Обратно Михаличев дошёл самостоятельно, хоть и медленно. Опустился на шкуры возле костра и, посидев с минуту, прилёг на бок. Ориана принесла мяса и, нанизав его на прутья, принялась жарить. Пришла Тарха, села напротив, разложив на коленях куски шкур и положив рядом несколько костяных игл. Когда мясо уже вовсю шкварчало и шипело, к костру подошла Маарам. Она постояла с минуту, а когда Серёга кивнул, подсела к Тархе, и как ни в чём не бывало, взяла у неё несколько лоскутов и иглу.

Серёга, оперевшись на локоть, наблюдал за женщинами. Ноздри щекотал запах жареного мяса, во рту полно слюны. Серёга сглотнул. Тарха подняла на него взгляд и усмехнулась.

— Подожди немного, Серёжа, Ориана и так старается.

— Да уж подожду. — Серёга перевернулся на спину и закинул руки за голову. В животе заурчало.

— Поторопись Ориана, а то Охотник начнёт есть сырое мясо, — сказала Маарам, сверкнув глазами исподлобья.

— Ага, ещё чуть-чуть и начну есть сырое.

— Почти готово, — Ориана подкручивала воткнутые в землю прутья, — вот это уже можно есть.

Она выдернула один прут и протянула Серёге. Тот сел, взял прут и, обжигаясь, принялся за еду.

Насытившись, Михаличев снова откинулся на шкурах. К костру подошли Гор и его товарищи. Серёга махнул рукой, разрешая присесть.

— В следующий раз не жди пока я разрешу сесть к костру. Просто садись рядом и всё. Понял? — обратился к Гору Серёга. — И ты и Фрам и Дор и Дрок. Понял?

— Да, Охотник, — Гор кивнул и махнул рукой своим друзьям.

— Жарьте мясо, грейтесь, спите. Вы мои помощники, а потому для вас особые привилегии. — Серёга повернулся на бок. — Маарам, ты тоже никогда больше не спрашивай.

— Хорошо, Охотник, — женщина кивнула и улыбнулась.

— Ты чего улыбаешься? — спросил Серёга.

— Ничего, просто ты единственный мужчина в племени, у которого три женщины и пятеро детей. Причём один из них старше тебя. — Маарам вновь улыбнулась, обнажив зубы. Вслед за ней засмеялись остальные. Серёга смеялся со всеми, до слёз.

На следующий день Серёга уже шёл сам. Ломота в костях и мышцах прошла. Маарам приготовила питьё из каких-то листьев, и Серёга мало помалу возвращался в прежнее состояние.

— В тебя вселился ночной зверь, Охотник. — Рассказывала ему Маарам. — Ты стал силён как зверь и быстр. Ты один дрался с харахами. Это было так быстро, что мы не успели придти к тебе на помощь. Да и помощь тебе была не нужна. Ты убивал харахов по трое сразу. Многие убежали, побросав свои дубины и копья.

Но ты потерял слишком много сил. Зверь, который вселился в твоё тело, оказался слишком большим, ему тесно. Ему нужно чтобы ты был больше и сильнее, тогда ты сможешь приручить зверя. А когда ты приручишь его, равных тебе не будет.

— А разве я и так не самый сильный? Я ведь Сын Отца Небо! — удивлённо спросил Серёга. Он уже и сам уверился в своём божественном происхождении.

— Хм! — Маарам улыбнулась. — Да-да, ты Небесный Охотник, Сын Отца Небо! Но ты среди нас, а значит такой же, как и мы. Ты можешь многое и многому научишься. Но если тебя стукнут по голове дубиной или проткнут копьём, ты умрёшь, а твой дух вернётся к Отцу Небо. Тебе даровано Знание, и только этим ты отличаешься от нас. Если я могу говорить с пламенем, то я никогда не смогу говорить с камнем или водой. Также и Тарха, никогда не сможет говорить с Огнём. Ты можешь говорить и с камнем и с водой и с пламенем. Тебе даже подвластен дух зверя! Но ты слаб телом. Если ты не удержишь дух зверя, то станешь таким же, как вождь харахов.

— Понятно, — протянул Серёга. Новость о его не божественности совсем не обрадовала. В глубине души он надеялся, что попал в какую-то сказку. А если и не сказку, то он всё ещё валяется пьяный, а всё это ему снится, и уж умереть-то он ну никак не должен. А тут на те вам, получите диагноз — смертный, как и все, и при малейшем неверном движении можно схлопотать камушек в темечко или палку в бок. Так-то вот.

