Чтобы отвлечь внимание от своего промаха, вызвавшего неудовольствие Кэтрин, Эссекс встал и объявил Мак-Грегору, что нашел парикмахера. Им обоим не мешает побриться. Кроме того, он хочет обсудить с Мак-Грегором, как им добраться до Биджара.

– Я уже изучил обстановку вместе с Аладином сегодня утром, – сказал он Мак-Грегору на пути в парикмахерскую. – Повидимому, никакого транспорта, никаких средств передвижения до Биджара не имеется, и я решительно не знаю, где мы можем найти русских.

– Я не могу понять, почему вы так стремитесь в Биджар. Это же не Азербайджан. Биджар находится в провинции Арделан, то есть в Курдистане. Нас как будто бы должен интересовать Азербайджан?

– Вы все еще пытаетесь сбить меня с моего пути, – добродушно усмехнулся Эссекс. – У меня есть особая причина стремиться в Биджар. Я знаю, что это курдский город. Я даже надеюсь проникнуть еще глубже в Курдистан – в Сеннэ.

Мак-Грегор отметил про себя, что Эссекс уже освоился с географией Ирана. Он, повидимому, хорошо изучил эту часть их маршрута.

– Разве это так важно? – спросил Мак-Грегор. – Нельзя ли нам миновать Курдистан и повернуть на север?

– Вы иногда ставите меня в тупик, Мак-Грегор. – Эссекс помог Кэтрин перешагнуть через лужу, не обращая внимания на прохожих, с удивлением глядевших на них. – Сколько раз мы с вами об этом говорили, а вы никак не можете понять, какое значение имеет для Британской империи этот уголок мира.

– Какой уголок? Азербайджан или Курдистан?

– И тот и другой. В данный момент меня занимает Курдистан. И Биджар и Сеннэ находятся в Арделане, короче говоря, близ границы Ирака. Так ведь?

– Так.

– А в Ираке живет много курдов, так ведь?

Мак-Грегор сказал, что ему это известно.

– Словом, курды населяют всю территорию вокруг Мосула, – продолжал Эссекс,- а в Мосуле расположены наши крупнейшие нефтяные разработки в Ираке, и, помимо этого, Мосул – центр и других наших жизненно важных интересов и коммуникаций.

– И это мне известно, – повторил Мак-Грегор. – Вы только и думаете, что о нефти!

– Так почему же вас удивляет, что я интересуюсь Арделаном, или Курдистаном, или как это там называется? Что бы курды ни делали здесь, это окажет непосредственное влияние на наших иракских курдов. И наоборот, я полагаю. Нам нужно дружественное население по эту сторону границы с Ираком, такое население, которое не подпадет под влияние русских. Кто его знает, может быть, русские уже создают движение за независимость Курдистана, вовлекая в него и наших иракских курдов.

– Всегда существовало движение за независимый Курдистан.

– Мы не можем допустить этого на нашей иракской границе, – объявил Эссекс.

– Так, значит, вы намерены заехать в такую даль только для того, чтобы установить, наблюдается ли среди курдов растущее движение за независимость?

– Вовсе нет. Мы располагаем достаточными источниками информации на местах, и мы заслали сюда надежных людей из Ирака. Информации у меня довольно. Но я хочу показать курдам, что правительство Великобритании проявляет к ним такой интерес, что послало к ним ни больше, ни меньше, как меня. А, кроме того, быть может, нам удастся заручиться дружбой кое-кого из непокорных шейхов. Большинство из них, вероятно, нетрудно купить, но некоторые требуют более искусной обработки, особенно сейчас, когда дело здесь принимает серьезный оборот.

– Интересно, как вы этого добьетесь?

– Я предполагаю, что вы едете со мной?

– Разумеется.

– И я надеюсь, что вы поможете мне своим богатым опытом?

– Вам будет мало пользы от меня, – вяло ответил Мак-Грегор.

– Ничего. Я позабочусь о том, чтобы от вас была польза. Но сначала нам нужно добраться туда – и как можно скорее. Я не могу больше терять время в этой дыре.

Мак-Грегор молча дожидался продолжения, понимая, что план у Эссекса уже разработан.

– Аладин поедет обратно в Зенджан, найдет там русских и достанет у них запасные части, – рассудительно начал Эссекс. – А мы втроем отправимся в Биджар и подождем его там или поедем дальше и будем ждать его в Сеннэ.

– А как мы доедем до Биджара или до Сеннэ?

