Вот сейчас. Сижу и думаю об одном своем френде. Интересная дружба получается. Границы у нее нечеткие так и норовят расползтись еще дальше. С одной стороны мне это нравится. А с другой — моя ненавистная неопределенность. Терять друзей я не хочу. Но получается, что я хожу по тонкой грани. И эта острота тоже делает все это еще более… не могу подобрать правильное слово… притягательным, что ли. И не уверена в том, что мне удастся сохранить эти замечательные отношения полные понимания, поддержки и доверия. Причем отношения — совершенно свободные и от того особенно ценимые мной. Но — если я хоть на секундочку позволю себе расслабиться, и зайти дальше чем следует, то все сразу закончится. А может быть наоборот. Кто знает?

Я просто такая, какая есть. Не пытайтесь создавать мне новые маски, все намного проще, чем кажется, все намного глубже, чем воспринимается, и нету тут ничего сверхъестественного.

Ничего сверхъестественного, тем не менее, не произошло, если не считать того, что мое атеистическое мировоззрение пострадало совсем уж сильно. У меня как будто зашаталась почва под ногами. Проще всего было бы считать пришедшее еще одним сном. Или глюком — галлюцинацией.

Я проснулся у себя дома, проснулся утром, но пробуждение было на редкость тяжелым и мучительно трудным. Все болело. Такое ощущение, что после грандиозной пьянки по мне проехался КамАЗ с людьми… Голова раскалывалась просто невыносимо. Она трещала, разрывалась изнутри, и боль временами становилась настолько сильной, что с трудом мог смотреть в окно, читать и думать. Приняв таблетку анальгетика и пару таблеток витаминов группы «B» я уже через полчаса почувствовал себя способным идти на работу, и (чем черт не шутит!) пригодным для выполнения текущих дел и своих профессиональных обязанностей.

А дела были такие. Пришел представитель одной корпорации (у нас с ними договор — медный кабель меняем на оптический) и повелел показать ему, как и куда проводить оптический кабель. Для Интернета. Через подвал, или через крышу? Во, блин! А и не знаю, как у нас попасть в подвал или на чердак, у кого ключи, да и вообще, где там что. Этот представитель, естественно, заранее не предупредил ни о чем. Мог меня и на месте не застать! Но ничего — как-то выкрутился: и ключи нашел, и человека, знающего все входы и выходы для кабелей разыскал, и слазил даже с этим представителем на крышу и в подвал. Все там осмотрел и показал. Но какая же там пылища! Тянуть решили через крышу — так проще, и быстрее, и, что не маловажно для нас — дешевле. Хотя может быть и не так надежно.

А потом, как только этот человек удалился, на наш сервер поперла хакерская атака. Отбился. Не то чтобы это было редкостью — для сисадмина вещь вполне привычная — но напрягает. Это раньше только радовался, когда интересная атака, новый червяк или там, вирус. Новая атака! Это ж тридцать минут бесплатного удовольствия! Но тогда, по причине известных событий, прежней эйфории не испытывал, хотелось побыстрее домой да на диван…

Телефон резко вывел из затянувшегося раздумья.

— Да! — гаркнул я в трубку. Не люблю телефон.

— Ну? И долго еще? — послышался недовольный голос шефа. — Чего так орешь? Здесь не глухие сидят.

— Здравствуйте, Юрий Дмитрич, извините меня. А что такое? Что-нибудь случилось?

— Это я должен спросить — «что такое случилось?» Ты когда снимки нашей лестницы принесешь? Долго еще ждать?

«А, черт! — подумал я. — Совсем забыл про эти дурацкие фотографии! Их надо еще обработать, привести в соответствующий вид и потом показать шефу».

— А, так я их еще не доработал, Юрий Дмитрич, — лгал я шефу. — Они «сырые». Их надо фотошопить еще.

— Давай-давай. Сам тебе укажу, какие нужно обрабатывать, а какие можно выкинуть. Зайди прямо сейчас.

Если начальство велит — сейчас, значит — сейчас. Ждать может кто угодно, только не работодатель. Ибо от него зависит — выдаст он мне бонус к очередной зарплате, или нет, выпишет премию, или забудет. Да и сама моя работа вместе с зарплатой, в конце-то концов, зависит именно от нашего гендиректора. И раздражать шефа по пустякам — экономически невыгодное занятие. Шеф быстренько переписал с малюсенькой карточки цифровика мои снимки и глубокомысленно воззрился на экран.

