- Ба! Как церемонно!

Интонации Женечки переполнялись язвительным ядом, но Ира оставила это без внимания и ответила ему с совершенно искренней радостью. Женечка обмяк, пересадил Лоренца со своих колен на диван, поднялся, поспешил, явно чувствуя облегчение, навстречу Ирине и обнял ее со всей доступной ему теплотой.

- Ирка! Извини! Не звонишь, и я почти не вижу тебя, только смутно ощущаю, что у тебя все вроде как в порядке. Но вот в каком? В общем, нервишки шалят.

- Женечка! Я так рада тебя видеть! Сейчас даже собственноручно кофе сварю!

- Как жаль!

- Чего жаль?

- Упущенной возможности.

- В смысле?

- В смысле испить кофея, сотворенного твоей божественной рукой.

- Why? – чтобы более достоверно изобразить удивление Ира перешла на английский, благо на сие изречение ее скромного словарного запаса оказалось вполне достаточно.

- Видишь ли, я его уже сварил, – пояснил Женечка. – Присаживайся, – добавил он и скрылся на кухне.

Ира не имела ничего против, тем более что ноги после многокилометровой прогулки слегка гудели. Она опустилась на диван рядом с особой тщательностью вылизывавшимся Лоренцем.

- Лицемер! – сказала она ему сквозь зубы.

- Это ты мне? – спросил Лоренц, оторвавшись от «наиважнейшего» занятия и бросив на Иру наполненный притворной невинностью короткий взгляд.

- Угу… – хитро скосив глаза, подтвердила она.

- Ну… есть немного… вообще-то, мне просто хотелось сделать тебе что-нибудь приятное.

На этом их обмен любезностями прервался, так как в гостиную возвратился Женечка.

- Как живешь, Палладина? – спросил он, накрыв на стол и усевшись в кресло напротив.

- Знаешь, Жень, замечательно!

И она принялась подробно рассказывать ему про свои практически готовые и требующие теперь лишь чистового оформления мебельные эскизы, а главное про табуреты, естественно, с демонстрацией последних в действии. Рассказала и про проверку «алгеброй гармонии» поющего дома. И все в таких восторженных тонах, что Женечка и не почувствовал, что она из своего наиподробнейшего рассказа намеренно изъяла целый ряд весьма примечательных обстоятельств, касающихся последних трех дней. Но при этом его что-то терзало:

- Ир, мне как-то странно, что ты ни разу не поинтересовалась тем, каким образом я оказываюсь внутри твоего запертого дома.

- Ты сам приучил меня не проявлять праздного любопытства.

Ира ответила вполне спокойно, но у нее внутри екнуло.

- Не волнуйся. Он ни о чем не догадывается, – промурлыкал Лоренц.

- Он испытывает необъяснимое волнение и пытается его унять, завязав новую тему для разговора взамен исчерпанной, – проурчал Зив.

- Тема проходов его самого особо занимает с момента, как ты поселилась здесь. Его страж не раз пытался с нами договориться, чтобы мы открыли свою сеть для Женечки, но мы против.

- По крайней мере, до того момента, пока ты с ней полностью не освоишься.

- И только при условии, что сеть духа будет открыта для тебя.

- Притом раньше, чем мы откроем свою для Женечки.

- Видишь ли, духам, как и людям, нельзя полностью доверять.

Пока Зив с Лоренцем вещали, Женечка, рассеянно улыбаясь, в задумчивости молчал, видимо пытаясь придумать дальнейшее развитие наобум начатой темы. Ира, вроде как из вежливости выждав (ровно столько, сколько ей понадобилось, чтобы прослушать комментарии Зива с Лоренцем), продолжила:

- К тому же, увидев тебя со стороны, противоположной главному входу, когда мы беседовали с Владом, мне не составило труда догадаться, как ты это делаешь.

