– Может быть, вы расскажете обо всем поподробнее нашему полковнику? – спросил майор.

– Охотно.

– Тогда пройдемте со мной в наш штаб.

– Пожалуйста, – сказал Мак-Грегор.

Но Эссекс, решив, что он уже проявил достаточно терпения, слушая такой длинный разговор на незнакомом языке, сказал Мак-Грегору, что теперь, когда объяснения закончены, им пора двигаться.

– Давайте подождем, может быть, от нас потребуется еще что-нибудь, – сказал Мак-Грегор. – Нельзя же, заварив такую кашу, просто смыться.

– Не мы заварили эту кашу, – ответил Эссекс.

– А по-моему мы! – упрямо возразил Мак-Грегор.

– Ну хорошо, мы поедем, когда вы поостынете.

– Просто невежливо уезжать так сразу, Гарольд, – спокойно сказала Кэтрин.

– А какого чорта нам еще больше впутываться в эту историю? – не сдавался Эссекс.

– Мы отчасти ответственны за то, что произошло, – сказала Кэтрин.

– Целиком ответственны, – настаивал Мак-Грегор.

Кэтрин согласилась с ним.

Эссекс начал было возражать, но отступничество Кэтрин решило дело.

– Я не стану спорить с вами здесь, – сказал он. – Я согласен подождать, пока вы оба успокоитесь и образумитесь, но я не желаю дальше ввязываться в этот конфликт и запрещаю Мак-Грегору принимать в нем впредь какое-либо участие.

– Я уже обещал поехать к ним в штаб и дать объяснения, – сказал Мак-Грегор.

– Тогда поезжайте один и не рассчитывайте найти нас здесь, когда вернетесь!

Кэтрин с досадой прищелкнула языком. – Бросьте это ребячество, – сказала она.

– Я говорю совершенно серьезно, – неуверенно проговорил Эссекс.

– В таком случае, – сказал Мак-Грегор, – оставьте мои вещи на веранде.

– Мак-Грегор, я запрещаю вам… – начал Эссекс, но он был слишком утомлен, чтобы продолжать спор.

– Ну что ж, поедем, – обратился Мак-Грегор к майору по-персидски.

– Если только это не затруднит вас, – ответил тот, чувствуя, что англичане о чем-то спорят.

Мак-Грегор сел с майором в виллис, и Эссекс не сказал больше ни слова.

– Где вы достали эту машину? – спросил Мак-Грегор майора, чтобы не думать об Эссексе. – У русских?

Майор объяснил, что американцы снабжали машинами иранскую армию, а когда в Азербайджане произошло восстание, правительственные войска бежали и любезно оставили эти машины демократической армии.

Они ехали по улицам Зенджана; днем город жил почти нормальной жизнью, но повсюду встречались патрули азербайджанских солдат. Когда Мак-Грегор увидел кофейни, разносчиков, выкликающих свой товар, и снующих повсюду мальчишек, он несколько успокоился и перестал злиться. Виллис остановился перед местным жандармским постом, рядом с лавкой медника, где так громко гудел горн и стучал молот по наковальне, что на улице своего голоса не было слышно. Внутри помещения стояла относительная тишина.

Подтянутый, хотя и тучный, полковник приветствовал Мак-Грегора, и они уселись на жестких стульях, расставленных на голом полу у очага. Сначала полковник четко выговаривал каждое слово, чтобы англичанин мог понять его, но Мак-Грегор, к явной радости полковника, ответил ему бегло по-персидски и тем самым дал тон всему их разговору. Не теряя времени, он рассказал все о Джавате и капитане. Полковник слушал внимательно и, когда Мак-Грегор кончил, начал расспрашивать его. Он знал, что капитан умер, а Джавату стало лучше. Их участь, видимо, не явилась для него неожиданностью. Что к этому можно было добавить? Мак-Грегор подумал, что такое отношение характерно не для революционера, а скорее для военного. Он окончательно уверился в правильности своей догадки, когда полковник стал подробно расспрашивать его о численности губернаторских сил, а затем принес карту, на которой было отмечено предполагаемое расположение войск противника.

