Сэмюель вытащил нож, вытер его о штаны курьера, а затем приказал нам с Половинкой оттащить тело на задний двор. Половинка не хотел этого делать. Он просто смотрел на мертвое тело своими большими влажными глазами. Я с семи лет работала в госпитале при миссии и часто видела мертвых. Я их совсем не боялась. И все-таки мне было как-то не по себе. Он... был еще теплым. Мы ведь только что разговаривали с ним!

Тело этого человека оказалось очень тяжелым. Половинка нашел тачку, на которую нам нужно было погрузить мертвого курьера. Слава богу, что мне не нужно было его раздевать. Это сделал Половинка. Признаться, он управился довольно быстро. Я даже не сомневаюсь в том, что ему уже приходилось заниматься подобным делом. Скорее всего, не мертвецов раздевать, а просто пьяных. Да какая разница? Он сделал это, а потом мы вместе погрузили мертвеца на тачку. Сэмюель пошел с нами к реке, где мы и утопили тело.

— Еще один мертвый китаец, — сказал Сэмюель. — В этой реке плавает много мертвецов. Женщин, мужчин, белых, желтых и полукровок.

Я тяжело вздохнула и подумала, что меня сейчас тоже бросят в реку, если я не задам свой вопрос. Сэмюель ждал, он знал, о чем я хотела спросить. Впрочем, Половинке хотелось узнать об этом не меньше моего. Наконец я решилась.

— Почему ты убил своего курьера?

— Потому что он курил опиум, — как ни в чем не бывало ответил Сэмюель. — Он всегда с опозданием доставлял клиентам товар и привозил слишком мало денег, потому что сам чересчур часто прикладывался к трубке.

— Но ты ведь хочешь, чтобы мы тоже попробовали его, — сказала я. Не помню, с чего это я так осмелела. Может, потому что этот курьер показался мне хорошим человеком. Не знаю. — Ты хотел, чтобы мы отпраздновали мой день рождения с твоими клиентами! Ты сам так сказал!

Когда Сэмюель посмотрел на меня, я просто не поверила в то, что именно этого человека долгое время называла своим отцом. Когда же он заговорил ледяным голосом, то меня пробрало до дрожи. Даже сейчас, вспоминая об этом, я содрогаюсь от страха.

— Хороший курьер может сколотить себе целое состояние, — холодно произнес Сэмюель, — а плохой курьер умирает.

Я поняла, что он хотел сказать нам. Жизнь за воротами миссии протекает по определенным законам. Если ты нарушишь эти законы, то можешь поплатиться своей жизнью.

Я все поняла. И даже более того. Я приняла решение.

— Я пойду по этой дороге, — твердо произнесла я.

Я знаю, что поразила его своим ответом. Сэмюель удивленно выгнул брови и улыбнулся. Его улыбка была такой ласковой, как у человека, который в первый раз увидел своего ребенка. Я уже видела подобное в миссии и знаю, что это такое. Сэмюель смотрел на меня именно так, и это даже лучше, чем опиум.

— Я буду твоим курьером, отец, — сказала я. — Я стану самым лучшим твоим курьером.

Однако у них не было другого способа добывать деньги на военные нужды, кроме как занимаясь торговлей наркотиками в Китае, и поэтому мы думаем, что правительство Великобритании должно относиться к этому с некоторой долей терпимости.

Из меморандума,

который якобы написал торговец опиумом

Джеймс Мэтесон,

1840 г.

Чжи-Ган внимательно прислушался, однако за женской ширмой было тихо. Он не услышал ни шепота, ни шуршания шелка — ничего. Похоже, Анны там не было. Внезапно он почувствовал, что у него внутри все сжалось от страха. Неужели она воспользовалась очередной возможностью и снова сбежала? Она могла незаметно выскользнуть из дома и попасть в руки этих людей.

Чжи-Ган тряхнул головой, заставляя себя вернуться к реальности. Он не сможет ее остановить, и она все время будет возвращаться к своему смертельно опасному занятию. Как бы там ни было, но ему все же будет гораздо лучше без этой белой жены. Во всяком случае он пытался себя в этом убедить. Он слегка опустил плечи, чтобы выглядеть менее воинственно. Если эти негодяи признают в нем императорского палача, то немедленно убьют его.

