- С твоими друзьями, - напоминаю ему. Никто из этих людей ничего для меня не значит, но несколько человек являются его друзьями. Все здесь одеты в костюмы с галстуками и пьют алкогольные напитки, начиная с понедельника. Мы часто бываем в этой тусовке, состоящей из репортеров и актеров. Мы рассаживаемся по стульям возле стойки бара или вокруг столов неподалеку, потягиваем мартини и болтаем о работе или просто за жизнь, как будто это кому-нибудь интересно. Общая атмосфера соответствует скромному богатому классу, к которому мы и принадлежим, хотим мы этого или нет. Народ здесь флиртует, но не очень откровенно и всегда только в русле гетероотношений. Я чувствую, что у меня сводит желудок, такое происходило всегда с самого детства, когда я себя некомфортно чувствовала и желала пойти домой, чтобы посидеть в одиночестве в своей комнате. Честно говоря, я бы хотела это сделать прямо сейчас.

- С нашими друзьями.

Я поднимаю бровь, чтобы показать ему, что не верю. Он знает правду. Частенько он пытается скрыть это, полагая, что для нас обоих найдется место в шоу-бизнесе, но он ошибается. Мы с Эриком давно пообещали, что можем врать всему миру, но только не самим себе и не друг другу. Мой взгляд говорит ему, что он собирается нарушить эту договоренность.

Эрик улыбается и наклоняется ко мне, а я ставлю стакан на стол и крепко обнимаю его.

- Спасибо, - шепчет он.

- За что?

- За то, что заставляешь меня быть честным.

- Ты сегодня хочешь еще развлечься?

- Нет, - отодвигается он и делает глоток из своего высокого стакана.

- Как тебе тот хорошенький мальчик прошлой ночью? – игриво улыбаюсь ему.

Эрик смеется, качая головой.

– I feel good, на на на на на на, - тихо поет он, покачивая немного бедрами, и я покатываюсь со смеху. Несмотря ни на что, он всегда умудряется рассмешить меня.

Мой смех привлекает внимание людей вокруг нас. Возможно, они даже не догадываются, что я умею смеяться, и наверное считают, что эта способность была хирургическим путем удалена у меня в юном возрасте. У меня есть множество прозвищ, но я отношусь к этому с полным безразличием. Только Эрик знает, какая я на самом деле, и я до сих пор не понимаю, как ему это удается.

Я воспитывалась в доме, где было не принято открыто проявлять свои чувства. Я научилась быть успешной в мире бизнеса, где также нельзя показывать эмоции или демонстрировать симпатию. С юных лет меня научили, как игнорировать чувства других и скрывать свои собственные. Кто-то назвал меня «пожирательницей мужчин», потому что до Эрика каждый месяц у меня был новый парень. Я начинала и разрывала с ними отношения только для поддержания имиджа. Эрик подшучивает сейчас над этим и считает это прозвище самым смешным из всех. По крайней мере, теперь, когда я с ним, мне не нужно притворяться или делать то, что мне не нравится.

Я обдумываю все это до тех пор пока кто-то из актерской братии не кричит бармену включить погромче звук телевизоров над барной стойкой. Я смотрю вверх и вздыхаю, когда снова вижу Харпер Кингсли.

Эрик смеется и легонько толкает меня в ребро. – Ты знаешь, что она дайк?

- А как ты догадался?

- Ну, она не скрывает этого. С тем же успехом она могла бы сделать татуировку с радужным флагом у себя на лбу. Про нее также говорят, что она донжуан в юбке, каждый вечер у нее новая подружка, и все они бегают за ней в надежде на продолжение отношений.

- И где ты только набрался этих сплетен, Эрик? – я качаю головой и кладу в рот кусочек льда, чтобы похрустеть им сверхчувствительными коренными зубами. Я знаю, что жевание льда служит знаком для нас обоих и гляжу на Эрика, позволяя ему сделать комментарий. Но он этого не делает.

- Ты же знаешь, отовсюду понемногу. Через общих друзей.

Эрик уделяет своей тайной жизни намного больше внимания, чем я, поэтому я думаю, что он скорее всего прав. Я поднимаю голову, смотрю в эти синие глаза и заворожено наблюдаю, как она заправляет прядь черных волос за ухо. У нее большая, но красивая рука с длинными и узкими пальцами. Эти пальцы хороши для многих целей, признаю я, прежде чем смех Эрика приводит меня в чувство.