– Верхом, – спокойно сказал Эссекс.

Мак-Грегор не засмеялся. Ответ был так типичен для Эссекса, что Мак-Грегор даже не удивился.

– Мы с Аладином все уже разузнали, – сказал Эссекс. – Лошади здесь, повидимому, недороги. Но нанимать их очень сложно, потому что сразу нужно брать целый караван с проводниками, да и лошади плохие. Мы нашли человека, который согласен продать нам четырех лошадей и всю сбрую. Теперь остается только пойти к нему и выбрать, что получше. Что вы скажете, Мак?

Мак-Грегор посмотрел на Кэтрин, но ее лицо выражало полное равнодушие.

– Вы умеете ездить верхом? – спросил его Эссекс.

– Более или менее, – ответил Мак-Грегор.

– Так в чем же дело?

– Ехать верхом – это очень долго.

– Лучше, чем сидеть здесь и дожидаться неизвестно чего. Мы доберемся до Биджара за два дня, а то и меньше.

– Дорога трудная.

Эссекс кивнул. – Знаю. Но я с удовольствием погляжу на эту страну, сидя в седле. Именно так и надо здесь путешествовать. И Кэти и мне очень хочется совершить такую прогулку, и мы уже предвкушаем удовольствие от нее. – Правда, Кэти?

Кэтрин пожала плечами, но было совершенно очевидно, что она на стороне Эссекса.

Мак-Грегор видел, что они в самом деле радуются предстоящей поездке, и не мог понять их. Дорога будет тяжелая, долгая, и, по всей вероятности, большую часть пути придется идти пешком. Местность суровая, гористая. А между тем они оба радовались, словно им предстояла охота на лисиц или еще какое-нибудь спортивное развлечение, на которые так падки англо-саксы.

– Где вы нашли лошадей? – спросил Мак-Грегор.

– Около мечети, у одного барышника. У него полон двор лошадей. Неважные скакуны, но на этот случай сойдут, и я выберу самых молодых. А теперь пойдемте побреемся.

Они уже несколько минут стояли перед дверью парикмахерской, и хозяин с нетерпением и надеждой во взоре посматривал на них. Когда они стали подниматься на крылечко, Мак-Грегор подумал о том, какой переполох произведет появление Кэтрин в деревенской цырюльне, но вдаваться в такие тонкости было некогда. Розовощекий парикмахер с поклоном проводил их в свое заведение.

Парикмахерская оказалась маленькой комнатой с глинобитными стенами, когда-то, видимо, выкрашенными в бледноголубой цвет. Теперь они были почти черные, и вся комната пропиталась тяжелым липким запахом жасмина и дешевой помады. Затворив за собой дверь, Мак-Грегор почувствовал себя отрезанным от остального мира. В комнате царил полумрак, только из узких окошек падал тусклый свет; не было ни кресел, ни зеркал; в стенах виднелось несколько углублений вроде ниш. В одной из них на потертом коврике лежал человек. Борода его была обложена капустными листьями. Он мирно спал, сложив руки на круглом брюшке.

– Бога ради, что это такое? – Эссекс, снимавший пальто, ткнул пальцем в сторону спящего.

– Красит бороду, – пояснил Мак-Грегор.

– В оранжевый цвет! – воскликнула Кэтрин.

– Это кашица из хны. – Мак-Грегор снял с нее пальто и передал его хозяину. – Когда хна отмоется, борода будет темнокаштанового цвета. Старики издавна придерживаются этого обычая.

Парикмахер был маленький круглый человечек и для иранца прекрасно выбрит. Он действовал проворно, но держался очень независимо. Начал он с того, что исчез за тростниковой занавеской и, быстро вернувшись с тремя стульями, усадил троих посетителей возле колченогого столика, на котором стояла глиняная ваза с тремя красными розами. Вокруг каждой розы был узкий ободок из ярко окрашенной бумаги, придерживающий лепестки, отчего цветок походил на распускающийся бутон. Так как ободки не давали розам принять свою естественную форму, то все три цветка были точь-в-точь одинаковые. Мак-Грегор сразу понял, для чего это сделано. Все иранцы очень любят природу и считают, что всякую естественную красоту нужно еще приумножить, особенно когда речь идет о розах и гиацинтах. Кэтрин, которая ничего этого не знала, такой способ приукрашать природу показался безвкусным и варварским. Впрочем, они лишь мимоходом обратили внимание на розы и ничего по этому поводу не сказали.