Первая жена Бая так громко рыдала, что у него разболелась голова. Но с другой стороны, это только помогло Чжи-Гану прикинуться больным. Незваные гости вломились в дом, чтобы посмотреть на тело губернатора. Их было пятеро. Вооруженные до зубов наемные убийцы с маленькими мочками ушей и помятыми лицами, на которых был запечатлен злой рок, судя по всему, беспрекословно выполняли приказ еще более жестокого человека, чем они сами.

Чжи-Ган внимательно посмотрел на главаря этой маленькой банды. Этот сукин сын, полукровка, был самым высоким среди них и постоянно сутулился. У него был открытый лоб и маленькие черные смышленые глазки. Он держал в руках тяжелый меч, хотя уже один вид его огромных мясистых кулаков до смерти напугал мадам Бай. Чжи-Ган мысленно выругал себя за то, что раньше не пришел на помощь первой жене. Когда он подошел к гостиной, она уже лишила их единственной надежды на защиту, ибо открыла дверь и впустила их в дом. Они, конечно же, говорили, что просто посмотрят на тело губернатора и сразу уйдут. Только наивная мадам Бай могла поверить в эту ложь.

Сейчас Чжи-Ган ждал удобного момента, чтобы появиться перед незваными гостями, но при этом постоянно прислушивался, не появилась ли Анна. По правде говоря, не было никакой необходимости в том, чтобы она наблюдала за негодяями, которые осматривали тело губернатора, приводя в ужас мадам Бай. Хотя Чжи-Ган понимал, что Анна сейчас в безопасности, он хотел, чтобы она находилась рядом с ним, — только тогда она была бы под его защитой. Прошло еще немного времени, и он понял: медлить нельзя.

Чжи-Ган увидел, как главарь-полукровка вытащил кинжал и уже собирался вонзить его в тело губернатора. Возмущенная до глубины души мадам Бай не могла позволить, чтобы мерзавцы, ворвавшиеся в дом, надругались над телом ее мужа.

— Прекратите немедленно! — закричала она. — Я проклинаю вас за то, что вы собираетесь сделать с мертвым человеком! Пусть его душа...

Она не успела договорить. Получив сильный удар по лицу и закружившись, как юла, женщина отлетела в сторону и натолкнулась на медник, в котором курился ладан. Чжи-Ган подоспел как раз вовремя и поддержал ее, не дав опрокинуть медник. Если бы горящие угли рассыпались по полу, то весь дом сгорел бы буквально у них на глазах.

— Как вы смеете совершать подобное! — закричал он. — Где же ваше уважение к покойному? Неужели вы не боитесь, что его душа накажет вас?

Первая жена громко и возмущенно сопела, прячась за спиной Чжи-Гана, что неимоверно раздражало его. Хотя она помогла ему, так сказать, выйти на сцену, ей и сейчас угрожала смертельная опасность. Один из этих ублюдков мог перерезать женщине горло просто для того, чтобы заставить ее замолчать.

— Все это слишком тяжело для вас, мадам Бай, — повернувшись к ней, сказал Чжи-Ган и ободряюще улыбнулся. — Вам нужно пойти на женскую половину и успокоиться. Я сам здесь все улажу.

Первой жене не нужно было повторять дважды. Она так быстро выбежала из комнаты, что Чжи-Ган даже не успел попросить ее найти Анну. Недовольно поморщившись, он повернулся к главарю-полукровке, который безжалостно резал тело несчастного губернатора.

— Зачем вы издеваетесь над ним? — спокойно спросил Чжи-Ган. У них было слишком мало времени, и за ночь они успели только кое-как сколотить скромный гроб для покойного. Шелковая ткань, которой был обит гроб, в одно мгновение стала красной от крови.

В это время полукровка поднял покрывало, скрывавшее лицо губернатора, и прорычал, даже не повернувшись к Чжи-Гану:

— Ты кто такой?

— Я — новый губернатор, — с достоинством ответил Чжи-Ган. Это, конечно, была ложь, но после того как вдовствующая императрица совершила дворцовый переворот, по всей стране поспешно начали менять губернаторов, назначая верных ей людей. Однако сейчас перевес сил был явно не в его пользу. В доме находились в основном только женщины и дети, и поэтому Чжи-Ган пока не мог продемонстрировать свою силу. Это было бы слишком опасно для остальных, и ему вряд ли удалось бы выиграть сражение. Сейчас ему нужно не злить этого человека, а попытаться договориться с ним.