Биот повернулся и вышел из лаборатории. Спустился в свою комнату, подсел к столу с терминалом.

Через полчаса работы, биот встал и отправился в комнату, где лежало тело Ламана. Он легко поднял его на руки, отнёс тремя уровнями выше и скинул в широкий зев утилизатора. Умная машина заработала не сразу, просканировала объект утилизации, убедилась, что тот не является живым организмом и, закрыв приёмное окно, принялась расщеплять тело.

Стан перенёс тела всех людей и неспеша, скормил их утилизатору. Вскоре, о том, что на станции были люди, напоминали лишь небольшие пятна крови на полу, на столах, да и те уберут машины уборщики спустя пару часов.

Биот вновь вернулся в свою комнату и опять сел за терминал.

Стан закончил набирать сообщение, несколько последних манипуляций с текстоглифами, и в уголке экрана высветилась пиктограмма, подтверждающая, что главный терминал автоматического корабля, ожидающего последнюю смену на орбите планеты, сообщение принял. Через несколько секунд пришло сообщение, что корабль начинает манёвр ухода с орбиты и готовится покинуть систему. Стан погасил терминал, поднялся на уровень, где располагался утилизатор, присел на край приёмного отверстия, достал глонг и активировал его. Как только глонг был готов к использованию, Стан поднял руку, развернул глонг стволом к себе, прислонил ко лбу и ни секунды не раздумывая, надавил на сенсор.

Короткий сполох импульса озарил отсек утилизатора, а биот, вздрогнув, завалился назад. Ноги оторвались от пола, тело скользнуло вниз, и лишь глонг звякнул, ударившись о край приёмника. Закрылась крышка, утилизатор загудел, сканируя то, что упало в его огромный короб расщепителя.

Через довольно продолжительный промежуток времени мягкий голос автоматической системы управления станцией сообщил, что запущена процедура карантина, которая продлится ровно сутки, после чего будет произведена полная консервация станции. Голос попросил покинуть оставшимся людям и биотам станцию в течение срока карантина и предупредил, что как только срок выйдет, все входы будут перекрыты, а из помещений откачан воздух, который заменит консервант.

Но голос никто не слышал, станция была мертва. И в прямом и переносном смысле.

До пещеры Филама добирались полдня. Лес уже успел покрыться густой зеленью, и Серёга, шедший вторым, придерживал ветки или молодую поросль, чтобы та не стегнула Тарху по лицу. Васха, маленький и юркий, шёл слева от Михаличева метрах в пяти, держа наготове свой лук. Паренёк мечтал о том, как подстрелит, какого-нибудь зверя, пусть не крупного, но достойного похвалы.

— Филам, долго ещё нам тащиться? — спросил Серёга старика, идущего первым.

— Осталось немного, — устало бросил Филам. — Ты не дашь мне ещё то лекарство, от сердца.

— Конечно, — Серёга остановился, снимая мешок с плеч. — Прихватило?

— Что-то колет, — Филам повернулся и Серёга увидел, что старик трёт грудь. — Будто ножом по сердцу водят.

— Сейчас, — Серёга открыл аптечку, взял блистер, выдавил таблетку и подал старику. — Что ж, тебя с таким сердцем на работу взяли?

— Двадцать циклов срок не малый. Я страху натерпелся здесь, пока привык. — Филам сунул в рот таблетку. — Дома я давно бы сделал коррекцию сердечной мышцы. Эх, знал бы я, что так произойдёт, никогда не подписал бы контракт.

Серёга не стал убирать блистер с таблетками, отдал Филаму. Тот с благодарностью принял и предложил продолжить движение.

— Немного осталось, — Филам шёл налегке, опираясь лишь на палку, которую срубил ему Серёга. — А не расскажешь, как ты попал на эту планету на самом деле? И главное откуда?

— Хм, — Серёга улыбнулся. — Попал. Прям в самую точку — попал! Я спиваться начал, вот соседка моя, бабулька, добрая такая, посоветовала обратиться к одному колдуну. Вот я и обратился.

— Прости, но я не понял, что такое спиваться, бабулька и колдуну, — обернувшись, спросил Филам.

