Ее голос, пронизанный холодной ненавистью, не предвещал всем нам ничего хорошего. Нина была полна решимости отомстить за свое унижение. Как ей помешать? Не убивать же, в самом деле.
— Нина, на твоем месте я не стал бы принимать опрометчивых решений, — заговорил я. — Ты подумала, что будет с твоей карьерой литературного агента, если станет известно, каким образом ты заманивала к себе авторов?
— Он прав, Нина, — поддержала меня Изабелла. — И шантаж тебе уже не поможет.
— И все равно я обязательно позабочусь о том, чтобы люди узнали, какие вы есть на самом деле, — не сдавалась Нина, хотя ее голос звучал уже менее уверенно.
— Нина, ты, конечно, можешь, если тебе так хочется, предать гласности наши маленькие секреты, — вступил в разговор Остин-Хар, который по-прежнему держал за руку свою мать. — Ты запросто можешь выставить нас на посмешище. Но тогда раскроется и твоя собственная роль во всех этих делах. Как ты думаешь, многие ли издатели и авторы захотят в таком случае иметь с тобой какие-либо отношения?
Аргументация Джорджа заметно охладила Нину. До этого она не пыталась вникнуть в наши доводы, а теперь до нее стало доходить. Нина, похоже, осознала нашу правоту и поняла, что риск был бы слишком велик: она наверняка пошла бы ко дну вместе со всеми.
— Ну что ж, хорошо, — сказала Нина. — Первый раунд за вами. Но если кто-то вздумает путаться у меня под ногами, поплатятся все, чего бы мне это ни стоило!
Уход со сцены был просто бесподобен — Бетт Дэвис не сыграла бы лучше. Нина гордой поступью удалилась из гостиной, и все вздохнули с облегчением. Хотя твердой уверенности насчет ее дальнейших действий у нас все же не было.
— Ну а ты не собираешься последовать за ней? — поинтересовался Декстер Харбо у Эшфорда Данна и с задиристым видом приблизился к дивану, где тот сидел.
Подожду немного, пока она не остынет, — с улыбкой ответил Данн.
— Молодой человек, надеюсь, вам известна поговорка насчет игры с огнем, — сказала леди Гермиона.
— Не стоит за меня беспокоиться, — все так же улыбаясь, отозвался Эшфорд. — Уж я-то не сгорю.
— В самом деле? — усмехнулась Изабелла. — Думаете, мы поверим, что вы чем-то отличаетесь от нас? И что контракт с Ниной подписали абсолютно добровольно?
— Ну а как иначе, — засмеялся Данн, — если я в отличие от всех вас вел совершенно безупречный образ жизни?
— Ну конечно, — насмешливо фыркнула леди Гермиона. — В общем, мой вам совет — не доверяйте этой гадюке. Не то рано или поздно пожалеете. Потому что она уцепится за любой компрометирующий факт из вашей биографии. Вести дела по-другому она просто не умеет.
— Спасибо за совет, графиня, — сказал Данн, поднимаясь с дивана. — Однако поскольку я стану для Нины источником огромных доходов, она сама будет во всем меня слушаться. Можете не сомневаться.
Трудно было не восхититься его апломбом, его готовностью в одиночку держать фронт за всех нас. Возможно, Эшфорду и удалось убедить своей самоуверенностью других, но я-то чувствовал, что внутри у него неспокойно. Так же как и все мы, он что-то скрывал. Что же именно?
— Ну а теперь, если не возражаете, — сказал Данн, — я оставлю вас, чтобы посовещаться со своим агентом.
Под гробовое молчание Эшфорд покинул комнату. Вслед за ним к двери направился и полисмен, о присутствии которого все, наверное, уже позабыли. Он вышел в коридор и там вполголоса с кем-то заговорил, однако я, как ни прислушивался, слов разобрать не смог. Вне всякого сомнения, констебль пересказывал суть того, что произошло в гостиной, и в самом скором времени Робин Чейз в полном объеме получит всю информацию. Каким же, интересно, будет его вывод?
Леди Гермиона прокашлялась, собираясь что-то сказать, и тем самым отвлекла меня от размышлений.
— Перейдем к делу, — объявила она и действительно заговорила о деле.
Леди Гермиона принялась объяснять, чего именно она ожидает от нас в оставшиеся дни конференции. На мой взгляд, графиня проявляла чрезмерный оптимизм, надеясь, что участники наших литературных посиделок не захотят тут же покинуть Кинсейл-Хаус, как только Робин Чейз разрешит всем желающим уехать. Однако кто знает? Возможно, какая-то часть «студентов» решит продолжить занятия, и потому возникнет необходимость, чтобы и мы, маститые писатели, тоже задержались. Что касается меня, то я готов был остаться, другие, похоже, тоже не собирались разъезжаться.
