- Доброе утро! – мягко и бархатисто произнес он, обволакивая Иру чувственным восторженно-нежным взглядом.

- Доброе утро! Вы видели!? На улице снег! – Ира искусно скрыла свое возбуждение бурной, но вполне безобидной радостью.

- Да. Русские зимы начинаются рано. Для меня это экзотика.

- Для меня тоже. Я родилась и живу в Сочи. У нас, правда, иногда бывает снег, но только в качестве стихийного бедствия.

Рауль рассмеялся негромким, но звонким искристо-серебристым смехом.

- Доброе утро… – запыхавшись, но в то же самое время по-деловому приветствовал Рауля Генка. Он малость замешкался с табуретами при выходе из лифта, чего Ира не заметила и теперь даже на какой-то миг удивилась: откуда он вообще взялся?

- Давайте помогу, – предложил Рауль, не дожидаясь ответа, подхватил оба свертка, и они втроем направились к стоянке автотранспорта.

Присланная Радным машина уже дожидалась их. Сволочь Генка, не раздумывая, плюхнулся на переднее сидение. Подобное отсутствие галантности совершенно не вписывалось в Генкин стиль, и Ира аж опешила от неожиданности, а потому без всяких возражений села сзади вместе с Раулем, который всю дорогу высказывал свои соображения относительно темы их вчерашнего разговора.

Ира внимательно слушала и даже что-то говорила, но что именно слушала и говорила, не смогла зафиксировать в памяти. «Надо срочно что-то с собой делать – нам ведь работать вместе!», – только и носилось у нее где-то на границе сознания и подсознания, полностью изолированной от пребывавшего в страстной эйфории всего остального. Ей, правда, с блеском удавалось контролировать все внешние проявления, но чего это стоило! Рауль вел себя тоже, в общем-то, корректно, скромно и почтительно, но вся его корректность, в купе со скромностью и почтительностью, распространялась лишь на тему разговора и сантиметров двадцать-тридцать свободного пространства между ними. В общем, пара десятков минут пути от отеля до нового корпуса мебельной фабрики показались Ире вечностью.

Радный, извещенный Генкой по мобильнику, встречал их у входа.

- Ну как, Ирина, изменения ощущаются? – спросил он после того, как они вчетвером совершили осмотр экстерьера и интерьера бывшего склада, которому предстояло стать новым цехом мебельной фабрики.

- В зрительном эквиваленте более чем, – сказала Ира, улыбнулась, а потом добавила. – Кстати, обонятельные рецепторы тоже констатируют новые веяния.

Генка усиленно принюхался:

- Ирчик, краской, по-моему, уже не пахнет… – в замешательстве и с некоторым волнением пробормотал он, преданно взглянув на Иру.

- И плесенью – тоже, – улыбнувшись, успокоила она.

Станислав Андреевич усмехнулся и дружески положил руку ей на плечо. Ира сжалась в комок. Утонув в глазах Рауля, она напрочь забыла бояться Радного. Рука, положенная на плечо, недвусмысленно напомнила. Комок на мгновение застрял в горле и вдруг Ира вспомнила, что в отношении Радного она с некоторых пор страха не испытывает, что это теперь не страх, а восторг, и в этот миг застрявший комок взорвался, рассыпая искры, переходящие в мучительно-сладостные молнии, посвященные уже Раулю. Волна перемены ощущений безжалостно промчалась трижды, и, казалось, должна была бы полностью лишить сил, опустошить, но в этот момент рука Радного соскользнула с ее плеча к локтю и он, приобняв, притянул Иру к себе. И тут безжалостно трижды оббежавшая ее волна, собравшая на пути все ее силы, опустошившая ее, с невероятной мощью обо что-то разбилась, вернув обратно всё, чего лишила, но в ином, многократно усиленном напором, состоянии.

- Так, а сейчас… – энергично сказала Ира, буквально выпрыгнув из полуобъятия Радного.

Тут же в пустом громадном помещении материализовались спешно принесенные Генкой табуреты. После того, как Ира все растолковала и объяснила, начался эксперимент. Сначала в нем поучаствовали самые заинтересованно-интересующиеся лица в составе Радного, Генки и Рауля, а затем поочередно в роли подопытных пришлось выступить всему персоналу, обнаруженному в пределах нового корпуса мебельной фабрики.

