Конечно, есть элита элит — теоретическая физика. Бумага да карандаш — все, что им нужно для работы. Свобода? Как бы не так! Не завися от техники, они в гораздо большей степени зависят от патриархов. Экспериментаторам даже проще: машинка работает — значит, ты прав. Взорвалась атомная бомба — все видят, что не обманывает партию товарищ Курчатов. Не взорвалась — извольте дать объяснения товарищу Берия. Вот и все. Все очень просто.

«Машинки» теоретиков проверить почти невозможно. На ощупь, по прихоти, их ранжируют патриархи. Их немного в этой области, они цепко держат власть. А, поскольку их язык никому не доступен, проверить или оспорить приговор не может никто.

Возможно, будь иначе, мы все жили бы во дворцах и в отпуск летали бы на Марс. Почему бы и нет?

Но, точно так же, возможно, что будь иначе, мы бы все до сих пор ночью спали вповалку в пещерах и отбивались от мамонтов каменными топорами.

Науке это неизвестно — извести кланы на Руси не смог даже товарищ Сталин. И достоверно можно сказать только то, что большую часть вкусной водки и грудастых красивых баб в московских саунах потребляют классные специалисты. А совсем, совсем не бандиты.

Кузя чувствовал, что, пожалуй, он не настолько крут, чтобы играть в эти игры. Он собирался получить диплом и по турпутевке махнуть навсегда за океан. На Кузином уровне дядюшка Сэм оставляет больше денег, чем дядюшка Боря. Потому Кузя совершенно сознательно не заводил друзей и близких подруг здесь — он боялся, что это может ему помешать, что это будет его мучить там… Странное, должно быть, это чувство — ностальгия.

В это время Леха скитался меж закрытых дверей. В конце концов ему это опротивело, и он стал громко орать, надеясь, что кто-нибудь откроет дверь или прибежит охрана. Но этими истошными криками он только распугал всех оставшихся студентов, и они твердо решили не открывать совсем.

В числе их была и Большая Охотница до мужиков. Встав с утра пораньше, она ведь так и не поняла, что с ней было вчера — наяву это или только приснилось? Мнимости геометрии и мнимости женской логики имеют одинаковое происхождение: слабое знание аксиом. Но эта мысль показалась ей слишком завернутой, да и не спят приличные девушки с человеком через час после знакомства. Нет, не спят. Она предпочла о Лехе забыть. И только ухмылялась отчего-то, улыбалась и жмурилась…

Кузя оторвался от сладких мыслей о будущей научной карьере. Кто-то молотил в дверь. Кузя вздохнул, подтянул джинсы, подошел к двери, повернул в замке ключ. Осторожно выглянул наружу.

— Опять ты здесь? — удивился Леха. — Ну, дела! Ну у вас тут и коридоры!

Устал бродить Леха, тяжелый сегодня день, да и выпил много. Поэтому он вдруг задумался: а зачем ему вообще возвращаться?

Кузя полез в задний карман за спичками.

— Братан, выведи меня отсюда, а?

Кузя пожал плечами. Хотел сначала Леху послать, но передумал: мужик серьезный.

— Пойдем.

Он проводил Леху до лифта. К Лехиному удивлению, лифт оказался в десяти метрах, за углом. Леха оторопело посмотрел на раскрывшуюся дверь, вошел в кабину. Кузя остался снаружи, достал кнопку «1» своим длинным пальцем, с синим пятном от авторучки на обкусанном ногте. И сразу быстро отдернул руку перед заскрипевшей по рельсам дверью.

Что было потом с Кузей? Он не уехал в Штаты. Некоторым ученым хозяева не разрешают эмиграцию. Хотя некоторым — разрешают. Но только в тех случаях, когда для страны это выгодно.

Заокеанский министр обороны как-то публично сказал, что на две трети оборонный потенциал в области математики построили эмигранты из России. Конечно, он был прав.

