После сегодняшних событий с верхушкой генерального штаба, ситуация в армии будет крайне напряженной: и Бломберг и Фрич пользуются в армейских кругах огромным авторитетом. Весь вопрос в том, хватит ли у этих пруссаков смелости встать на защиту своих товарищей, или же каждый будет дрожать за свою шкуру.

Мысли Гейдриха прервала зашедшая в кабинет жена Лина. С Линой Остен он встретился на Рождественских праздниках еще в 1930 году и, как только увидел ее, понял, что именно ее и хочет иметь рядом с собой постоянно. Казалось, они тогда при первой же встрече поняли, что какие-то невидимые нити судьбы связывают их воедино. У Гейдриха тогда была другая невеста, которую он, как только встретился с Линой, оставил в «интересном положении». Старший офицер крейсера «Берлин» Канарис был вне себя от поведения молодого лейтенанта Гейдриха. Он устроил суд чести. Гейдриху пришлось подать в отставку. Разрыв с невестой был, несомненно, только предлогом: настоящим поводом отставки было то, что молодой лейтенант слишком увлекся национал-социалистическими идеями, а тогдашнее правительство очень хотело сохранить армию и флот чистой от политических идей.

— У тебя что, неприятности? — спросила жена, обняв Рейнгарда сзади за плечи и прижавшись к нему всем телом.

Она за эти семь лет совместной жизни прекрасно поняла, что муж выход из всех сложных ситуаций находит, сидя за роялем.

— Нет, просто грядут перемены, и надо быть к ним готовым, — мягко улыбнулся Рейнгард.

— Все будет так, как вы задумали, — проворковала жена, — Ты знаешь, я сегодня купила обеденный сервиз, настоящая «Старая Вена». Хочешь посмотреть?

Лина обожала все то, что можно было отнести к «Старой Вене», и рыскала по антикварным магазинам в поисках новых экземпляров для своей коллекции.

— Ну что ж, если наши планы не удадутся, то мы, наверное, сможем открыть музей, — улыбнулся Рейнгард. — Я буду продавать билеты, а ты будешь главным гидом этой сокровищницы.

Когда Гейдрих уже шел за женой, чтобы посмотреть ее новое приобретение, та, как бы невзначай, спросила:

— Я сегодня заходила в кондитерскую на Унтер ден Линден, ты знаешь, весь город говорит, что новая мадам фон Бломберг проститутка. Это что, действительно так?

«Мы живем в маленькой деревеньке», — подумал Гейдрих, вслух же сказал:

— Не знаю, дорогая, но сам Бломберг, похоже, этого отрицать не стал. Он просто подал в отставку и собирается отправиться продолжать свой медовый месяц на Капри.

Когда адъютант доложил, что полковник Хоссбах просит Фрича принять его, тот был очень удивлен. Полковник не был столь близко знаком с военным министром, чтобы наносить ему визит вежливости. Да и место для визита вежливости было не слишком подходящее. Сегодняшний день у Фрича начался с неожиданности, которая полностью выбила его из колеи: с отставки Бломберга. Известие о том, что молодая жена фельдмаршала — проститутка, его поразило, хотя оно вполне могло оказаться правдой, еще его жена обращала внимание на то, что молодая невеста фельдмаршала слишком крикливо одевается и временами ведет себя чересчур вызывающе. Сейчас, услышав, что к нему явился личный адъютант Гитлера, он понял, что сегодняшние сюрпризы еще не кончились. Адъютант ввел в кабинет как всегда подтянутого и даже к вечеру чисто выбритого полковника. Тот без всяких преамбул перешел к цели визита.

— Господин генерал-полковник, сегодня у фюрера был рейхсфюрер Гиммлер и сообщил ему, что у него имеются доказательства, что вы являетесь гомосексуалистом. В связи с этим он просил разрешить ему возбудить против вас уголовное дело. Я счел своим долгом предупредить вас об этом заблаговременно и если, как я надеюсь, это какое-то недоразумение, то со своей стороны я готов поговорить с фюрером о том, чтобы вам дали возможность оправдаться.

