисаттва[259] Манджушри[260], этот центральноазиатский аналог Аполлона, пришел к берегам лотосовогсг озера, чтобы полюбоваться его великолепием. Он остановился у самого края воды и, увидев страшных змеев, понял, что он не сможет добраться до лотоса. Однако, после совета с ваджра-йогини, эманацией Богини-Матери Долма-Тара, у него возник радикальный план. Он решил осушить озеро, связать силу змеев и тем самым даровать сияние лотоса всему живому.
Взмахнув огромным Мечом Разящей Мудрости, Манджушри одним ударом срубил гористый край долины, создав огромное зияющее устье, в которое хлынули воды озера со всеми змеями. Когда воды окончательно схлынули, Манджушри без труда переловил змеев в бездонной яме, где они пребывают вместе с загадочным сокровищем вплоть до сего дня. Лотос же превратился в небольшой холм в самом центре образовавшейся долины, а впоследствии стал ступой[261] Свайамбунат.
А теперь приведем любопытный факт: оказывается, данные геологии подтверждают достоверность этого мифа. Примерно 15 000 лет тому назад здесь произошло мощное землетрясение, унесшее с собой воды огромного озера, плескавшегося в Непальской долине, словно мечом срезав гористый край вокруг нее. Дело в том, что это озеро возникло здесь как минимум на миллион лет раньше, чем вознеслись в небо Гималаи. Таким образом, здесь на протяжении многих и многих тысячелетий расстилалось большое и глубокое озеро, чьи голубоватые воды, излучавшие сияние, были окружены грядой высоких гор с заснеженными белыми вершинами. Словом, все, как говорится в преданиях. Не хватает только гигантского лотоса, излучающего небесно-голубой свет.
Хроники Неварри продолжают в том же духе, рассказывая легенды о богах в человеческом облике, о царях, могущественных, словно боги, и о постоянных контактах между ними. В ту магическую эпоху один царь мог править более тысячи лет, а храмы были наполнены изображениями богов — изображениями, которые выделяли пот и кровь и даже говорили, когда хотели поведать людям свои желания. И, надо признать, это чувство магической реальности в этом поистине мифологическом пейзаже очень сильно ощущается в Непале и в наши дни.
Буддизм проник в эту долину очень рано, настолько давно, что его учение и представления красочными нитями вплелись в канву мифологического прошлого этих мест. В эпоху полулегендарного Кирати, основатель которого, Джаламбар, сражался и погиб в эпической битве, которой посвящена великая «Махабхарата», в этой долине побывали сам Будда и его ученик Ананда. Они основали некую школу в Патане, где Будда возвысил семью простого кузнеца в ранг златокузнеца (золотых дел мастера) и дал этому семейству свое собственное родовое имя — Шакья.
Спустя несколько веков великий император Индии Ашока, принявший буддизм и сделавший его государственной религией, совершил паломничество на юг, на родину Будды, в Лумбини, находящейся в тераи, то есть на равнине, а затем направился в долину Катманду. Здесь он построил и расширил ступы в Патане и Свайамбунате, а его дочь вышла замуж за местного принца по имени Девапала. Эта связь с местной индуистской традицией позволила буддизму сохраниться в Непале много веков после того, как он практически полностью исчез в Индии.
На рубеже IV в. н. э. Гасти, последний царь Кирати, был свергнут в результате вторжения князей (раджапутов) из соседних районов Индии — Бихара и Уттар-Прадеша. Принцы династии Личави принялись активно насаждать индуизм в борьбе с укоренившимся здесь буддизмом, в результате чего возникло уникальное смешение практики архаического шаманизма и высокоразвитой философии. Этот непальский вариант буддизма обязан так называемой Раджапут-тантре не в меньшей степени, чем учению самого Сиддхартхи.
Впоследствии потомки династии Личави, Такури, принялись настойчиво распространять буддизм на Тибете. Так, царевна Брикути, вышедшая замуж за царя Тибета Сронцзангампо и впоследствии обратившая мужа в буддизм, принесла с собой в качестве приданого некоторые реликвии, связанные с личностью самого Будды. Впоследствии по ее настоянию царица была отождествлена с богиней по имени Тара — тибетской Богиней-Матерью.
Вскоре после этого потомки династии Такури пережили своего рода полумифические Темные века. Пример этого — история царя Гунакамадева. Считается, что бог Индра[262], проявлявший интерес к этой долине еще со времен первобытной эры голубого лотоса, принял человеческий облик, чтобы присутствовать на празднике Индраджатра, устроенном в его честь. В этот момент группа тантрических магов принялась насмехаться над ним и даже попыталась заклясть его, пока он не отделался от них, дав им особый дар. Дар Индры представлял собой кусок древесины от Небесного Древа, которую местный царь использовал для строительства огромной семиэтажной пагоды — так называемой Кастмандапы, или Деревянного Дома-Убежища. От этого названия со временем отпали лишние слоги, и в итоге получилось теперешнее название столицы — Катманду.
В этих легендах мы вправе видеть отклик нашей основной темы. Голубой Лотос, излучавший небесный свет, — это древний пространственный центр, уничтоженный в результате катастрофы, которую устроил Манджушри — тибетский бог Солнца. Впоследствии этот центр был помечен на том же самом месте возведением ступы — сооружения крайне архаической формы, символизировавшего собой камень и дерево и выполняющего функции омфалоса. Эта же конструктивная схема ступы-пагоды, впервые появившаяся в архитектуре древнего Кастамандапы, распространена на всем ареале буддизма в Азии, от Китая до Бирмы. Несомненно, что в первоначально потаенной долине Непала, этого места убежища, подобное сооружение символизировало магическую модель Мирового Древа.
Однако Непал служил местом паломничества задолго до строительства Кастамандапы. Дело в том, что пещеры, расположенные по южной окраине долины, имели давнюю историю в качестве сакральных мест и использовались путешествующими святыми и йогами как залы для медитации. Возраст этих пещер, согласно легенде, восходит ко временам задолго до тех пор, когда воды ушли из священного озера. Считается, что сам Индра провел несколько кальп, созерцая голубоватый свет, исходивший из пещеры, которая находилась высоко в скальной стене на южной окраине долины. Через некоторое время после исчезновения гигантского лотоса в пещере поселился демон — один из асуров. Согласно местному преданию, этот демон находился в ней вплоть до прибытия гуру Падмасамбхавы[263], который сумел обратить его в буддизм, после чего сам поселился в пещере, где и достиг состояния Алмазного Тела.
Реальный исторический фон, стоящий за этими событиями, представляется весьма туманным. Датировка, указанная в хрониках Неварри, свидетельствует, что появление Падмасамбхавы в этом убежище относится ко времени правления последнего царя Кирати, Гасти, то есть к концу III в. н. э. Однако другие тибетские источники, например, жизнеописание Падмасамбхавы, написанное Йеше Цогьял, указывает еще более раннюю дату — время накануне правления царя Ашоки, то есть И в. до н. э. Свидетельства о проповеди учения Падмасамбхавы, приводимые Йеше и другими тибетскими авторами, показывают, что он испытал заметное влияние Раджа пут-тантризма, и, таким образом, исследователи буддизма смогли высказать предположения, что Падмасамбхава выступил со своей проповедью тантрического буддизма в Непале в период между V и VII вв. н. э. Это гораздо ближе к времени его реального появления на Тибете (VIII в. н. э.) и избавляет ученых от бремени поисков доказательств существования личности, считавшейся на тысячу лет старше своего реального исторического бытия.
