…Впрочем, программа участия Вивиен, Флинта и Найнела в съемках «экстремальной компоненты» будущего кино еще не была завершена: оставался один важный штрих: документальная съемка встречи самолета с «летающей тарелкой». Для этого самолету следовало выполнить пару кругов на малой высоте, а «Fliegenpilz», должен был лететь, оставаясь в пределах этих кругов, и чертить в воздухе восьмерки. Этот финт позволил снимать видео с борта самолета, и с двух точек на земле: с крыши ангара станции, и с вершины ледяной скалы (или тороса) Геккон.
…А на французской станции «Дюрвиль» получили очередной радиоперехват, протокол которого в итоге выглядел так:
— Белый муравей, это Кубрик! Летучий гриб на восемь часов от тебя, доверни влево.
— Понял, Кубрик. Да, я его вижу. Он идет с набором высоты, полет устойчивый.
— Белый муравей, это Геккон. Сместись вправо, иначе окажешься слишком близко.
— Понял, Геккон. Выполняю, хотя, по-моему, расстояние и так безопасное.
— Отлично, Белый муравей. Так держать. Ты у меня в кадре на фоне Летучего гриба.
— Понял, Геккон, держу…
— Белый муравей, это Кубрик заходи на второй круг, высота плюс сто метров вверх.
— Понял, Кубрик. Захожу на второй круг, поднимаюсь на сто. Как видишь меня?
— Отлично. Геккон, а как у вас? Летучий гриб в кадре?
— Да, мы его снимаем с двух камер, он как на ладони и освещение отличное…
(Пауза).
— …ОК, Белый муравей! Геккон! Мы сделали это.
— Кубрик, это Белый муравей. Ну, я пошел?
— Да. Удачи, Белый муравей. Привет Аргентине!
— Передам! Вам тоже удачи, ребята.
— Геккон, наведите там порядок и возвращайтесь домой.
Полковник DGSE (Direction Generale de la Securite Exterieure), прибывший на станцию «Дюрвиль» позавчера вечером, предельно внимательно ознакомился с этим коротким текстом, после чего взял трубку спецсвязи.
— …Это полковник Сенмюр. Дежурного мне…
— …Добрый день майор. Мне срочно нужны все данные дальнего видео-наблюдения по квадрату семьдесят сто сорок. Все диапазоны, включая ИК, УФ и микроволновый…
— …Да, немедленно. И поставьте лейбл «топ-секрет» на этот фрагмент данных.
Видео-материалы дальнего наблюдения полковник DGSE получил через час, и также внимательно ознакомился с ними. В результате, родился некий рапорт в Париж, затем возникла сравнительно быстрая военно-бюрократическая возня, а затем, на станцию «Дюрвиль» прибыла группа французских авиа-коммандос «CPA» с боевой техникой.
Как раз в тот момент, когда полковник Сенмюр знакомился с майором Жоскеном и его эскадрильей, поступили свежие оперативные данные: персонал станции Шарко начал глубинное сканирование ледника в радиусе нескольких десятков километров. К этому сообщению прилагался очередной протокол радиоперехвата.
— Алло, Кубрик, это Клипер. У нас отличные новости!
— Клипер, это Кубрик. Не надо нагонять ажиотаж. Что вы нашли?
— Нашли озеро. Возможно, это часть реки Кассандра.
— Клипер, объясни конкретно: какого оно размера, и почему часть реки?
— Ну, ширина около километра, а длина километров пять. Мы еще не уточнили.
— Клипер, а на какой глубине все это находится?
— Примерно два с половиной километра. Мы можем уточнить. В любом случае, это не водяная линза в теле ледника, а водоем на ложе из каменистых горных пород.
— Так! Что еще можно узнать про этот водоем?
— Кубрик, мы знаем еще, что давление над зеркалом воды равно атмосферному. Такие данные получаются из анализа плотности газового пузыря.
— Ну, а что в этом такого?
— Это значит: где-то есть открытый канал к поверхности, иначе давление было бы, как минимум, двести атмосфер.
— Ого! Клипер, это отличная новость! А как найти этот канал?
— Алло, Кубрик, у нас сканер, а не волшебный палантир эльфов.
— Это понятно! Но, в принципе, мы можем найти канал, или нет?
— Вот, не знаю. Мы покатаемся вокруг и попробуем поискать ответвления от водоема. Правда, если они узкие, то могут и не отобразиться на сканере.
