Мак-Грегор знал свою роль. Он пожал плечами.

– Да, кстати, – вспомнил Эссекс. – Я ждал вас раньше, Мак-Грегор. Но раз уж вы так опоздали, то пойдемте посмотрим наш форд и снаряжение, которое готовит для нас Пикеринг. Идемте с нами, Кэти, вам тоже будет интересно. Машина пришла еще утром. Теперь, должно быть, уже все готово.

Они пошли через двор посольства к небольшой вымощенной площадке возле белой виллы. Окрашенный в желтый цвет, цвет пустыни, около веранды стоял почти новый форд.

Полковник Пикеринг и смуглый сердитый афганец рассматривали полный набор походного снаряжения, которое было разложено на веранде. Эссекс представил Пикеринга Кэтрин; афганец почтительно стоял поодаль, пока англичане разговаривали, а Мак-Грегор осматривал снаряжение.

– Вот ваш шофер Аладин, – сказал Пикеринг Эссексу, указывая на афганца. – Собственно говоря, его имя: Ала-уд-дин, что значит вождь гхоров. Но мы зовем его Аладин, это проще. Он говорит на всех диалектах Ирана, потому что прожил здесь почти всю жизнь. Некоторое время он служил в индийской армии. Это один из самых надежных наших людей. Он прекрасно знает Курдистан и говорит на большинстве тамошних наречий. Он даже по-английски говорит. Аладин, скажи что-нибудь по-английски!

– Что я должен сказать, саиб? – произнес Аладин по-английски, кланяясь и скаля белые зубы.

– Достаточно, – сказал Пикеринг.

– Слушаю, сэр. – Аладин снова отвесил поклон, на этот раз вполоборота, чтобы выразить почтение стоявшему в стороне Мак-Грегору. Мак-Грегор подумал, что он еще не видел более отвратительной физиономии, чем у этого смуглого афганца, все уродливые черты которого – от широкого морщинистого лба до поросшего седой щетиной тяжелого подбородка – говорили о жестокости головореза. На нем была чистая, наглухо застегнутая куртка цвета хаки с золочеными пуговицами – форма служащего посольства. Форма на нем сидела ловко, весь он был подтянутый, опрятный, и, приглядевшись к нему получше, Мак-Грегор решил, что шофер вовсе не так уж страшен. Но тут внимание его отвлек Пикеринг, который показывал снаряжение Эссексу и Кэтрин.

Пикеринг осмотрел все оборудование форда деталь за деталью: высокие подножки, брызговики, съемные гусеницы, свернутые и прилаженные к капоту, лопаты, водяные баки, большой ящик с запасными частями. Потом он перешел к снаряжению, лежавшему на веранде: все это припасено на крайний случай, потому что по пути они будут останавливаться в караван-сараях или в частных домах; тем не менее не мешает иметь с собой все необходимое. Вот маленькая палатка, три спальных мешка, одеяла, керосинка, добавочные канистры с бензином, прикрепляемые по бокам машины (немецкие, герметические, как с одобрением отметил Мак-Грегор; английские, те безбожно протекают), несколько тарелок, ножей, вилок, кружек, географические карты, компас, топорик, цепи для колес, запасные камеры, небольшой брезент, санитарная сумка (армейского образца) и два больших ящика консервов, хорошо упакованные и снабженные подробной описью содержимого. Ничто не было забыто, и Мак-Грегор убедился в том, что Пикеринг знает свое дело. Все вещи были упакованы в парусиновые чехлы или контейнеры, непроницаемые для пыли и воды. Мак-Грегор не мог обнаружить в приготовлениях ни малейшего изъяна, нехватало разве что каната, но он ничего не сказал. Однако при виде всего этого снаряжения ему захотелось ехать. Вот теперь уж действительно пора принять решение.

Эссекс был восхищен. Он подробно осматривал каждый предмет вместе с Кэтрин и то и дело благодарил полковника Пикеринга за отличную работу. К величайшему удовольствию Эссекса, Кэтрин, опустившись на колени, потрогала спальные мешки, заглянула в санитарную сумку и прочла опись консервных банок.

– Замечательно, – сказала она и протянула Эссексу руку, чтобы он помог ей подняться.

– Ну как, Мак-Грегор? – обратился к нему, наконец, Эссекс.

– Тут есть все, что вам может понадобиться, – ответил Мак-Грегор.

– Пикеринг, – сказал Эссекс, – вы справились со своей задачей. Глава экспедиции доволен! – Это ^прозвучало шутливо, иронически, но вместе с тем и многозначительно.

