- Леш, не бывает убеждений правильных и ложных. Есть те, которые подходят или не подходят данному человеку. Если ты придерживаешься подходящих тебе убеждений – твоя жизнь складывается благополучно, то есть ты воспринимаешь ее как благополучную и наслаждаешься ею, даже если окружающие с тобой не согласны. А если убеждения тебе не подходят – ты страдаешь, даже несмотря ни на какие казалось бы блага. Обстоятельства начинают стекаться не так, как тебе бы хотелось. Жизнь изо всех сил кричит человеку: «Не то!!! Не твое!!!», а он упрямо прет и жалуется, жалуется, жалуется.

- Может, ты и права. Мне, мам, сложно судить. Твоими стараниями я никогда по-настоящему не страдал.

- А тебе очень хочется?

- Ну не так чтоб очень, конечно, – усмехнулся Лешка.

- Леш, жизнь на Земле устроена так, что человеку так или иначе приходится страдать, но есть страдания вполне положительной направленности, например: муки познания, муки творчества. Хочешь пострадать – окунись туда.

- Да я, вроде как, твоими стараниями только там и плаваю.

- Вот и продолжай в том же духе!

Они неспешно подошли к гостинице «Приморская» и уселись за один из пустующих столиков. Ира заказала себе грейпфрутовый сок, Лешка – апельсиновый и каждому по мороженому. Вскоре вазочки с мороженым и высокие стаканы с соками стояли на столе. Ира погрузилась в наслаждение ледяными вкусностями, сквозь которое услышала до боли знакомый голос:

- Разрешите к вам присоединиться, – сказал Радный где-то в поднебесье.

Ира и глаз поднять не успела, как Лешка радостно завопил:

- Присаживайтесь!

- Спасибо, – поблагодарил Радный и сел. – Ира, Вам этого сока и мороженого явно не хватит, – заметил он, подозвал официантку, заказал еще мороженого и грейпфрутового сока Ире, еще мороженого и апельсинового сока Лешке и грейпфрутового сока себе. – Как учеба, Алексей?

Судя по подробностям, с какими Лешка стал отвечать на вопрос, Радный знал о его учебных делах гораздо больше, нежели Ира. Правда, Лешке на этот раз не удалось завершить свой отчет. Его приметила группка молодежи и, с извинениями внедрив в свои ряды, уволокла общаться на скамейку в сквере.

- У меня такое чувство, что вы хотите о чем-то спросить, – Радный вопросительно посмотрел на Иру.

- Да. Хочу.

- Так спрашивайте!

- Зачем рядом со мной Влад?

Радный усмехнулся:

- Я вот тоже хочу это выяснить, – он бросил на Иру выразительный взгляд. – А знать это может только он сам и, может быть, Вы.

Ира опешила, а Радный, выдержав паузу, продолжил.

- С самых первых Ваших более-менее успешных воплощений здесь, он приходит вслед за Вами и как бы притягивается к Вам. Вы неизменно оказываетесь рядом с ним. А когда в прошлые разы Вы покидали этот мир, он сразу вслед за вами уходил. Естественно, что сейчас ни он, ни Вы не сможете объяснить, почему.

Я немного в курсе относительно того, кто сейчас доживает свой век в Канаде. Он наблюдает за Вами издали по просьбе существа, о котором я Вам говорил. Вы явно для меня просили о помощи того, чью книгу намедни готовили к изданию. Он, чтоб не маяться от скуки, позвал с собой нашего с Вами общего знакомого, который подкинул Вам столь заинтересовавший Вас мебельный проект. А вот какое отношение имеет к Вам Влад, я без понятия. Не думаю, что на определенном уровне без понятия Вы, хотя и такое может случиться.

Главная загвоздка в том, что на сей раз он, против обыкновения, сильно задержался с рождением – обычно он отставал не более чем на два-три года – и на данный момент слишком молод для того, чтобы требовать от него адекватного осознания себя.

- Мне кажется, он готов к этому.

- Вам только кажется. Всякие там способности, видения – это все чепуха. Это ни о чем не говорит. Да, Ваш путь здесь в Вашем человеческом осознании по-настоящему начался именно с этого, и потому Вам оно и кажется какими-то признаками, но это не так.

- Стас, у меня такое ощущение, что Вы адекватно осознавали себя чуть ли не с самого рождения.