Радовало Михаличева, то, что он всё-таки был не совсем как все. Вернее совсем не как все. Серёга умел «говорить» с водой и камнем, а ещё он был берсерком. Вернее был-то он им всего пару-тройку минут, но и этого было достаточно.

— Набирайся сил, Охотник, ходи на охоту, много бегай и ты станешь сильным. Укроти дух зверя, говори с камнем и водой, а я научу тебя говорить с Огнём. Я научу тебя дружить с пламенем.

С этого дня Серёга стал усиленно питаться и принялся вспоминать упражнения, что раньше делал в качалке.

Кархам, лияр, сплёл для него две корзинки из ивовых прутьев. Серёга наложил в них камней и привязал их к двухметровой палке. Получилось нечто подобное штанге. Вместо гантелей были приспособлены два камня, оплетённые той же лозой.

Приседания, становая тяга, жим лёжа, вот три основных упражнения, которые Серёга расписал себе на ближайшие три недели. Мужчины-охотники приходили посмотреть на Серёгины занятия, а когда он предлагал некоторым «потренироваться вместе», шарахались. По их мнению, расходовать силу просто так, на поднятие камней, было бессмысленным. Серёга улыбался, но не настаивал. Он-то знал прок от таких занятий, и с подобной реакцией сталкивался и дома.

На тренировках ему помогал Гор. Он тоже не понимал, зачем всё это Серёге нужно, но безропотно исполнял все, что говорил Серёга, страховал при приседах и жиме.

Племя двигалось вдоль реки. Двигалось медленно, мужчинам нужно было время для охоты и ловли рыбы, женщинам и детям требовался отдых. В один их дней Серёга принял участие в рыбалке. В принципе ничего сложного не было, за исключением того, что Серёга ни разу не попал в рыбу острогой. Ферх, самый удачливый рыболов, пообещал научить его, и исполнил своё обещание прямо после того, как остальные рыболовы понесли добычу в лагерь.

Серёге хватило часа, чтобы уяснить методу владения острогой. И вот, он, стоя по колено в воде, с поднятой острогой, всматривался, пытаясь разглядеть рыбу. Губы сами собой шептали как заклинание, — «Ловись рыбка, мала и велика». И тут, как будто услышав Серёгины слова, появилась рыбка. Прикинув, где на самом деле может быть рыба с учётом кривизны, создаваемой толщей воды, Серёга прошептал, — «замри», — и ударил острогой.

— Ох-хо-хо! Ох-хо-хо! — Потрясая острогой, с насаженной на острие рыбой, он рванул к берегу. — Видал, Ферх?! Ты видал, а?! Я поймал!

— Как ты смог поймать такую маленькую? — удивлённо спросил Ферх, показывая пальцем на рыбу. Серёга посмотрел и сам.

— Ни фига себе! — пробормотал Серёга, поднося ближе острие с насаженной рыбкой. Та была всего пяти сантиметров в длину. — Эт как же я уклейку-то поймал, а?

— Ничего Охотник, в следующий раз тебе повезёт больше. Но глаз у тебя острый как острога. Забить такую мелочь не смог бы даже я. — Ферх похлопал Серёгу по плечу, а это означало, совсем не насмешку, а скорее уважение охотника к охотнику. — Если ты каждый день будешь ходить за рыбой, ты станешь самым лучшим рыболовом.

Ферх поднял плетёную корзину с рыбой и стал подниматься по отлогому берегу. Серёга шёл сзади, глядя на лежащую в корзине рыбу. Потом его взгляд перешёл на саму корзину. Лияры для рыбы плели корзины больше похожие на блюда, и вот сейчас Серёге пришла мысль, что такое плетёное блюдо, похоже на круглый щит. Вот если обтянуть блюдо кожей, а с внутренней стороны приделать лямки, получится лёгкий щит. От удара дубины он конечно не спасёт, а от брошенного камня вполне хорошая защита. Надо будет заказать Кархаму такую корзину, а Тарха обтянет кожей.

Сказано — сделано. Через два дня у Серёги был круглый щит, сплетённый из ивовых прутьев. Разъяснив Тархе, что он затеял и показав как нужно наложить шкуры на щит, Серёга отправился на реку, попробовать в одиночестве потренироваться в ловле рыбы.

Пару раз, нанизав на острие остроги малявок, он разобрался. Оказывается, просить у воды нужно было только большую рыбу. Теперь, приговаривая, — «ловись рыбка большая и очень большая», — Серёга, увидев рыбу, шептал, — «замри», — и бил острогой.