– Больше никаких мыслей нет?

Молчание в ответ.

– Подготовьте предложения в виде программы действий. На все даю полчаса. Через час механизм поиска должен будет работать.

Шумно, несуетливо поднялись и потянулись к выходу. Один Корнеев остался сидеть. Да еще Христич. Полковник молчал и смотрел куда-то в сторону. И только когда все вышли и дверь кабинета закрылась, он сухо и требовательно сказал:

– Ну?

– Все эти методы поиска – чепуха, – произнес Корнеев. – Ничего это не даст – ни обращение к телевизионщикам, ни поиски врачей, которые спасли Базылеву жизнь.

– Почему? – все так же сухо осведомился полковник.

– Почти наверняка выяснится, что телевизионщики получили заранее отснятую кассету и потому ничем не смогут помочь. Всю страну не проверишь.

– Молодец, – похвалил Христич. – Мыслишь грамотно.

В его голосе угадывалась с трудом сдерживаемая ярость. Корнеев сделал вид, что этого не уловил.

– На Базылева надо выходить через его ближайшее окружение, – сказал он. – Компаньоны по «Росэкспорту», родители, любовница – вот, пожалуй, и все. Не распыляться, а искать целенаправленно.

Христич поднял голову. В его взгляде не было ни мягкости, ни участия.

– Я учту твое мнение, Вадим, – сказал он негромким, неприятным голосом. – А пока иди.

Корнеев не понял, что происходит, но о том, что ничего хорошего от жизни ему теперь ждать не следует, – догадался.

– Удостоверение сдай, – все тем же нехорошим голосом сказал полковник.

– У меня есть просьба, товарищ полковник.

– Слушаю.

– Позвольте мне найти этого Базылева. Я плохо сделал свою работу, я и должен все исправить.

– Другие исправят, – сухо ответил Христич.

Это было жестоко. Но, наверное, справедливо. Корнеевское удостоверение полковник резким жестом смахнул в ящик стола и отвернулся. Возникла пауза, за которой должно было произойти – что?

– За успешное проведение каждой доверенной нам операции я отвечаю головой, – внезапно сказал Христич, все так же глядя в сторону. – Но срыв любой из них страшит меня не потому, что я могу поплатиться карьерой. Другое каждый раз меня подстегивает – я помню о том, что если мы допустим промашку и негодяй не получит по заслугам, то он еще много бед наделает. Он и дальше продолжит творить зло, и остановить его будет уже труднее или даже вовсе невозможно – он станет осторожнее, и попробуй до него добраться. – Христич обернулся наконец к Корнееву. – Базылева будет трудно найти. Но еще сложнее его уничтожить. Он еще много злых дел совершит. Вот что плохо.

Корнеев сказал, темнея лицом:

– Я до него доберусь. Только дайте мне такую возможность.

Христич молчал. Пауза получалась невыносимо длинной.

– Ищи, – наконец сказал полковник. – Землю носом рой, но найди.

Но удостоверения так и не вернул. Это означало, что официально Корнеев от участия в операции отстранен. И все, что он сделает, будет его, Корнеева, личным делом. Христичу нужен конечный результат. Труп нужен полковнику.

– Я найду его, – пообещал Корнеев, чувствуя облегчение от того, что его все-таки оставили в игре. – Я исправлю свою ошибку.

Человек не всегда способен верно оценить, где именно он допустил оплошность. Корнеев связывал свои неприятности с неудавшимся покушением, после которого Базылев остался жив. Он не знал, что настоящие его беды начались только в эту минуту – когда он добился разрешения на участие в поисках Базылева.

Корнеева не лишили доступа к материалам оперативного характера, и он, изучив все собранное к этому дню, еще больше укрепился в мысли, что не ошибся: искать следовало среди ближайшего базылевского окружения. Заместители Базылева были плотно прикрыты охраной, родители, кажется, ничего не знали о случившемся, оставалась любовница. Не самый простой вариант, но и не самый безнадежный. Здесь нужен был подход. Корнеев убил полдня на то, чтобы подогнать себя под соответствующий образ. Он не был красавцем и не отличался баскетбольным ростом, поэтому и речи не было о том, чтобы выехать на одних природных данных. Если не плейбой и не роскошный работник освещенных софитами подиумов – тогда кто? Бизнесмен? А почему бы и нет? Добротная одежда, швейцарские часы и золотой перстень. Случайная встреча, нечаянное знакомство.