В самый разгар нашего совещания появился Робин Чейз, и то, что он сказал, не вызвало особого энтузиазма.
— Леди и джентльмены, прошу вашего прощения, — начал Робин. — Я понимаю, что час уже поздний, но, боюсь, мне снова придется побеседовать с каждым из вас. — Он поднял руку, пресекая раздавшиеся было возгласы протеста. — Заверяю, что постараюсь завершить опрос как можно скорее. Я понимаю, что все вы устали за этот насыщенный событиями день, но мне все же придется настоять на своем.
— Что ж, господин инспектор, мы просто обязаны исполнить свой гражданский долг, — ответила за всех леди Гермиона и поднялась с кресла, готовая первой отправиться на допрос.
— Прошу прощения, леди Гермиона, — остановил ее Робин, — но если вы не возражаете, то сначала я хотел бы поговорить с доктором Керби-Джонсом.
Явно раздосадованная, графиня нахмурилась и опустилась обратно в кресло. Я же, сначала вежливо кивнув ей, затем в более свойской манере помахав рукой остальным, вслед за Робином вышел из комнаты.
В библиотеке Робин дождался, когда я усядусь напротив него, и только тогда заговорил:
— Саймон, расскажи-ка мне, что произошло в гостиной. Я хочу услышать твою версию.
Я постарался изложить все как можно более подробно. Слушая мой отчет, Робин время от времени кивал и поглядывал то на меня, то на свои записи.
— Спасибо, Саймон, — сказал он, когда я закончил. — Твой рассказ соответствует тем сведениям, что представил мой подчиненный. — Робин провел рукой по лицу. — Значит, мисс Якнова занималась шантажом. Скажи, Саймон, а чем она шантажировала тебя?
Я рассмеялся:
— Ничем, Робин, совершенно ничем.
Обратите внимание — я не заявил, что меня вообще нечем шантажировать и что мне абсолютно нечего скрывать. Но я надеюсь, что Нина никогда не узнает о моем маленьком, бережно хранимом секрете.
— По какой же причине ты обладаешь неприкосновенностью? Чем ты отличаешься от других?
Либо Робин притворялся таким непонятливым, либо он на самом деле не настолько сообразителен, как мне казалось.
— Нина не шантажировала меня, — сказал я, — но ты ведь, наверное, заметил, что она пыталась мною манипулировать?
— С помощью своей сотрудницы, выдававшей себя за Доринду Дарлингтон? Ты это имеешь в виду?
— Ну разумеется, — кивнул я. Робин был не так уж туп, и это радовало.
— Чего же она хотела добиться подобным образом?
— Шумихи… рекламы… — Я пожал плечами. — Нина хотела допустить утечку информации о том, что Дориндой Дарлингтон являюсь я, и добивалась моего согласия на это. Она полагала, что благодаря такой рекламе объемы продаж моих книг резко увеличатся, хотя дела у меня и так шли неплохо. В общем, я отказался, и она, судя по всему, затеяла эту интригу, чтобы вынудить меня сыграть по ее схеме.
— Довольно коварный прием, — заметил Робин. — И вряд ли этичный.
— Не то слово…
Робин сложил ладони домиком, подвигал пальцами.
— Однако затея дала осечку, — проговорил он, — когда кто-то убил ее сообщницу.
— Могу тебя заверить, Робин, что я этого не делал. И Джайлз тоже.
— Знаю, Саймон, знаю. Ни ты, ни сэр Джайлз не являетесь убийцами. — Робин сдвинул брови, пытаясь придать своему лицу строгое выражение. — Однако вы оба снуете повсюду и мешаете вести расследование.
— Позвольте с вами не согласиться, — улыбнулся я со всем присущим мне обаянием. — У нас с Джайлзом и в мыслях не было намерения создавать какие-либо помехи. Наоборот, мы хотим вам помочь.
— Вы поможете нам в гораздо большей степени, если не будете пытаться это делать. Уж поверь мне. За исключением, конечно, тех случаев, когда от вас потребуется определенная информация. — Все это Робин произнес весьма строгим тоном, хотя в его взгляде особой строгости не было. — Давай-ка кое-что проясним… На тот случай, если ты заметил что-то такое, что ускользнуло от моего внимания.
