А ведь ты могла бы заполучить меня, Келс. Оригинал всегда намного лучше, чем дешевая подделка. Боже, как же называлась та ужасная песенка в 70-е годы? Кажется, «Бумажные розы». Она начинает звучать в моей голове: «Твои глаза меня манили, обман я принял за любовь».

- Я большая поклонница Ваших передач, - Сьюзен тем временем вклинивается в мои мысли и прерывает эту навязчивую мелодию, не ощущая возникшего напряжения в комнате.

- Спасибо, - улыбаюсь через силу. – Но на самом деле настоящая телезвезда у нас Келс, - я всегда говорю только заслуженные комплименты. И никто не заставит меня сейчас изменить этой традиции. – Она может разговорить и взять хорошее интервью даже у засохшей коряги.

Как жаль, что она не разговаривает со мной.

Кажется, Келси слегка ошеломлена моей похвалой. Очень медленно ее губы растягиваются в благодарную улыбку.

- Сьюзен, сделать тебе чаю? Боюсь, что у меня нет кофе. Я бы предложила тебе мой чай, но мало кто любит пить его с тремя таблетками сахарозаменителя.

- Мне будет в самый раз. Только если можно, добавь немного сливок.

Прекрасно, потому что я их не покупала.

Кивнув в ответ, Келси исчезает в кухне, оставляя свою ночную забаву со мной наедине.

Ну что за неловкая ситуация. Хотя возможно это только я так думаю, потому что, судя по всему, Сьюзен понятия не имеет о том, что происходит между Келс и мною.

- Вам нравятся рогалики? Келси их любит… А я не прихватила с собой ничего другого.

- Все в порядке, меня устраивает, - она присаживается на диван, поправляя полы халата под красивыми ногами, а затем берет один рогалик со стола. – Харпер, у Вас интересный акцент.

Должно быть, это все из-за того, что я растерялась. Обычно я свободно говорю на общепринятом американском английском, если конечно не стараюсь очаровать очередную девушку. А уж эту-то я точно не собираюсь очаровывать. Я просто хочу, чтобы она поскорее убралась отсюда. Чем дальше, тем лучше. Желательно куда подальше. И как можно скорее.

- Луизиана. Новый Орлеан.

- Правда? – Сьюзен выражает восхищение. – Вы там выросли?

Я смотрю на нее искоса, делаю глоток кофе и ощущаю, как оно согревает меня изнутри. Она чего, флиртует со мной что ли? Если это так, я ее убью. Но глядя на прямодушное выражение ее лица и искренние синие глаза, я понимаю, что она просто старается проявлять вежливость и поддерживать беседу.

- В основном да. Мои родители и братья с семьями до сих пор живут там. А откуда Вы? – если надо, я умею поддерживать светскую беседу, а не только бурчать и мычать, несмотря на слухи об обратном.

- Я родом из Калифорнии.

- Сочувствую.

Она смеется и хлопает рукой о мое колено как раз в тот момент, когда возвращается Келси с чашкой чая. Вот блин. Смотрю на нее, ожидая возмущения. По крайней мере, я бы взорвалась, увидев такую сцену. Но Келс всего лишь делает глубокий вдох и ее брови на секунду гневно хмурятся.

- Таблоид, подвинь-ка свою задницу, - она слегка ухмыляется мне, передает чашку Сьюзен и усаживается между нами, нежно погладив по спине свою темноволосую подругу. Ей что, обязательно надо утереть мне нос?

Я разворачиваю утреннюю газету. На третьей странице внизу размещена статья о пожаре прошлой ночью. Показываю ей и даю возможность прочесть.

- Прошлой ночью сгорело дотла общежитие для избитых женщин, - она читает вслух для Сьюзен и в то же время смотрит на меня. Келси слегка наклоняется, берет чашку чая с подсластителем, который я купила для нее, и делает глоток. Насколько я могу видеть, в ней снова просыпается профессионал, и я знаю, что мы сможем теперь работать без того, чтобы причинять друг другу боль. По крайней мере, я на это надеюсь.

- Точно. Мой информатор в пожарном управлении сообщил, что по предварительным сведениям это поджог.

- Что? – удивляется она.

- Это какой-то больной на голову ублюдок. Этим женщинам и так немало пришлось пережить. Возможно этот сукин сын - кто-то из их мужей.