Женечка очень заметно весь напрягся. Ира видела, как он всеми силами пытается унять волнение и как плохо это у него получается. По ее телу прокатилась легкая волна торжества. Она еще немного потянула паузу и продолжила:

- В цокольном этаже есть дверь… – начала Ира загадочным тоном и едва начав, сделала многозначительную паузу, не без удовольствия наслаждаясь взволнованным состоянием Женечки. – Такая, самая обычная дверь… – Ира потянула еще одну паузу. Ей показалось, а может, и не показалось, что она слышит, как бьется Женечкино сердце. – Если ты считаешь, что я ни разу не спускалась в цоколь собственного дома, ты глубоко заблуждаешься. Хотя и не очень далек от истины. Если б не Лешка, мне бы и в голову не пришло лазить по подвалу, – Женечка немного перевел дух. – И знаешь, что я там обнаружила? – Женечкино сердце вновь загрохотало на всю гостиную. – Я обнаружила там дверь. Самую обычную дверь, ведущую в сад, – Женечка вроде снова немного успокоился. – И к тому же не одну! – Ире показалось, что Женечка близок к обмороку. Она выдержала паузу и сменила тон с загадочного на веселый. – Но вторая не в счет – ее ни один ключ не отмыкает.

- Я на минутку… – вскочив, проговорил Женечка и, судя по направлению его траектории в пространстве, скрылся в туалетной комнате.

- Даже мне его жаль, – промурлыкал Лоренц.

- Да, Ир, к чему такое изуверство?

- Я мщу.

- Знаешь, месть, вообще-то, – не самое лучшее занятие, но в данном случае тобой нельзя было не восхищаться! – Лоренц с уважением посмотрел на нее.

- Я в курсе, что мстить плохо, – проигнорировала Ира похвалу. – Просто, я не нашла лучшего способа закрыть эту тему.

- Держу пари, что если ты закрыла ее и не навсегда, то о-о-очень надолго.

- Ну, Лоренц, ты же знаешь, что когда-то настанет момент, когда им придется говорить об этом.

- Необязательно. Все зависит от духа. Если не получится взаимного открытия сетей, я не думаю, что у Иры будет необходимость обсуждать с ее любимым Женечкой тему проходов, – Лоренц особо выделил слово «любимым».

- Ох, а любит-то она его как! – весело съязвил Зив.

Тему нежных чувств Иры к Женечке пришлось прервать, так как последний вновь материализовался в гостиной. Ира встала ему навстречу.

- Жень, что с тобой сегодня?

- Не знаю, – буркнул он.

- Может, я заразила тебя своими, не столь отдаленными во времени, терзаниями? Если так, то я знаю прекрасное средство: тебе срочно нужно взяться за какой-нибудь перевод с какого-нибудь особо абракадабрового языка. Напряженная работа – лучший проход в умиротворенное состояние духа!

На слове «проход» Женечку передернуло так, что Ире пришлось отступить на шаг.

- Жень, да что с тобой творится!?

К счастью Женечки, ему не пришлось рассказывать, что с ним твориться или каким-то образом отверчиваться от вопроса. В этот момент в гостиную влетел радостный Влад и с порога, едва поздоровавшись, начал взахлеб рассказывать, как они лихо разгрузились и разобрались с покупками.

Буквально следом за Владом пришла Татьяна Николаевна с большим яблочным пирогом, и они все вместе уселись пить чай. И вечер прошел по-будничному мило, если, конечно, не считать колких комментариев к происходящему от Зива и Лоренца. Ребятки забавлялись по полной программе, так что Ире далеко не влегкую удавалось держать собственное внимание в двух направлениях сразу и одновременно внимание других отводить от своего занятия. И все же она справилась, хотя, конечно, ощутимо устала, но ее учителя остались довольны успехами своей ученицы.

Первой общество покинула Татьяна Николаевна. Следом за ней домой засобирался Женечка, но Ира не отпустила его, а выставила Влада. Достаточно вежливо, но при этом несколько беспардонно.

- Ира, по-моему, сегодня в тебе проснулся весь дремавший до поры садизм, – сказал Женечка, убирая со стола. – И, надо заметить, тебе его не занимать.

- Жень, это не садизм. Это безжалостность.

- Безжалостность не должна быть жестокостью.

- Я в курсе. И ни на йоту не отступила от этого принципа, а если тебе что-то там показалось, так это твои, а не мои проблемы.

- Да-а, надо отдать тебе должное – с обаянием у тебя все в порядке.

- Жень, да ты никак, «Силу безмолвия» Карлоса Кастанеды перечитываешь?

- Мне ни к чему перечитывать – я его почти наизусть знаю притом не только на русском.

- Вау! А я и не подозревала! Но мне тоже есть чем похвастаться. Конечно, мои достижения не идут ни в какое сравнение с твоими, и всех произведений Кастанеды я даже близко к тексту не помню, но вот по поводу четырех настроений сталкинга кое-что могу процитировать.