Обязанность вопить восторги взял на себя Генка. На лице Радного застыла загадочная полуулыбка, которой позавидовала бы сама Джоконда. А Рауль… Как выражал свою реакцию Рауль, Ира не знала – она старалась на него без крайней надобности не смотреть.

- Стас, – обратился к Радному Генка после очередной порции дифирамбов в Ирин адрес, – это нужно отметить! День простоя и кабак за мой счет.

- Возражения есть? – Радный окинул взглядом Иру и Рауля.

- Честно говоря, нет, – ответила, переводя дух и слегка вздрогнув всем телом, Ира.

- Еще бы! – усмехнулся Генка. – Такой эмоциональный натиск вряд ли кто выдержит.

- Ты прав, – подтвердил Радный. – А Вы, Рауль, не против?

- Нет, что Вы! Признаться, мне просто необходима передышка, чтобы как-то улеглись впечатления.

- Вот и чудесно! – заключил Генка, и они вчетвером направились к машине Радного.

Генка всю дорогу неустанно продолжал петь дифирамбы, тем самым, избавив остальных от необходимости что-то говорить. Немного угомонился он лишь в пустынном зале давешнего ресторанчика. И то, только тогда, когда принесли закуску.

- Знаешь что, Ирчик, – продолжил он, расправившись с салатом, – давай-ка оформим патент на изобретение! Все расходы и хлопоты я беру на себя.

- Генка! Ты что, с ума сошел!? Какой патент?!

- Ирчик, но ведь это открытие! Ведь ты сама говоришь, что все точно просчитала!

- Геночка, если быть до конца откровенной, то на самом деле все мои расчеты для деятеля официальной науки мало чем отличаются от интуитивных действий колдуна из племени Чумба-Юмба.

- Вот те раз…

- Я ведь художник, а не инженер.

- Но ведь…

- Да, Геночка, работает и будет работать. Я действительно абсолютно точно знаю, что делаю, но, боюсь, что детальное изложение моих идей приведет меня в стены научно-исследовательского института… по психиатрии в качестве пациента. Притом, если и не навсегда, то очень надолго.

- Ирчик, я ничего не понимаю!

- А вот это для меня удивительно.

- Отчего же? И ведь не я один! – Генка взглядом призвал Радного и Рауля поддержать его.

- Видишь ли, то, что далеко не все ясно Станиславу Андреевичу и Раулю, это совершенно естественно, но ты?!

- Да что во мне такого особенного?! – Генка слегка нервничал.

- Ты, Геночка, частенько выходишь на сцену и заставляешь энное количество людей настраиваться на определенный лад.

- Ну и что?

- Я делаю то же самое, только не посредством театрального действа, а с помощью определенной организации пространства. И ты, и я работаем с определенными полями энергии. Театральное действо – это тоже физика, только сей ее раздел мало кому приходит в голову изучать, а может и не приходит вовсе. Извините, я не слежу за новостями науки. Но от того, что человек не может научно объяснить какое-либо явление, оно не перестает существовать, ведь так? Знаете, в наличии эфемерного нечто свято убеждены материалисты, для идеалистов же весь мир целиком и полностью всегда был материален.

- А знаете, я с Вами абсолютно согласен, – вступил в разговор Рауль.

- А я и не сомневалась. Именно поэтому я с самого утра таскаюсь с ноутбуком.

Радный вопросительно взглянул на Иру.

- Стас, я думаю, Вы меня поймете. Я не стала бы вдаваться в подробности, если б имела дело с Анатолем Георгиевичем и Георгием Анатольевичем.

- Я понимаю, – слегка улыбнувшись, кивнул Радный.

- Ирчик! И мне бы тоже ничего эдакого не растолковала?

- Тебе в особенности!

- И с чего это я в такой немилости?

- А кто решил, что на монтаж оборудования меня звать излишне?

- Ирчик, я ж о тебе забочусь! Ты ведь знаешь, что я тайно влюблен в тебя!

- Так, всё, проехали, – отрезала Ира, пересела ближе к Раулю и включила ноутбук.