- Похоже на то, - кивает Келси. – Что мы собираемся делать сегодня утром?

- Мы пообщаемся с заведующей общежитием, а затем с моим информатором из пожарного управления.

- А что произошло с теми женщинами? – неожиданно спрашивает Сьюзен.

Мы обе смотрим на нее.

- В статье говорится, что всех женщин перевели в другие общежития, - отвечает Келси, кладя свою теплую руку на колено Сьюзен.

- А с ними все в порядке?

- Никто не умер, - уверяет Келси. – Некоторых забрали в больницу из-за отравления угарным газом, правда несколько из них получили незначительные ожоги.

Почему-то меня страшно раздражает, что Сьюзен так обеспокоилась из-за этих женщин. От этого слегка отдает неискренностью, как будто она старается переиграть меня.

Сьюзен кивает и говорит:

- Ну, кажется, вам двоим есть что обсудить по работе. Я собираюсь принять душ, а затем убраться восвояси.

После этих слов она поднимается и ставит свою пустую чашку на стол. Потом целует Келси в висок и уходит в спальню.

Я смотрю на Келс, а та улыбается, глядя на удаляющуюся Сьюзен. А ведь совсем недавно мне хотелось, чтобы она смотрела на меня таким взглядом. Думаю, в глубине души мне до сих пор этого хочется, но Омаха все разрушила (Все, это было в последний раз, когда я так упилась виски.) И конечно же, присутствие Сьюзен здесь этим утром не способствует возобновлению наших отношений.

Мы остались вдвоем, и мне срочно хочется нарушить возникшую тишину.

- Я договорилась об интервью с управляющей общежитием. Если мы поторопимся прямо сейчас, у нас будет эксклюзив. Давай наметим основные вопросы для нее. Если у нас…

- Она мне действительно нравится, - Келси прерывает меня с нежностью в голосе.

- Что? – ее фраза выбивает меня из колеи. Она имела в виду управляющую?

- Мне очень нравится Сьюзен. Мы договорились встречаться время от времени, а это то, что мне надо.

Это не то, что тебе надо, Келс. Не обманывай себя.

- А как же твой контракт? – непроизвольно вырывается у меня.

- Она умеет держать язык за зубами. К тому же она сама заинтересована скрывать эти отношения, - взгляд Келси становится слегка жестким. – Именно ты сказала мне, что пора прекратить убегать от самой себя.

С этим я даже не могу поспорить. Но по правде, мне хотелось тогда самой пожинать плоды ее новообретенной свободы.

- Поэтому не вмешивайся в мои отношения.

- Келс, перестань, - мягко возражаю ей. Неужели она так плохо думает обо мне? – Что бы ты там ни думала, я не собираюсь навредить тебе ни коим образом.

- Почему я должна тебе верить?

Я смотрю в ее зеленые глаза. Ее взгляд напряжен и недоверчив, и мне страшно хочется вернуть те мгновения, которые были между нами в Омахе. Боже, как же мне хочется поцеловать ее прямо сейчас! Но если я это сделаю, она закатит мне пощечину. Или сделает еще что похуже.

- Потому что я даю тебе свое слово. К тому же было время, когда ты мне доверяла.

Она вздыхает и переводит взгляд на свои руки.

- А ты обманула мое доверие.

Я не делала ничего подобного. Я оберегала тебя и заботилась о тебе, как и обещала. Я вытащила тебе из переделки живой и здоровой. Я держала тебя в своих объятьях, когда ты плакала и дрожала от страха. Я даже позволила тебе съесть свой батончик с кремовой начинкой.

- Я не делала этого, - наконец возражаю ей, не в силах пускаться в длительные разъяснения.

- Ты смеялась надо мной.

Это звучит так по-детски, и на секунду я вижу перед собой ту легко ранимую женщину, с которой мы тогда очутились вдвоем в маленькой комнатушке в поселении.

- Келс, - произношу с нежностью, страстно желая дотронуться до нее, но понимая, что этого не стоит делать. – Крошка Ру, когда это я смеялась над тобой?

- После того, как мы проснулись в моей комнате в гостинице.

Я окунаюсь в воспоминания. Черт, я же смеялась не над ней, а над ситуацией, в которой мы обе оказались. В тот момент я совершенно не понимала, что она была напугана случившимся.