Мак-Грегор с минуту колебался. Он вполне отдавал себе отчет в том, что участвует в обсуждении военной обстановки. Собственно, это ничего не меняло: он и так уже открыто стал на сторону врагов губернатора. Он ответил полковнику, что знает мало, но указал примерное количество губернаторских солдат у ворот, вокруг дома и возле конюшни. Основываясь на своих случайных и отрывочных наблюдениях, он исправил кое-какие неточности на карте полковника, и тот, выслушав его, спросил, получил ли он военное образование.

– Только во время войны, – ответил Мак-Грегор.

– Я сразу понял, что у вас есть военный опыт, – одобрительно сказал полковник. – От вас мы впервые получили достоверные сведения о войсках губернатора. До сих пор нас осведомляли главным образом безграмотные в военном отношении крестьяне, которые мало что замечают и многое преувеличивают. Теперь нам ясно наше положение.

Мак-Грегора похвала полковника не обрадовала. Он не хотел опять ощутить горький вкус войны. С этим было покончено. Но он не мог удержаться, чтобы не спросить полковника, что тот намерен предпринять.

– Нам приходится действовать осторожно, – ответил полковник. – Они превосходят нас численно и вооружены лучше. Но мы тайно переправляем оружие крестьянам губернаторского поместья. Через день-другой мы наладим с ними согласованные действия.

– А до тех пор вы ничего не можете сделать?

– Боюсь, что нет, – сказал полковник. – Мы должны вооружить там как можно больше крестьян. Исход будет зависеть от силы сопротивления губернатора. Вы его видели. Как вы думаете, способен он серьезно сопротивляться?

– Сомневаюсь. – Мак-Грегор покачал головой. – Он просился уехать с нами. Мне кажется, с него довольно всего этого, но как настроены его солдаты, я не знаю.

Полковник сказал, что губернаторские войска уступают по духу и целеустремленности его собственным, которые он считает, без ложной скромности, лучшими войсками в Иране, так как они состоят из очень храбрых и очень решительно настроенных азербайджанцев. Потом он опять обратился к карте, показал Мак-Грегору, как они намерены охватить поместье губернатора с флангов, жалуясь при этом на отсутствие укрытий на голых и ровных полях. Мак-Грегор решился сделать еще один шаг.

– Вы могли бы двинуть два небольших подразделения вверх по этому руслу. – Он показал место на карте. – Я видел его из окон дома, а чем ближе к дороге, тем оно лучше укрыто. Можно продвинуть туда людей ночью, и если они будут соблюдать осторожность, их и днем не обнаружат.

Полковник был обрадован таким неожиданным советом. Он сказал, что непременно воспользуется им, и пригласил Мак-Грегора остаться и посмотреть операцию, но Мак-Грегор ответил, что им надо уезжать.

– А что, разве ваш посол так спешит? – спросил полковник.

– Он не хочет ввязываться в ваши дела, – сказал Мак-Грегор.

– А вы?

Мак-Грегор пожал плечами. – Я, собственно, больше ничего и не могу сделать.

– Вы нам очень помогли, – горячо сказал полковник. – Но скажите мне вот что: правда, что американцы уходят из Ирана?

– Кажется, да.

– А когда уйдут английские войска?

– В марте, когда кончится срок оккупации, – ответил Мак-Грегор.

– Вот хорошо будет, когда все уйдут! – вздохнул полковник.

– И русские? – спросил Мак-Грегор.

– И русские тоже. Мы всегда боялись русских в Азербайджане. На этот раз мы рады им, потому что они не вмешиваются в наши дела.

– А вы были в России, полковник? – Мак-Грегор считал, что он заслужил право задать этот вопрос. Он подозревал, что полковник опытнее в военном деле, чем большинство иранских офицеров.

Полковник улыбнулся. – Вы думаете, я из русского Азербайджана или, может быть, иранский коммунист, который обучался в Москве?

– Нет. – Мак-Грегор не мог ответить улыбкой на улыбку полковника. Его удручало сознание, что он неожиданно для самого себя все-таки вмешался в эти дела. – С моей стороны это просто любопытство. Простите за назойливость.

– Почему же, такое любопытство вполне законно. – Полковник все еще улыбался. – Особенно для англичанина. Англичане здесь всегда беспокоятся из-за русских.

– Не в этом дело, – сказал Мак-Грегор. – Это вопросы, которые мне зададут совершенно официально, и я должен быть готов ответить на них.