Чувствовалось, что Эшфорду отчаянно хочется съежиться, уменьшиться в размерах или вообще исчезнуть с глаз. В своих потугах казаться дерзким он не мог соперничать с мисс Верьян, способной быть по-аристократически хлестко-презрительной.

Однако Нина была слеплена из более крутого теста, нежели Эшфорд Данн.

— Наша дорогая Изабелла бросилась защищать несчастное, беспомощное дитя, — съехидничала она, с вызовом глядя на мисс Верьян. Но та не дрогнула. — Словно заботливая мамаша. Жаль, Изабелла, что у тебя не было собственных детей.

На пару секунд Изабелла отвела взгляд от Нины и посмотрела на меня. Я едва заметно кивнул, и мисс Верьян сделала глубокий вдох, видимо, создавая в себе боевой настрой. Нина, улыбаясь, ждала реакции на свой выпад.

— Что ж, Нина… — начала Изабелла. — Думаю, что пришло время покончить с этим раз и навсегда. Я до того устала от тебя с твоими ущербными морально-этическими воззрениями, что меня даже не страшит возможный скандал.

По всей видимости, презрительный тон Изабеллы пробрал Нину насквозь. Она слишком привыкла к тому, что перед ней трепещут, и теперь не представляла, каким образом вести себя с человеком, бросившим ей вызов, да еще в столь величественной манере, как это сделала мисс Верьян. Нина вроде бы порывалась что-то сказать, но, очевидно, не нашла слов.

— Должна признать, Нина, что у тебя есть определенный талант, — продолжала Изабелла. — Но очень жаль, что ты не используешь его в полной мере для достижения поставленных целей. Ты обладаешь и проницательностью, и энергией, которые необходимы успешному агенту, но у тебя нет морального стержня. Ты используешь самые низкие, самые подлые методы для того, чтобы получить желаемое, и тебя совершенно не волнует, что при этом чувствуют другие.

Я прямо-таки наслаждался происходящей сценой, мне даже хотелось вознаградить Изабеллу аплодисментами. Наверное, впервые за все время работы в качестве литературного агента Нина лишилась дара речи. Возможно, ей больше не придется побывать в подобном замешательстве, так пусть хоть теперь помучается.

Все, кто присутствовал в гостиной, словно зачарованные глазели на мисс Верьян, ожидая, что же произойдет дальше. И только леди Гермиона смотрела на свою подругу взглядом, полным сочувствия и сострадания, — уж она-то понимала, чего той стоило подобное выступление.

— Нине хорошо известно, — старательно контролируя голос, произнесла Изабелла, — что я в свое время действительно родила ребенка, который до сих пор ничего не знает обо мне.

«Должно быть, это Декстер Харбо, — тут же подумал я. — Совсем неудивительно, что Изабелла не хотела ставить этого болвана в известность».

— Моя история стара как мир, все вы не раз читали про такое в книгах, — продолжала мисс Верьян. — Это история юной девушки, которая влюбилась в очаровательного молодого человека и решила не дожидаться торжественных аккордов свадебного марша. Спустя некоторое время она обнаружила, что находится в интересном положении, но молодого человека, который спас бы ее честь, рядом уже не было. — Изабелла невесело засмеялась. — Однако в моем случае это произошло не потому, что он отказался от меня и от ребенка. Он погиб на войне, так и не узнав, что станет отцом.

Мисс Верьян замолчала. Все присутствующие, почти не дыша, ждали продолжения. Констебль был настолько захвачен рассказом, что совершенно забыл про блокнот и карандаш, которые держал в руках.

— Жаль, конечно, что все раскрылось таким вот образом, — произнесла Изабелла, глядя на свои сцепленные ладони, лежащие на коленях, и слова ее предназначались сейчас только для одного человека. — Джордж, дорогой, прости меня, но именно я и есть твоя мать.

Признание мисс Верьян ошеломило меня, наверное, не меньше, чем стальных.

Джордж Остин-Хар — ее сын?!

Я даже не принимал его в расчет, поскольку думал, что ему уже за шестьдесят, и считал староватым для подобной кандидатуры. Теперь же, взглянув на него по-новому, я понял, что он моложе, чем мне казалось.