- Ты хочешь ее.

- Попрошу не обобщать, - отшучиваюсь в ответ. – Она делает халтуру для желтого телевидения, передачи для денег, а не для новостей. Все ради рейтингов.

- Ты, конечно же, выше этого, Келс, не так ли? – поддразнивает он.

Я киваю.

– Ты же знаешь, что да.

- И все же ты хочешь ее. Признай это.

Я пристально смотрю на него. Он думает, что я хочу каждую женщину, на которую смотрю. Он считает, что если я не укладываю в постель каждый день новую подружку, то чувствую себя крайне неудовлетворенной в сексуальном плане.

- Признаю, что она эффектно смотрится. Но это еще не все, и ты знаешь это.

Он медленно кивает, глядя на меня. – Когда-нибудь, Келс, - шепчет он. – Когда-нибудь все получится. Ты найдешь своего любимого человека, который узрит твое сердце так же, как я.

На секунду его искренность заставляет меня затаить дыхание. Ну как ему это удается? Я устала от этого места, неискренних людей и дорогих напитков. Я устала от своей скучной жизни и своей одинокой постели, а также карьеры, которую я избрала и которая вынуждает меня вести образ жизни, который я презираю. Я вздыхаю.

- Ты отвезешь меня домой?

Эрик ставит свой стакан на стол и берет меня за руку. Несмотря на то, что он делает все возможное, чтобы я стала более общительной и вытаскивает меня потусоваться практически каждый раз, когда это позволяют наши графики работы, это всегда заканчивается тем, что я устаю от всего. Сегодня вечером мы вышли в свет, чтобы покрасоваться перед журналистами и нашими знакомыми, и уже пора возвращаться.

- С удовольствием, - говорит Эрик, сжимая мои пальцы.

(гаснет свет)

Смотрите на следующей неделе в интернете на канале Must Read TV передачу «Под прицелом камеры», эпизод третий

Смотрите на следующей неделе в передаче «Под прицелом камеры»:

(отрывок из монолога Келси)

Сказать, что у меня есть друзья на канале, - это даже не преувеличение, а явная ложь.

(отрывок из монолога Харпер)

Лучшим из всего этого было то, что он пообещал мне Келси Стентон. Натуралка она, ага, черта с два.

(отрывок из монолога Келси)

Наконец-то в конце недели шумиха вокруг Харпер Кингсли поутихла и Эрик прекратил поддразнивать меня по поводу нее. Я не сказала ему, что эти синие глаза преследуют меня во снах и даже не собираюсь этого делать.

(гаснет свет)

Смотрите на следующей неделе на канале Must Read TV.

 Предчувствуя хорошую погоду, паркую Mercedes на открытой стоянке, чтобы не спускаться в подземный гараж. Придется немножко дольше прогуляться и зайти через центральный, а не боковой вход, но утро сегодня чудесное, и я подставляю лицо теплым лучам солнца.

Наконец-то в конце недели шумиха вокруг Харпер Кингсли поутихла, и Эрик прекратил поддразнивать меня по поводу нее. Я не призналась ему, что эти синие глаза преследуют меня во сне, и даже не собираюсь этого делать.

Мы запланировали провести выходные в Маммоте с парой его приятелей, и я с нетерпением ожидаю отъезда после сегодняшнего вечернего выпуска новостей.

Сворачиваю за угол, направляясь к огромной красочной вывеске с логотипом телекомпании. Позади раздается жуткий рев мотоцикла. От неожиданности я чуть дергаюсь и прихожу в раздражение. Ненавижу мотоциклы. Они опасны для жизни и часто становятся причиной аварий, а их ненормальные владельцы так же мало боятся за свою жизнь, как и за жизнь других водителей. Они постоянно норовят нарушить поток движения и дорожную разметку, пытаясь обойти пробки и правила. И, будучи за рулем, мне частенько хочется открыть дверцу машины, чтобы кто-нибудь из них врезался в нее.

Направляюсь ко входу, но мотоциклист, опережая, проносится мимо меня, и тормозит прямо у двери. На тротуаре. Ну что за идиот!