Вернер фон Фрич ожидал всего чего угодно, но только не этого. Сначала он даже не мог найти слов, чтобы высказать свое мнение. Его лицо покраснело, он подошел к посетителю, встал напротив него и подчеркивая каждое слово сказал:

— Даю вам слово офицера, что это чудовищная ложь. Кто-то просто хочет уничтожить генеральный штаб: сначала эта нелепая история с Бломбергом, теперь эта гнусная клевета на меня!

— Я тоже подумал, что это просто клевета, но фюрер уже заготовил приказ о вашей отставке. Я пришел предупредить вас, и если вы хотите попробовать восстановить справедливость, то я согласен завтра же переговорить с фюрером о том, чтобы он дал вам эту возможность.

— Буду вам очень признателен. Я и так большой должник перед вами за этот визит. Я сам попробую завтра добиться приема у Гитлера и потребовать назначения офицерского суда чести.

— Со своей стороны я приложу все усилия, чтобы помочь вам, — раскланялся Хоссбах, — Извините, но при данных обстоятельствах мне не желательно задерживаться в генеральном штабе. Честь имею.

После ухода посетителя фон Фрич долго расхаживал по кабинету из угла в угол и никак не мог прийти в себя. Теперь он ясно понимал, что идет планомерное наступление на генеральный штаб. Теперь было совершенно ясно, что дело Бломберга сфабриковано той же рукой, что и его собственное, но просто так, как это сделал Бломберг он, Фрич, сдаваться не собирается. Он добьется того, что эти свиньи еще извинятся перед ним!

В приемную кабинета Гитлера уверенно вошел группенфюрер Рейнгард Гейдрих. Он вскинул руку в партийном приветствии, потом обратился к полковнику Хоссбаху:

— Доложите, пожалуйста, фюреру что я хотел бы переговорить с ним по нескольким неотложным вопросам.

Вид у Хоссбаха был угрюмый и недовольный, но он вежливо попросил группенфюрера подождать несколько минут, пока он доложит фюреру. Выйдя из кабинета, Хоссбах не стал закрывать дверь, а, сделав шаг в сторону, знаком предложил Гейдриху пройти в кабинет.

С первого же взгляда Гейдрих понял, что фюрер находится во взвинченном состоянии, и подумал, что, может быть, тот разговор, с которым он пришел сюда, стоило бы отложить на другое время. Но потом решил, что, может быть, возбужденный фюрер быстрее согласится с его доводами.

— Здравствуйте, Рейнгард, — небрежно ответив на его приветствие, поздоровался Гитлер, — Меня, как видите, уже с утра успели расстроить. Вы представляете, Хоссбах как только услышал эту шокирующую новость про фон Фрича, о которой вы, наверняка, знаете, как базарная баба побежал сообщать об этом самому Фричу. А сегодня он начал день с того, что выступил его адвокатом. Никому нельзя доверять! Я считал, что рядом со мной работает помощник и единомышленник, а он оказался обычным шпионом!

«Хоссбах, прямо-таки, как по нотам подготовил мой сегодняшний разговор», — подумал про себя Гейдрих.

— Мой фюрер, меня вынудили прийти к вам подобные мысли. Меня очень беспокоит атмосфера, которая возникла среди высшего офицерства. Скандалы с Бломбергом и Фричем вызвали недовольство среди этой прусской касты. Они сейчас готовы грудью стать на защиту любого из своего клана, каким бы подлецом тот ни оказался. У меня есть некоторые соображения по этому вопросу, именно они и стали причиной моего сегодняшнего визита.

— Но послушайте, Рейнгард, ведь все, что произошло с этими двумя развратниками, правда! Как же можно их защищать! Я и решил устроить очную ставку Фричу с вашим свидетелем, после чего назначить суд чести. И тогда никто не сможет обвинить меня в предвзятости. А если и после суда чести, который, как я понимаю, докажет виновность генерал-полковника фон Фрича, будут попытки заступиться за него, то это уже будет позором для всего офицерского корпуса!