– Но ты почти одержала победу. Мне пришлось оттащить тебя от Топаз, чтобы урон не стал непоправимым, – весело болтал Роже, направляясь к отелю. – Ты ведь знаешь, как важен для ее бизнеса внешний вид!

– Она получила по заслугам!

– Вот как? – Все крепче прижимая к себе Шенандоа, он заметно ускорил шаг. – Пожалуй, лучше поверить тебе на слово. Просто страшно связываться с особой, у которой такой мощный хук правой, как у тебя!

Только добравшись до узкой койки у себя в номере, Роже отпустил Шенандоа. Она тут же попыталась вскочить, но сильные руки удержали ее.

– Роже Роган, отпусти меня сейчас же! – возмутилась Шенандоа. – Я же сказала, что не желаю здесь находиться!

– А я сказал, что желаю поговорить с тобой... наедине.

– Для этого есть другие места!

– Погоди, не дергайся, дай я осмотрю тебя.

– Со мной все в порядке. Послушай, Роже...

– Черт побери! Шенандоа, мое терпение иссякает. Не выводи меня из себя!

Но она продолжала вырываться. Тогда он уложил ее на живот, коленом прижал ноги к койке и принялся расстегивать застежку платья на спине.

Шенандоа извивалась, пытаясь вырваться, но тщетно.

– Ну вот, – сказал Роже, – последняя пуговица. – Он усадил ее на кровати и внимательно осмотрел.

Шенандоа невольно проследила за его взглядом. Ее расстегнутое платье соскользнуло до пояса, под прозрачной нижней сорочкой виднелись пышные груди, соблазнительно приподнятые тугим корсетом. Она попыталась было прикрыться платьем, но Роже одним резким движением поставил ее на ноги, – зеленый шелк с шелестом спустился до бедер. Он взялся за лямки сорочки.

– Роже, – пробормотала Шенандоа, но тут же замялась. Ощутив его жар, его страсть, она не в силах была оставаться равнодушной. – Роже, ну пожалуйста... По-моему, нам не стоит...

– Ты больше не хочешь меня? – спросил он с ласковой улыбкой.

Она не в силах была вымолвить ни слова. Оставшись в одном корсете и трусиках, Шенандоа озябла: ночь казалась невероятно холодной.

– Не хочешь? – снова спросил Роже. И тут наконец заметил пистолет, который Шенандоа опять стала носить под юбкой. – Мне кажется, ты могла бы придумать для этого более подходящее место. – Он протянул руку к пистолету.

– А где еще прикажешь его прятать? – возмутилась она, отодвигаясь. – Лучше уж держать его там, чем оставаться безоружной, особенно после того, как дядя Эд попал в засаду...

– И я ужасно сожалею о гибели твоего дяди, Шенандоа. Ты не поверишь, но я бы отдал что угодно – только бы он остался жив!

– Что было – то было, Роже. – Она покачала головой. – И тут уже ничем не поможешь.

– Прекрати эти разговоры. – Он схватил ее за руки и встряхнул что было сил. – Ты ведь знаешь, что именно я могу помочь! И кое-что уже успел сделать. Мы непременно найдем убийцу!

– И что же ты успел? – спросила она.

Роже промолчал. Он прикоснулся кончиками пальцев к ее груди, чуть прикрытой корсетом.

– Постой, Роже. – Она попыталась отстранить его руку. – Скажи мне...

Он стянул трусики, соскользнувшие до щиколоток. Теперь на Шенандоа оставался только корсет, шелковые чулки на подвязках – и пистолет.

– Отдай мне оружие, Шенандоа, – тихо попросил он.

Она в растерянности отступила. У нее есть способ остановить Роже. Вот этот пистолет. Конечно, у Рогана в кобуре имелся кольт, и скорее всего он выхватит его быстрее – но стрелять-то в нее он не станет! Впрочем, и она не станет стрелять в Роже. Не сможет. Это будет все равно что застрелить часть самой себя. Ну почему он обрел над ней беспредельную власть? Ей стоило неимоверных усилий держаться подальше от Роже – почему же он не оставит ее в покое?!

Она отцепила пистолет и протянула ему.

– Нам необходимо многое обсудить, Шенандоа, – сказал Роган, отложив оружие в сторону. – Но я бы не хотел начинать с серьезных разговоров. Ты просто не представляешь, как я сходил с ума оттого, что не мог быть с тобой целых две недели. – Его горячие руки гладили ее плечи.