— Старик, ты, видать, и впрямь оттуда, — Серёга потыкал пальцем вверх и покачал головой. — Ты когда-нибудь водку пил?

— Нет.

— А пиво?

— А что такое пиво? — Филам даже остановился. — Это напиток?

— Ну конечно напиток! — Серёга вздохнул. — Вот когда жара, например или под воблу, лучше пива может быть только пиво с водкой!

В следующие полчаса Серёга рассказывал про пиво, водку, бабульку и колдунов. Филам переспрашивал, Серёга пояснял, как мог, и если про пиво, водку и бабульку старик понял, то история с колдуном казалась ему нереальной.

— Конечно, нереально! — поддержал Михаличев. — Ты сам подумай, вчера я мог смотреть телевизор, ехать в автобусе, да что угодно! А сегодня я ем жареное на костре и не солёное мясо, сам охочусь, ловлю рыбу и сплю на голой земле! Я, конечно, понимаю, что со мной что-то случилось, но это же не реально! И ведь поговорить об этом не с кем.

Михаличев замолчал на минуту, а потом продолжил:

— Как отсюда выбраться, как попасть домой я не знаю. Да и они, — он мотнул головой в сторону Тархи, — тоже не знают. С самого начала приняли меня за сына бога. В принципе я не сопротивлялся, кормили, женщину дали….

Дальше шли молча и каждый думал о своём. Впереди, среди густой поросли и деревьев, замаячила высокая скала, которая словно перст божий торчала посреди леса. Такие Серёга видел, когда они с Тархой и Васхой обходили лес по дуге. Скала, высотой метров в тридцать, похожая на плавник акулы, стояла на огромной поляне усеянной мелкими камнями, словно здесь поработала камнедробильная машина. Филам повёл своих гостей в обход скалы, видимо вход в пещеру был на другой стороне.

— Вот и пришли, — сообщил Филам, начиная восхождение по отлогому склону скалы. — Там, на верху, вход в пещеру. Поднимайтесь.

Вход, больше похожий на лаз, в который Серёга в отличие от других протиснулся с трудом, привёл в пещеру. Размеры Серёга оценить не мог, но явно больше той, в которой провели пять дней, когда только ушли из племени.

— Вот здесь я и живу последние двадцать циклов, — обвёл рукой пещеру Филам.

— Но тут же пусто! — воскликнул Серёга. — И костра нет. А спишь что, прямо на камнях?

— Нет, конечно, — улыбнулся Филам. — Это только прихожая, так сказать. А вот здесь, вход в основные апартаменты.

Филам подошёл к стене, нагнулся, откинул несколько камней, ухватился за что-то видимое только ему и напрягся.

— Помоги, — сипло попросил он Серёгу, а сам откинулся к стене и схватился за сердце. — Что-то совсем мне плохо.

Серёга сбросил мешок, подскочил, подхватил Филама под локоть и помог опуститься на камни. Старик дрожащей рукой достал валидол, выдавил таблетку и сунул под язык. Серега, видя, что Филаму он больше ни чем помочь не сможет, стал рассматривать, что пытался поднять старик. Он уже понял, что это люк, вот и ручка, сделанная в виде обычного кольца на петле. Он ухватился, потянул, а потом большой квадратный люк, с прикрепленными сверху камнями сам пополз вверх, открывая провал. Внизу зажёгся свет, и Серёга увидел лестницу с широкими ступенями. Он вернулся к Филаму, поднял его на руки и осторожно стал спускаться вниз.

— Тарха! Идите все сюда! — позвал он, уже почти спустившись. Он посадил Филама на пол, прислонил к стене и вернулся наверх, видя, что ни женщина, ни остальные не спешат спускаться. — Ну, чего встали? Давайте, идите!

Тарха округлила глаза и попятилась назад. Васха тоже не изъявил желания спуститься вниз, туда, откуда бил свет, разгоняя полумрак пещеры. Дир сел подле лаза и не двигался, Вилла спряталась за Тарху. Серёга настаивать не стал, а лишь кивнул.