– Когда вы хотите выехать? – спросил Пикеринг.

– Я думаю завтра, в восемь утра? – сказал Эссекс, вопросительно глядя на Мак-Грегора.

– Ну, что ж,- ответил Мак-Грегор тоном стороннего зрителя, которого все это совсем не касается.

– Слышал, Аладин? – сказал Пикеринг афганцу. – Все приготовишь и подашь в семь тридцать к канцелярии. Я все проверю, а потом ты заедешь за мистером Мак-Грегором и вернешься обратно к восьми часам. Понятно?

Аладин поклонился, обнажив крупные белые зубы, и не сказал ни слова.

Мак-Грегор не хотел признаться себе, что он решил ехать с Эссексом. С другой стороны, он еще не сказал ничего определенного и не заявил о своем отказе. Он осмотрел покрышки, проверяя, нет ли на них трещин. Покрышки были новые и в превосходном состоянии, и Мак-Грегор окончательно убедился, что машина хорошо подготовлена к тряской езде по немощеным иранским дорогам.

– Осталось только одно, лорд Эссекс, – сказал Пикеринг, – мы еще не получили из советского посольства пропусков для вас и Мак-Грегора, хотя им следовало уже прислать их.

– Снеситесь с послом и поторопите его, – сказал Эссекс. – Напомните ему, что Сталин будет недоволен, если произойдет задержка.

– Это он и так знает, – сказал Пикеринг.

– А вы скажите ему еще раз. Мне уже порядком надоело, что эти мелкие чиновники вмешиваются в мои дела, – проворчал Эссекс.

Настроение его несколько испортилось, но Кэтрин разогнала грозу своими восхищенными отзывами о подготовке экспедиции. Мак-Грегор выслушал ее, а потом попросил разрешения уйти.

– Видели вы Джека Адамса? – спросил Эссекс.

– Нет. Я его не дождался. Вы собираетесь взять его с собой?

– Я еще не решил. Это зависит от того, понадобится он мне или нет. Будьте ровно в восемь, – начальническим тоном сказал Эссекс.

Мак-Грегор не успел ответить, его перебила Кэтрин:

– Подождите, Айвр. Кажется, я воспользуюсь вашим гостеприимством. Можно сейчас пойти с вами?

– Пожалуйста.

– О чем это вы? – осведомился Эссекс.

– Мак-Грегор предложил устроить меня у себя в доме, – пояснила Кэтрин.

– Незачем вам стеснять старого профессора, – сказал Эссекс. – Бросьте это. Я вас устрою. Всё, Мак-Грегор.

Кэтрин явно хотела остаться с Эссексом, чтобы поговорить о своих собственных делах. Мак-Грегор повернулся и пошел домой.

Доктор Ака отдыхал перед обедом. В доме было темно и мрачно. Гассан снова закрыл ставни. Мак-Грегор сидел в библиотеке, пытаясь читать компиляцию сэра Денисона Росса о персидском искусстве. Эту книгу когда-то подарил ему отец, а теперь он с изумлением нашел ее здесь. В свое время он не удосужился ее прочесть – почему, и сам не помнил. Но теперь ему было трудно сосредоточиться. Он мысленно прикидывал, что ему понадобится, если он поедет с Эссексом. У него было все, что нужно: сапоги, джемпер, пальто, полдюжины чистых носовых платков и достаточный запас бритвенных лезвий. Костюм можно будет поберечь – носить армейские бриджи и суконную куртку. Он вспомнил, что Пикеринг не припас электрических фонариков, а они могут понадобиться. И еще и еще раз стал перебирать в уме все необходимое для дороги, пока Гассан не позвал его обедать.

Доктор Ака запоздал, и они молча сели за стол и так же молча поели овощей с пряностями, индийского кэрри и компота; подавал обед тот же Гассан.

– Ешь досыта, – сказал доктор Ака Мак-Грегору. – Ты ведь утром уезжаешь.

– Я еще не уверен в этом. – Мак-Грегору не хотелось пускаться в объяснения.

Доктор Ака, сложив руки на груди, наблюдал Мак-Грегора с терпеливой, откровенной, чисто персидской пытливостью. В этом не было ничего назойливого, он смотрел с отеческой заботой, и Мак-Грегор безропотно переносил взгляд старика.

– Ты хороший мальчик, – сказал доктор Ака. – Только тебя томит грусть.

– Почему грусть? – переспросил Мак-Грегор.