Придя в себя после изумления, я обвел глазами присутствующих: а какова их реакция? Нина была явно недовольна тем, что Изабелла расстроила ее замыслы и лишила такого козыря. А вот леди Гермиона, судя по всему, уже давно обо всем знала.

И еще кое-кого откровение мисс Верьян ничуть, похоже, не удивило, что также стало для меня сюрпризом. Джордж Остин-Хар отреагировал совсем не так, как следовало бы человеку, впервые услышавшему о подобном факте.

Джордж сидел и спокойно улыбался Изабелле, ожидая, когда окружающие оправятся от потрясения. Потом он заговорил:

— Не нужно извиняться, Изабелла. Я все уже знал, так что для меня это не новость.

— Но, Джордж… — Мисс Верьян старалась не допустить, чтобы ее голос дрогнул. — Ты ведь ничем этого не выдал. Ни слова, ни намека.

Немного склонив голову набок, Остин-Хар пожал плечами.

— По правде говоря, меня это не слишком заботило. Я уже был с тобой немного знаком, когда обо всем узнал, поэтому мог понять твою позицию.

— Ах, Джордж!.. Мальчик мой милый! — Изабелла сжала в ладонях руку Остина-Хара. По ее щекам текли слезы.

— Мои приемные родители немного рассказывали о тебе, когда я достаточно подрос, чтобы все понимать. Они, конечно, не называли твое имя, но объяснили, почему тебе пришлось со мной расстаться. Они были замечательными людьми. — Джордж улыбался, ничуть, видимо, не смущаясь говорить при всех о личном.

— Ужасно трогательная сцена! Не правда ли? — Нина наконец-то обрела дар речи. — Как это мило: мать и сын снова вместе после долгой разлуки! Вы только представьте, как ухватятся газетчики за подобную историю. О популярной писательнице-детективщице, чей ублюдочный отпрыск тоже, оказывается, пишет романы на детективно-приключенческую тему.

Того, что произошло дальше, не мог предвидеть даже я. Леди Гермиона действовала так быстро, что никто из нас не успел бы вмешаться, даже если бы и хотел. Ее рука пришла в соприкосновение с физиономией Нины, и по гостиной прокатился звон пощечины.

— Брависсимо, леди Гермиона, брависсимо! — выкрикнул Декстер Харбо и, захохотав, вскочил с кресла, хлопая в ладоши.

Нина, щека которой покраснела от удара, пришла в ярость:

— Ах ты… чертова корова! Да как ты смеешь?! Я в суд на тебя подам!

— Давай, беги прямо сейчас… дрянь, вульгарное ничтожество! — отозвалась леди Гермиона, глаза которой светились ликованием. — У меня уже давно руки чешутся, и, видит Бог, я ничуть не пожалею о своем поступке.

Некоторое время обе женщины молча сверлили друг друга глазами. Затем Нина, взяв верх над своими эмоциями, приступила к акту возмездия.

Возможно, что и пожалеете… леди… Гермиона, — начала Нина, выделив голосом слово «леди». — Когда все увидят фотографии, сделанные в одном из отелей Лайм-Риджиса во время ваших интимных рандеву с собственным дворецким. Ты станешь всеобщим посмешищем, старая крашеная сучка!

Ну ничего себе! Несмотря на все старания, я не в состоянии был представить леди Гермиону и Динглби, изображающих парный акробатический этюд под названием «Зверь о двух хребтах». Забавное, наверное, было зрелище.

Я оглядел присутствующих: после слов Нины практически у всех отвисли челюсти, и только мисс Верьян, по всей видимости, уже знала о шалостях своей подружки.

Леди Гермиона побледнела, однако сумела выдержать удар.

— Что бы ни случилось, Нина, — с восхитительным хладнокровием произнесла она, — я все равно по-прежнему буду графиней Мамсли. Ты же навсегда останешься просто невыносимо пошлой плебейкой.

С достоинством, которого я в ней и не предполагал, Нина поднялась с дивана.

— Конечно, леди Гермиона, я плебейка, — согласилась она. — Мне всегда приходилось драться, чтобы получить желаемое. Я ведь не во дворце родилась и огромного состояния в наследство не получала. Хотя… какое вам до этого дело? — Замолчав, Нина окинула всех взглядом. — Я не забуду ни единого слова, услышанного от каждого из вас. Зарубите себе это на носу.