— А это что еще за жопа? — обрадовано спросил шеф.

— Ой! Извините, это нечаянно, — сконфуженно молвил я. — Это я случайно щелкнул.

— Вижу, что не нарочно! — усмехнулся шеф, разглядывая фотографию давешней девушки в необычном ракурсе, — если бы хотел, то лучше б снял!

— Когда фотографировал, она как раз по лестнице поднималась и попала ко мне в кадр. Сотру сейчас.

— Не надо, сам сотру… потом. А за основу возьмешь вон тот снимок, он у тебя первый. Первый после этой… Самый нормальный получился. Его и обработай… этим своим… Фотошопом. Еще посмотрю потом, но думаю на этом кадрике и остановимся… Да, именно на этом. А под юбки девушкам нечего заглядывать!

— Ну, Николай Дмитрич, да я же…

— И еще. Что за дела у тебя в офисе в рабочее время?

Я похолодел и стал судорожно обдумывать последние слова шефа. Он что, чего-то знает, или просто так сказал? Но шеф очень редко что-то говорит «просто так». Обычно со смыслом.

— А?

— Что — «а»? Ты чем там занимался вчера, я тебя спрашиваю? Бл. стово на работе развел? Девок на столах трахаешь? За такие дела выгоню тебя на х… будешь знать!

— Так уж вышло… я даже не хотел…

— Даже не хотел! — неоригинально передразнил меня шеф, — а если бы она в милицию на тебя заявила? А если она несовершеннолетняя? А если ее конкуренты специально к нам подослали, чтобы бизнесу навредить?

— Не, она вполне взрослая девушка, — я немного уже отошел от шока и говорил с шефом вполне спокойно, — да и конкуренты ваши так тонко работать не могут.

— Много ты знаешь, не могут! Они все могут, мать их… Ладно, проехали, как у вас говорят, — немного подумав, он добавил, — зачем тебе это все надо, а? Все эти экстремальные приключения?

— Книгу буду писать.

— Зачем? — удивился шеф. — Тебе что, делать сейчас нечего?

— Мне сейчас читать нечего.

— Писатель! Ладно, иди уж, делай первый кадр. Герой-любовник…

Возвращаюсь в свой кабинет, и пытаюсь собраться с мыслями и заняться делом. Странный либерализм шефа заставил меня даже подумать, не его ли это подстава. От нашего Митрича всего можно было ожидать. Не, не может такого быть. Непохоже на него. Шеф, если что-то захочет, будет действовать просто и прямо, без всякой психологии.

Надо добить эту несчастную лестницу на снимке. Опять телефон! Последнее время у меня де жа вю. Иногда вдруг понятно, что это уже было, но что, когда и где? Матрица глючит. Вот и сегодня. Так… о чем я тут? Звонок… беру трубку…

— Это Феликс?

— Да, а кто говорит?

— Это я! — молодой и звонкий девичий голос, и совершенно незнакомый, что интересно — что, не узнал?

— Кто это «я»? Я бывают разные, — подражая герою известного мультика, отвечал я в трубку, — я вас знаю?

— Не разыгрывай меня! А то могу и обидеться!

— Да? Это было бы здорово!

— Эй! О чем это ты?

— Как о чем? — решил играть в дурачка, а по ходу диалога выяснить, что же это за баба такая, что меня знает, а я ее никак узнать не могу. — Да все о том же.

— Ну, и твое решение? Что скажешь?

— Э-э-э-э… Тут подумать надо, взвесить все…

— Слушай, солнц, сколько можно? — девушка и немного изменила тембр голоса, — уже не первый раз тебя спрашиваю! Я жду, между прочим!

— Да? — тянул я резину. — О чем?

— Да все о том же! — передразнила меня неведомая собеседница. — Не ври только!

— Врать не буду, — врал я, — ты скажи, а на какой ответ ты сейчас рассчитываешь?

— Ну, ты и свинья! Я ж тебе уже тыщу раз тебе говорила! Сколько можно?! Совесть-то надо иметь?!

«Похоже, так и не выберусь из этого болота», — подумал я, и пошел ва-банк.

— Ладно. Давай по пунктам. Еще раз, и четко. Дам точный ответ на каждое твое замечание.