Приблизившись к кровати, Кэтрин сказала:

– Мне пора к Эйдану, милорд. Спокойной вам ночи. Я пришлю сюда стражника.

– Он наверняка стоит за дверью, – заметил Брайс.

Кэтрин выглянула за дверь, однако Альфа в коридоре не оказалось. Девушка сообщила об этом Брайсу, но тот ответил:

– Не волнуйся. Наверное, он скоро вернется.

Решив заглянуть ненадолго к Берте, Кэтрин прихватила свечу и поднялась на третий этаж. Найти комнату старой няни не составило труда – из нее доносилось тихое всхлипывание. Кэтрин постучала, и горничная открыла ей.

Облаченная в ночную рубашку и с колпаком на голове, старушка лежала в постели. «Наверное, она не вставала с самых похорон», – подумала Кэтрин.

– Слава тебе Господи! Я уж думала, что осталась одна на всем белом свете. – Берта высморкалась в тряпочку, и слезы снова покатились по ее дряблым щекам. – Бедная моя Сесиль!

– С вами все в порядке? – спросила девушка.

– Конечно, нет. Моя бедная крошка мертва… Умерла и похоронена, а мне некуда податься.

Кэтрин присела на корточки рядом с постелью.

– А вы не думали вернуться к родным Сесиль? Старушка всхлипнула.

– Конечно, думала. Как не думать? Но разве саксонский пес отпустит меня?

– Уверена, что отпустит, – ответила Кэтрин. – Хотя вам, наверное, не стоит называть его псом.

– Перестань! Он все равно нас не понимает. Он не обращал ни малейшего внимания на мою Сесиль. И совершенно с ней не считался.

«А как он мог понять ее, если она только и делала, что выдвигала непомерные требования?» – спросила себя Кэтрин.

– Говорят, она хотела вернуться к отцу. Рыдания Берты возобновились с новой силой.

– Отец уговаривал ее найти общий язык с мужем, с этим пс… негодяем.

Кэтрин вздохнула.

– Готовы ли вы к путешествию, Берта? Хватит ли у вас здоровья? Если да, то я попрошу лорда Эдрика обеспечить вам эскорт до поместья лорда Ги.

Берта схватила девушку за руки.

– О, пожалуйста, пожалуйста! Если ты сделаешь это, я буду у тебя в неоплатном долгу!

– Не стоит благодарности, – улыбнулась Кэтрин. – Какой прок лежать тут и биться в истерике? Всем будет лучше, если вы вернетесь к бывшему хозяину.

Кэтрин взяла свечку и удалилась. Она спустилась по лестнице и ускорила шаг, услышав, что из детской доносятся какие-то странные звуки. Распахнув дверь, девушка в ужасе замерла. Какой-то мужчина в темной одежде развернул Гвен к ней лицом, приставив к горлу служанки нож.

Он ухмыльнулся при виде Кэтрин, и в мерцающем свете камина полыхнули его ярко-рыжие волосы. Перед ней стоял сам Роберт Фергюсон!

Фелиция вела Эдрика вверх по черной лестнице, освещая себе путь крохотной лампой.

– Я очень скучала, милорд, – прошептала она, осматриваясь в поисках подходящей для увеселений комнаты.

Эдрик тоже вспоминал о ней множество раз. Разве можно забыть ее чудесные груди? Разве можно забыть удивительные ощущения, когда ее алые губки касались его возбужденной плоти?

Отбросив все мысли о Кейт, Эдрик начал распалять себя сладостными предвкушениями. Еще немного – и он наконец-то обретет покой…

Тут Фелиция открыла одну из дверей и, хихикая, увлекла своего спутника в комнату. Затем поставила лампу на стол и, прижавшись к Эдрику всем телом, впилась поцелуем в его губы. Он невольно вздрогнул. От нее ужасно пахло луком.

Эдрик прервал поцелуй и замер, когда руки Фелиции скользнули к его чреслам.

– Столько времени прошло, милорд. Неужто вы забыли, как этим пользуются? – ворковала она.

Он шевельнулся и прижал ладони к груди Фелиции. Увы, ее груди оказались совсем не такие, как у Кейт. К тому же от нормандки не воняло луком – ее окутывал чудесный аромат лаванды. И она охотно пошла бы за ним в спальню – Эдрик нисколько в этом не сомневался.

Тут пальчики Фелиции сомкнулись на его копье.

– Помните нашу последнюю встречу у реки, милорд?