Еще два дня у Корнеева ушло на то, чтобы эта случайная встреча все-таки состоялась. Базылевская подружка жила почти затворницей, а если и выходила, то обстановка не позволяла исполнить задуманное.

Только на третий день, в супермаркете, Корнеев пошел на контакт. Его подопечная как раз проходила мимо, толкая перед собой тележку с покупками, а Корнеев стоял у стеллажа, с сомнением рассматривая яркую упаковку куриного бульона.

– Э-э, извините, – протянул он, и женщина остановилась.

Корнеев стоял перед ней – гладко выбритый, с аккуратной прической, сделанной у модного парикмахера, в элегантном, сдержанных тонов костюме, и на его холеном лице была написана такая растерянность, что ни одна женщина, если она не полная мужененавистница, не способна была отказать ему в помощи.

– Это сушеная курятина? – спросил Корнеев.

– Это бульон.

– Готовый?

– Ну, не совсем, – улыбнулась женщина.

Корнеев поспешно бросил пакет на прилавок.

– Я не справлюсь, – признался он. – Не умею готовить.

И выражение лица его было столь красноречиво, что никаких сомнений не могло возникнуть – действительно не умеет готовить. Всегда готовила домработница. Или, скорее, – жена. Жена, наверное, в отъезде…

– Я развелся, – объявил Корнеев, словно прочитав мысли женщины.

– Возьмите этот бульон. Его и готовить-то не надо, бросьте содержимое в кипящую воду – и все.

Женщина заглянула в корзинку к Корнееву. Там лежали кукурузные хлопья, пиво и орешки. Ужин холостяка. Она не удержалась и засмеялась. И Корнеев тоже засмеялся. Потому что понял: первый контакт состоялся.

– Вы умная, все знаете, – льстиво сказал он, – так подскажите, что я могу здесь взять, чтобы приготовить ужин, ничего не умея.

Они направились вдоль стеллажей. Женщина советовала, что брать, Корнеев послушно перекладывал товары с полок в тележку. Когда они дошли до кассы, то уже почти подружились. Женщина назвала свое имя – Вита. Корнеев и раньше ее имя знал, и фамилию тоже, и еще много интересных подробностей.

В кассе Корнеев предъявил кредитную карточку. Вита стояла рядом и улыбалась. Корнеев тоже улыбался и шутил. Он знал, что сейчас произойдет, но нисколько не нервничал.

– Извините, но мы не можем принять к оплате вашу карту, – сказала девушка-кассир.

– Почему? – поднял бровь Корнеев, изображая удивление, хотя причина ему была, разумеется, известна.

– Она аннулирована.

– Кем?

– Не знаю, – ответила девушка. – Скорее всего, самим банком.

– Они не могли этого сделать! – начал спорить Корнеев.

К ним от дверей уже направлялся охранник.

– Почему же не могли? – подсказала Вита. – Если вся сумма потрачена…

– О! – осенило Корнеева. – Конечно, это могло произойти! От этой женщины можно было ожидать всего, даже вот такого!

Охранник подошел и встал у Корнеева за спиной. Вита покусывала губы, но не делала попытки уйти. Корнеев извлек из кармана роскошный, крокодиловой кожи, бумажник. В нем была пухлая пачка валюты. Вите бросились в глаза иероглифы.

– Вы берете иены? – осведомился у кассира Корнеев.

– Извините, нет.

– А поменять поблизости где-нибудь можно?

– Я не знаю. Здесь такой район…

Корнеев выразительно взглянул на Виту. В его глазах была мольба. Вита думала недолго: она помогла Корнееву выбрать товар и теперь готова была разделить ответственность.

– Я вам все верну, – пообещал Корнеев. – Сегодня же.

Когда Вита заплатила и они вдвоем вышли из магазина, Корнеев протянул женщине свой бумажник:

– Держите.

– Зачем? – искренне удивилась Вита.

– Я заберу его, когда привезу деньги. Давайте ваш номер телефона.