— Слишком поздно? Почему?

— Разве вы забыли? Я должна выйти за Магнуса!

— Вы ничего не должны. Вы ведь еще не обвенчаны! А говорите — поздно.

— Да, это так!

— Вовсе не так, — стояла на своем Эбби.

— Что вы предлагаете? — подозрительно спросила Лорен. Эбби фыркнула и залпом осушила кружку, после чего сказала:

— Вы ведь не любите Магнуса, верно? И не пытайтесь это отрицать! И так ясно!

— Неужели? А в тот вечер в Лондоне, когда я пришла к вам, вы считали, что я с ума по нему схожу! Тогда именно это вам было ясно? — торжествующе возразила Лорен, ощущая некоторую легкость в мыслях.

Эбби кивнула, взглянув на камин.

— После того вечера у меня была возможность наблюдать за вами…

— Вы хотите сказать, что имели возможность слышать, как я жалуюсь на свои неприятности. Эбби хихикнула.

— Допустим! Но, слушая вас, я поняла, что вы любите Алекса, а не Магнуса! А Алекс любит вас! Он разорвал помолвку, разорвал могущественные семейные связи, бросил все, что ему уже удалось сделать в палате лордов. Значит, еще не поздно! — И Эбби торжественно подняла кружку.

Лорен тоже хихикнула и чокнулась с Эбби. После чего обе прислонились к кушетке, охваченные приступом беспричинного смеха. Вскоре Лорен снова стала серьезной и грустно вздохнула:

— Если бы даже я забыла о том, что сыграла в его жизни не самую лучшую роль, и согласилась с вами, с Магнусом я все равно не смогла бы так поступить.

Эбби долго молчала.

— Как вы думаете, — спросила она наконец, — захочет ли Магнус жениться на вас, если узнает, что вы любите другого?

Лорен пожала плечами, выуживая из своего эля какую-то соринку.

— Он знает, — тихо ответила она. — Для него это не имеет значения. Это входит в наш договор. Его чувство в обмен на мое уважение. Больше ему ничего от меня не нужно.

— В самом деле? — скептически спросила Эбби. — То есть, может, он и сказал так, но вы уверены, что он действительно так думает?

Лорен ответила не сразу. Она допила кружку и налила себе еще.

— Это не важно, — решительно заявила она. — Я Действительно уважаю Магнуса и не могу его предать.

— А как же Алекс? — спросила Эбби, наполняя свою кружку.

— Не знаю! — воскликнула Лорен. — Мне вовсе не хочется, чтобы он жертвовал всем ради меня. Он слишком значительный человек — Англии нужны такие, как он. Но… от одних только его слов у меня… возникает желание, — робко договорила она.

Эбби засмеялась.

— Надеюсь, они красивее его ног? Развеселившись от эля, Лорен рассмеялась.

— Вы заметили, что у него очень большие ноги? Эбби кивнула.

— Большие, каждая величиной с голову, — прошептала она.

Комната наполнилась женским смехом. Они провели начало вечера, обсуждая недостатки Алекса. Исчерпав эту тему, послали за вторым кувшином эля, потом принялись обсуждать недостатки Майкла. А потом досталось и всем остальным мужчинам.

Когда запасы эля в доме Дарфилдов истощились, Лорен была доставлена домой двумя кучерами и Уитерзом, Утром у нее так сильно болела голова, что она не могла ответить ни на один из множества вопросов, с которыми к ней обратилась миссис Питерман. Она едва понимала, что делает, когда принялась за повседневные домашние дела. Чтобы она еще когда-нибудь взглянула на эль!

Не в силах выносить неодобрительный взгляд экономки, Лорен в конце концов выбралась из дома и пошла покормить Люси, но даже свинья, казалось, смотрела на нее с осуждением.

— И ты, Люси? — пробормотала молодая женщина. Никогда еще она не была в столь жалком состоянии, не только физическом, но и душевном. В те редкие минуты, когда она способна была размышлять, у нее появилось ощущение, что приезд Алекса сбил ее с толку. Но она гнала прочь мысли о нем. Бросив пустую бадейку из-под корма, Лорен побрела куда глаза глядят. Ей не хотелось никого видеть. Ни о чем думать.

Лорен не заметила, как оказалась на бахче, и тяжело вздохнула. Именно здесь, на бахче, она впервые встретилась с Алексом. Она дотащилась до дерева и прислонилась к нему, глядя на вспаханное под пар поле.