Но Эдрик не слышал ее. Ему вспоминалась пленительная французская речь Кейт – она завораживала, околдовывала, не шла ни в какое сравнение с карканьем Фелиции. Он желал Кейт, и только Кейт, а эта женщина – всего лишь жалкая замена.

Перехватив запястье Фелиции, он отстранил ее руку.

– Я не могу долго оставаться вдали от Брайса. – Смехотворная отговорка, конечно, но Эдрик не видел причины продолжать эту нелепую комедию.

– Но, милорд, мы ведь только начали!..

– Может быть, в другой раз, – сказал Эдрик, прекрасно понимая, что другой раз скорее всего никогда не наступит.

Оправив одежду, он вышел из комнаты с твердым намерением сделать Кейт своей любовницей. Да, он докажет ей, что она вовсе не монашка.

– Отпустите ее, – прошептала Кэтрин.

Роберт загоготал и отшвырнул Гвен в сторону. Девушка упала и ударилась головой о деревянную раму кровати. Глаза у Роберта были такие же тускло-серые, как у отца, и от его взгляда веяло могильным холодом.

По-прежнему лежа на полу, Гвен тихо всхлипнула. Кэтрин же, собравшись с духом, заявила:

– Я сейчас позову на помощь! – Она вдруг вспомнила о ноже, пристегнутом к ее ноге, и решила, что непременно им воспользуется, если потребуется.

– Что ж, кричи. Только тебе это не поможет.

К несчастью, Роберт оказался прав. Альф так и не вернулся на свой пост, и причина была очевидна. Увы, кроме Брайса, больше никого поблизости не было.

– Что вам здесь понадобилось? – спросила Кэтрин.

– Сын Эдрика, – последовал ответ.

– Нет… – Вместо крика из горла Кэтрин вырвался хриплый шепоток. – Возьмите лучше меня. Я более подходящая заложница, чем невинный младенец.

Роберт снова разразился хохотом. Затем поставил ногу на ножку люльки и качнул ее, как бы изображая заботливого отца.

– Я заберу молокососа. А когда Эдрик придет за ним, с удовольствием покончу разом и с отцом, и с сыном.

– Вы не причините зла невинному ребенку.

– Неужели?

– Не думаете же вы, что это сойдет вам с рук? Вам не уйти отсюда в одиночку.

– Ха! У ворот стоят мои люди. Они ждут, когда я подам им сигнал факелом из бойницы. Когда мои воины его увидят, они сразу поймут: младенец у меня. И тогда они пойдут на приступ. От Бракстона камня на камне не останется.

– Зачем вам все это? Разве вы не можете уйти без ребенка?..

– Нет! Только так я могу быть уверен, что Эдрик умрет.

Кэтрин вздрогнула и скосила Глаза на Гвен. Девушка находилась без сознания; на голове ее зияла кровавая рана. Оставался только один выход: следовало что-то придумать… и как-то отвлечь Роберта. Кэтрин невольно вздохнула; в эти мгновения она очень пожалела о том, что Эдрик не показал ей обещанных приемов самообороны.

Она подошла к Роберту, и в этот же момент тот склонился над малышом.

– Лучше забери меня, – сказала Кэтрин. – Мой отец – богатый нормандский барон. Ты сможешь получить большой выкуп. – Сжав зубы, она распустила шнуровку на платье. Страшно подумать, что произойдет, не сумей она остановить его. – Я буду очень послушной…

Он скользнул по ней взглядом и отвернулся от колыбели. «Достаточно ли я ловкая? – задавалась вопросом Кэтрин. – Сумею ли выхватить нож и воткнуть его в сердце шотландца?»

Судорожно сглотнув, она опустила глаза, вспомнив то «самое чувствительное место мужчины», как выразился Эдрик. Как же ей лучше его ударить? Кажется, Эдрик спрашивал, целилась ли она, когда отбивалась от нападавших скоттов. Что ж, на этот раз она сумеет… Да-да, сумеет!

Сделав еще шаг вперед, Кэтрин начала задирать юбку с той стороны, где у нее был спрятан нож. Возможно, ей удастся провести скотта. Если он решит, что она приглашает его к соитию, то замешкается, и тогда ей хватит времени, чтобы достать кинжал.

В этот момент Гвен очнулась и, застонав, попыталась встать, чем отвлекла внимание скотта на долю секунды. В следующее мгновение Кэтрин ударила Роберта коленом между ног. Тот что-то проворчал себе под нос и ухватил девушку за руки; казалось, ее удар не причинил ему совершенно никакой боли.