Шенандоа потупилась, стараясь унять сердцебиение. Она должна помнить, что главное для нее – ее собственная жизнь, ее собственные цели. Она не должна уступать, не должна забываться.

– Не отворачивайся, Шенандоа. Я не могу без тебя. И ты без меня не можешь.

– Я же говорила тебе, Роже. У меня свои собственные планы. Я должна многое сделать.

– Дело ясное и простое, но тебе угодно все усложнять, не так ли? – рассердился Роже. – Ну, ладно; – Он веско произнес после минутного раздумья: – За тобой долг, Шенандоа. И он будет оставаться за тобой, пока я тебя от него не освобожу. Именно такую сделку мы заключили когда-то в Томбстоуне, помнишь?

Внезапно холод, которым Шенандоа старательно наполняла свой взор, сковал все ее тело. Роже оказался более непредсказуем, чем она полагала. И она правильно делала, пытаясь держаться от него подальше.

– Помнишь? – настаивал он.

– Да, но...

– Никаких «но»! Мне угодно взыскать с тебя долг. Сию же минуту.

Словно в трансе, Шенандоа двинулась к нему. Она была не в силах ослушаться, не в силах отказаться от условий сделки и не в силах бороться с самой собой. Роже поспешно скинул ремень с кобурой и одежду.

– Я уверен, Шенандоа, ты не сможешь забыть меня, не сможешь избегать меня.

Он подхватил ее на руки, крепко обнял и осторожно опустил на жесткую койку. Потом не спеша стянул с ее ног шелковые чулки.

– Роже... – прошептала она.

Увидев его обнаженный торс, Шенандоа почувствовала, как по всему телу разливается пламя – его ласки были такими памятными, такими желанными...

Он поцеловал ее, лизнув губы, коснулся языком ее языка. Она со стоном отвечала на поцелуй, тая в его руках, как воск, обнимая его за плечи и привлекая к себе все ближе.

– Почему ты все усложняешь? – шептал он, легонько теребя зубами мочку розового ушка.

– Ох, Роже!.. – стонала она, не в силах более рассуждать здраво.

– Неужели для тебя это только часть сделки? Она молчала, всем телом впитывая его ласки.

– Я прав?

– Пожалуйста, Роже, просто целуй меня, и все. Я не хочу...

Он пробежался пальцами по жесткой ткани корсета. Задумчиво проговорил:

– Пожалуй, надо бы с тебя это снять, но я не в силах больше терпеть. – Роган приподнял ладонями ее груди и поцеловал затвердевшие соски, отчего у Шенандоа снова вырвался блаженный стон.

А Роже, действительно не в силах терпеть долее, принялся ласкать то место, что более всего притягивало его. Раздвинув ее ноги, он припал губами к ее лону.

– Роже... – прошептала Шенандоа. Она приподнялась и тут же рухнула обратно на кровать, содрогаясь от наслаждения, прижимая его к себе все крепче, распахиваясь навстречу немыслимому, невероятному, творимому его губами и языком.

Чувствуя, как бешено запылало в ней пламя страсти, Роже нежно, но крепко придерживал ее за бедра, не давая вырваться и подводя все ближе к моменту высшего экстаза.

– Роже... – стонала она, а его язык проникал в нее все глубже. Ее бледная кожа блестела от пота. Она обхватила его шею ногами и напряглась всем телом, до боли сжав кулаки. – Роже, пожалуйста... – повторяла она, – пожалуйста, скорее... я больше не могу...

Однако Роже не прекращал свои ласки. Он даже сделал их более настойчивыми, чтобы дать Шенандоа возможность сполна изведать сладкую муку неутоленного желания, прежде чем она перерастет в сумасшедший восторг. Он почувствовал, как ее тело напряглось в последний раз и забилось, погружаясь в волны блаженства. И не выпускал ее из объятий, впитывая каждое ее движение, упиваясь ее блаженством, словно сам только что утолил голод желания. Когда она затихла, едва дыша, он осторожно приподнялся и улегся на нее.

– Роже...

Он поцеловал ее в губы. Потом придержал за бедра и вошел в нее стремительным мощным рывком. Шенандоа ахнула от неожиданности. А Роже сразу начал двигаться; его неистовость говорила о долго сдерживаемом всепоглощающем пламени, бушевавшем в нем. Обхватив его руками за плечи, она двигалась с ним в унисон, отвечая на любовь Роже со страстью, еще более обострявшей его ощущения, побуждавшей его полностью, до конца наполнить сосуд желаний.