— Так! Клипер! попробуйте определить, нет ли туда канала из нашей первой пещеры.
— Ха! Кубрик. Это хорошая идея. Мы попробуем пройти по этой линии.
— Попробуйте, если вы не замерзли.
— Мы в норме, Кубрик. Погода отличная. Начинаем кататься. До связи.
Полковник Сенмюр медленно похлопал в ладоши и повернулся к Жоскену.
— Майор, вы с вашими парнями очень вовремя. Есть срочное задание.
— Слушаю мсье!
— Задание такое: персонал частной станции Шарко проводит подозрительные изыскания. Сейчас одна из их групп на полевом маршруте. Прочтите протокол радиоперехвата…
— Да, мсье… — взяв лист со стола, Жоскен пробежал глазами короткий текст.
— …Вы должны, — продолжил полковник, — отправить три команды толковых парней…
Фокси нравилось работать в паре с Олбеном Лепски. Вокруг него всегда существовала какая-то аура надежности. Не то, чтобы Фокси испытывала такую неуверенность, что остро нуждалась в психологической поддержке, но, все-таки: вдвоем, на сверхлегких аэросанях, среди ледяного безмолвия Антарктиды… Тут многое зависит от партнера.
— Попробуем здесь, — сказал Олбен, и остановил аэросани на неприметной площадке.
— Место неплохое, — согласилась она, и сдвинула колпак кабины.
— Главное, — пояснил он, — тут ледник без трещин. Меньше помех у поверхности.
— Не факт, — возразила Фокси, вылезая на лед с блоком сенсора в руках, — Даже на малой глубине возможны трещины, незаметные отсюда. Вот, эта широкая трещина, в трехстах метрах к юго-востоку, видишь? Она старая, и возможно, ее ось уходит под лед.
— Посмотрим, — Олбен пожал плечами.
— Посмотрим, — согласилась она, поставила сенсор на лед, и сказала, — Импульс!
— Есть импульс, — отреагировал он, и после паузы сообщил, — Мимо. В этой точке лед монолитный. Протяженных полостей на глубине нет. Только некрупные валуны.
— Отрицательный результат — тоже результат, — сказала Фокси, — Куда едем дальше?
— Давай теперь ты выберешь точку, — предложил он.
— ОК. Вот там, площадка на склоне ледника, в полтораста метрах от трещины.
— Хм… А почему там?
— Ну… Вдруг там, внизу, ледник чуть-чуть оторван от каменного ложа.
— Ладно, проверим…
Они снова сели в кабину, но Олбен, вдруг передумав включать движок, как-то очень внимательно посмотрел на небо.
— Что там? — спросила она.
— А ты приглядись. Что? Увидела? Чья то вертушка с юга, верно?
— Верно. Ну, и что такого?
— А то, — сказал он, вооружившись биноклем, — что это «Dolphin aero-special», и на нем французская эмблема. Французы на станции «Дюрвиль» используют легкую машину «Squirrel». Зачем им гораздо более дорогой «Dolphin», сделанный для коммандос?
— …И зачем им лететь сюда? — хмуро добавила Фокси.
— По-моему, нам не хрен с ними встречаться, — подвел итог Олбен, включая движок.
— Вряд ли на аэросанях можно уйти от вертушки, — заметила она.
— Можно, — ответил он, — ты не пилот и не замечаешь кое-каких мелочей. Но ты очень своевременно показала мне ту трещину…
Аэросани, быстро проскочив триста метров, поехали по узкой, почти как велосипедная дорожка, полосе снежника, образовавшегося в старой трещине, расколовшей ледник. С обеих сторон поднялись крутые ледяные стены. По существу, это был ледяной каньон. Через полкилометра, высота его стен достигла примерно 20 метров, а дорогу впереди перегородила россыпь черных валунов, видимо, захваченных где-то ледником, а теперь выкатившихся из разрушившегося края льда.
— Ну, — сказал Олбен, выключив движок, — пусть попробуют влезть сюда на вертушке.
— Я бы не догадалась, — признала Фокси, и тут раздался голос Харриса из динамика рации:
— Это Кубрик — всем! У нас ситуация. Французская вертушка садится на нашу площадку.
— Кубрик, это Клипер, — ответила Фокси, — Тут тоже французская вертушка рядом, но мы отъехали по ледниковому каньону, куда им не сесть. Мы ждем, вникаем в обстановку.