Но у этой правды есть другая, не менее очевидная сторона. Военная математика — это компьютеры. Научный потенциал эмигранты строили там, а в любой крупной конторе здесь обязательно стоял незаконный клон IBM, снаряженный самыми современными ворованными программами. Одна сторона радовалась тому, что они лидеры и что тот, кто настроен воровать и копировать, никогда не сможет их перегнать. Другая сторона радовалась халяве и утешала себя тем, что так ли уж важно, сорок мегатонн рванет над супостатом или только тридцать девять? И действительно, так ли уж это важно?

Вот это и имеют в виду ученые-экономисты, когда говорят «дивергенция экономических систем». Разделение труда в планетарном масштабе. Одни готовят кадры, потому что умеют лучше это делать, другие используют эти кадры — потому что умеют лучше это делать. Жаль только, что после начала этой программы все мало-мальски умные люди на Руси стали крайне недоверчиво относиться ко всем отечественным разработкам в тех областях, где технология поддается взлому. Хорошо хоть в остальных они доверяют.

Так что, не пустят Кузю в Америку. Но он будет жить здесь и когда-нибудь получит орден. В этом есть большой смысл: когда с русским человеком выходит неприятная история, власти снимают с него «железо» и «груши». Но квартиры и дачи не трогают. Таков уговор. Чем больше наград можно снять — тем больше шансов, что саму персону оставят в покое. Так что через сорок лет у Кузьмы будут большие потребности в орденах.

На улице уже ночь. Леха вышел из западного подъезда, что многим кажется гораздо красивее и значительнее главного. Он тоже как бы главный — но не для всех. Леха обернулся. Минуту постоял на ступеньках, глядя на огромное здание.

Тарас Бульба, посылая сынов учить латынь, знал, что она им никогда не понадобится. Сталин, отправляя дочь в Университет, понимал, что та история, которую ей расскажут его красные профессора, никого отношения к жизни иметь не может. Уж он-то знал историю, он был самым большим корифеем Истории — он ведь сам ее делал.

Но даже в таком образовании они видели прок. Привольная жизнь, без забот и хлопот, даст возможность человеку построить себя самому. И не так уж важно, что будет ему мешать немного, что будет предлогом: чтение скандинавских мифов или устройство «BFG». Лишь бы сильно не отвлекало. Хорошее образование — это высокий уровень причастности к судьбе человечества. К истории среднего класса. Ничего больше. Этого достаточно.

Людей этим майским вечером в университетской округе не было совсем. И хоть рассказывают всякие ужасы про университетский парк, где, говорят, одинокую девушку могут изнасиловать даже в двенадцать часов дня, Леха с удовольствием сошел с асфальта и прогулялся по мокрой земле. Господи, как же хорошо сбежать из коридоров! Леха дышал и не мог надышаться. И шел, пока за забором не увидел купола астрономической обсерватории. Задумавшись о звездах, он вдруг вспомнил, что уже очень поздно. Пора домой. Поймал такси.

«Ну и денек! Все успел: помириться и поругаться с Аллочкой, познакомиться и соблазнить девчонку, выпить и закусить. Даже пешком прогуляться получилось. Герой, однако. Теперь и помирать не страшно».

Университет остался за спиной. Через минуту слева и справа за тротуарами из земли поднялись черные холмы, черные высокие стены — в узкой ложбине шоссе пересекало гребень Ленинских гор. Сверху мелькнул узкий мосток.

Говорят, в толще этих гор подземное озеро-водохранилище, что на случай беды бережет чистую, отфильтрованную воду для всего города. Запаса хватит надолго. Потихоньку вода утекает — кое-где, почти рядом с набережной, бьют из склона прозрачные вкусные ручьи.

С Воробьевых гор машина выскочила на Метромост; выскочила и повисла между небом и землей.

Внизу калачиком свернулась река. Крутой склон-подкова остался позади. Там черный лес, пустые ветки над темной водой. Мокрые тропки. А вокруг моста — облака. Близкие, рыхлые, редкие…

Ветер стих. Улеглась рябь на реке. И Леха увидел, как всплыли из-под воды облака-отраженья. Куда легче и прозрачней настоящих…

А дорога уже приближалась к земле. Впереди Комсомольский проспект. Город поворачивался к Лехе своим более центральным боком. А Леха задремал…