- У Вас правильное ощущение, но я – совсем другое дело. Я здесь у себя дома и прекрасно знаю все закоулочки и тайники. Я даже тело сам себе не просто трансформирую к рождению, а формирую сознательно. Такое тело, которое полностью послушно мне и не восстает против меня при каждом удобном случае, ведь мозг – это всего-навсего часть тела. А как ощущается восстание тела, я думаю, Вам хорошо известно: изматывающие, вымучивающие состояния, сомнения, проверка себя на вменяемость – знакомо?

- Да. Как говорится, не успеваю соскучиться.

- Вот-вот. Многие замечают некоторую странность моего облика, которую не могут выразить словами. Я научился делать себе тело без защитных барьеров. Видите ли, изменять свою настройку и шастать по всяким там астралам, – Радный усмехнулся, – можно практически без вреда для тела в любом возрасте. А вот перестать быть человеком и при этом остаться в человеческом теле, то есть не умереть, не покинуть сей мир, доступно лишь в достаточно зрелом возрасте. Тело попросту начинает стареть, защитные функции притупляются, барьеры истончаются. В юном же возрасте в случае даже незначительного посягательства на систему безопасности, тут же включается механизм самоуничтожения. Так что Влада проще пристрелить, чем пытаться заставлять вспомнить, что он рядом с Вами забыл. А вот Вы уже можете попытаться, хотя сомневаюсь, что Вам удастся добиться успеха в ближайшее время.

Вернулся Лешка. Радный с интересом дослушал его прерванный отчет об учебе, который Лешка закончил вопросом:

- Как там Влад?

- Влад? – Радный усмехнулся, и Ира поняла, чему именно. – Влад узнал и продолжает узнавать о себе много нового, открывать новые стороны самого себя. Думаю, совсем скоро, когда он свыкнется с тем, что с моей подачи ему пришлось обнаружить в себе, и с чем он уже совершенно освоился, ты сам, да и твоя мама тоже, сможете убедиться, что и вы знали его далеко не со всех сторон.

- Так у него все получается? – Лешка искренне радовался за друга.

- Куда ж он денется! – Радный тепло улыбнулся и несколько раз перевел взгляд с Лешки на Иру и обратно, затем глубоко вздохнул. – К сожалению, мне пора вас покинуть. До свидания! Удачи!

Радный под прощальные реплики Иры и Лешки встал и удалился.

- Ма, во здорово! – воскликнул Лешка, как только Радный окончательно пропал из поля зрения, и принялся высказывать о Владе все, что он о нем думал раньше и стал думать теперь.

Ира с полуулыбкой слушала его, почти не слыша. Мысли в ее мозгу кипели, бурлили и взрывались. Когда ей о чем-то, выходящем за пределы общепринятого понимания реальности, говорил Женечка, Ира принимала это так, по большей части все же так, как отвлеченные рассуждения о вещах абстрактных. Когда ей о той же сфере говорил Радный, это воспринималось, как нечто очень конкретное и само собой разумеющееся. Но только пока он говорил, пока он находился рядом. Стоило же Ире остаться наедине с собой, как все человеческое в ней поднимало настоящий бунт. После разговора в поющем доме Ире каким-то фантастическим образом, практически не прикладывая усилий, удалось проигнорировать разногласия реального и ирреального в себе, и готовый разразиться бой не на жизнь, а на смерть так и не грянул. Зато теперь реальное с ирреальным принялись рвать ее на части, требуя, в конце концов, принять чью-то сторону. Они вроде как перестали драться между собой и накинулись на нее: «Сделай выбор! Определись! Сделай выбор! Определись!», – вопили они.

Ира безвольно следовала за сыном дальше по вечернему городу, машинально поддерживая разговор. Время снова перестало существовать для нее, и сколько его прошло, прежде чем Лешка предложил вернуться домой, Ира не знала. Вернувшись, они выпили чаю с оставленным Татьяной Николаевной яблочным пирогом и отправились спать. Ира, поворочавшись в постели и поняв, что истошные требования выбора уснуть ей не дадут, спустилась в гостиную.

- - -

Зив и Лоренц выжидающе смотрели на Иру, и ее прорвало. Она в диком сумбуре выложила им все, что ее терзало.