В этом году тыкв не будет. Магнусу не понравилось, что она занимается товарообменом, — как и Пол, он полагал, что это не очень-то подходящее занятие для графини. Он предоставил Роузвуду кредит, так что отныне у них не будет надобности что-либо продавать. Вклад был так велик, что Магнус получил голос в делах Роузвуда. Тяжело вздохнув, Лорен стала скользить по стволу, пока не подогнулись ноги. Магнус желает ей добра, но почему, едва приехав в Роузвуд, он сразу потребовал перемен, считая, что имеет на это право только потому, что она согласилась стать его женой? Она не стала возражать: не было сил. Алекс сломал ее волю.

Алекс.

На Лорен нахлынули воспоминания, и она повернулась лицом к гладкой коре дерева. Закрыв глаза, увидела каждую черточку его красивого мужественного лица. Как ни старалась она изгнать его из своих мыслей с тех пор, как уехала из Лондона, он постоянно был с ней. Ее страшило, что в то время как Магнус разглагольствовал о свадьбе, о детях, о Бергенш-лоссе, она делала вид, будто слушает, а сама думала об Алексе, тосковала по нему. И вот вчера он появился и сказал то, что ей так хотелось услышать.

Она вздрогнула, в сотый раз ощутив боль от его слов. Если бы не Магнус, она умоляла бы увезти ее куда-нибудь подальше. Но ведь от самой себя не убежишь! В Лондоне о ней уже распространяются сплетни. Перед отъездом она зашла к Шарлотте проститься, но эта противная леди Притчит не позволила ей повидаться с дочерью. Пораженная Лорен повернулась и ушла. Насколько Лорен поняла, причиной тому был замечательный вечер, проведенный ею в опере. Почему она не настояла на том, чтобы он привел в ложу леди Пэддингтон?

Почему не потребовала, чтобы после спектакля он отвез ее прямо домой? Почему, ах, почему…

Что сделано, то сделано, и ей тошно от сознания собственной вины. Она уехала, и теперь единственное, что ей остается, это отправиться в Баварию. При мысли об отъезде сердце ее болезненно сжималось, хотя она покидала Роузвуд всего на полгода. Она так нужна детям! А главное, как прожить без него?

Лорен словно застыла; перед глазами возник образ Алекса. Он действительно необыкновенный. Она представила себе его широкие плечи, длинные мускулистые ноги, надменную улыбку. Ей казалось, что она слышит его слова, и сладкие, и мучительные, ощущает на губах его поцелуи. Она грезила наяву, но время от времени в ее мечты врывалась жестокая реальность — долг перед Магнусом и ответственность за Роузвуд. Лорен чувствовала себя совершенно разбитой. Прошел не один час, прежде чем она нашла в себе силы вернуться домой.

На следующий день Лорен развешивала на веревке выстиранную одежду, запретив себе думать и об Алексе, и о Marny-j се. К несчастью, ей это не удалось. Поглощенная своими! мыслями, она не заметила, как веревка, провиснув под тяжестью, оборвалась и все вещи попадали на землю. Собрав их, Лорен со вздохом отправилась на поиски Руперта, чтобы он снова привязал веревку. Подходя к дому, Лорен услышала его громкий смех, доносившийся с лужайки перед домом. Изменив направление, она обогнула угол дома и нерешительно остановилась, увидев Алекса. Что он здесь делает? Алекс стоял в окружении Руперта, Хораса, Леонарда и Теодора и держал в руке рапиру. Настоящую рапиру.

— Добрый день, мисс Хилл, — как ни в чем не бывало весело обратился к ней Алекс.

Будто время повернуло вспять и они не уезжали из Роузвуда, хотя прошел уже почти год. Остальные четверо быстро повернули к ней головы. Лорен молча с недоверием смотрела на него.

— Я нашел эту старую штуковину в Данвуди и подумал, что мальчикам она понравится, — заметил он.

Улыбнувшись, он снова принялся детально описывать мальчикам устройство рапиры. Лорен осторожно направилась к лужайке, скользя рукой по кирпичной стене; ей все еще не верилось, что он здесь. Алекс снял сюртук и закатал рукава рубашки, обнажив сильные руки. Волосы его блестели в лучах заходящего солнца, он показывал мальчикам основные приемы фехтования. Лорен мгновенно вспомнила его тело, когда они лежали рядом, и взгляд его изумрудных глаз, проникающий в самую душу.