Короче — жизнь налаживается.

Видимо, пришло время по-настоящему поработать. Если я, в конце концов, что-нибудь значимое заработаю, буду нереально горда собой, переполнюсь через край чувством собственного достоинства, избавлюсь ото всех угрызений совести, буду чувствовать себя взрослой опытной женщиной. И не важно, что моя работа — это одна из самых дурацких в мире работ. Важен сам факт!

На зарплату куплю много буржуйских трусов по тысяче рэ штука. Ибо давно хочу, да рука не поднимается родительские деньги тратить. Навязчивая идея — купить сумку со странной Эмили (не найду нигде, факин шит) и темные очки. Про ботинки уж молчу. А еще, наверное, замутить уже что-нибудь пора, а то получается неполная картина для взрослой и опытной женщины.

А потом… Опять устроила себе отдых.

Фу, блин. Вечер встречи выпускников. Ничего нового. Лучше бы куда-нибудь на пати сходила, и то голова бы не так болела. Наверное…

Горячая ванна, свечки по бортику и везде на свободных местах. Душистая пена и музыка… Как же все-таки красиво человеческое тело в свете огня. Когда пена покрывает руку как невесомая искрящаяся перчатка, ее можно деформировать, пластично, медленно. Потом она постепенно сползает по коже поднятой руки, а вода струйками стекает и капает с локтя…

Кожа на лице влажная от пара, макияж слегка расплылся. Влажные волосы прилипли к щекам и плечам… Плавные изгибы тела… Каплями стекает вода — золотистая в свете свечей кожа… Свет и тень. Провести по ней, прикоснуться… В этот момент прощаешь себе все, начинаешь любить себя… И эта любовь прекрасна.

Люди… Чем больше живу, тем больше поражаюсь себе и окружающим. Как все просто и как все предсказуемо. Ведь на самом деле, мы всегда знаем, чего хотим, только иногда боимся себе признаться в своих истинных желаниях. Все идет так, как я задумывала еще в детстве. Все сбывается. Что же ты подаришь мне на этот раз? И что потребуешь в откат.

Надоело все.

Утро… точнее, уже день. Когда я проснулась, то некоторое время лежала и ничего не делала, собираясь с мыслями. Я проснулась и просто тупо лежала целый час. Ни о чем не думала. Точнее, пробовала не думать, потому что все мои мысли были чрезмерно депрессивными. Надо все менять. Но что, как и в какой последовательности? И о музыке, и о личной жизни, и об учебе. Ну что может быть сейчас у меня хорошего, когда и там, и там, и там у меня какие-то трещины и проблемы. Что-то расположение духа у меня ни к черту совсем. А повинны в этом, кстати говоря, эти долбанные дневники, которые на самом деле весьма немалое зло. А вообще-то страшновато, но безумно интересно.

Это уже переросло в полную зависимость. Надо завязывать. Но как? В эту идиотскую Сеть уже попала часть моей жизни и здесь поселилась часть моей нечистой души. Насколько все-таки современный городской человек зависим от крупных технических структур. Мы не сможем жить без электричества, без транспорта, без связи, без Интернета… Мы, городские жители, вообще крайне уязвимы. Если обитать в деревне, с печкой, колодцем во дворе и запасами дров и жратвы на зиму, то можно существовать вполне автономно. Но что это за существование? Выходить утром по солнышку и радоваться на восход? Следить за закатом, чтобы предсказать погоду на завтра? А по ночам смотреть на мерцающие звезды и разглядывать луну? А еще что? Водочка и нехитрые радости грешной плоти. И все? Нет, мы городские жители и уже не можем без энергозависимых структур.

Поссорилась почти со всеми друзьями, осталась одна Лариска. Но с ней-то я вряд ли когда поругаюсь.

Люди уходят из моей жизни. Люди вторгаются в мою жизнь. А я просто надеваю очки, вставляю наушники, пью зеленый чай и стараюсь жить дальше. И что особенно важно: пытаюсь ровно дышать. Почему мне дают спокойно впасть в депрессию? Обязательно или что-то случится или я сделаю какую-то глупость, или кто-то сделает мне что-нибудь хорошее! А то тут некоторые повадились уходить в творческие запои. Живут как во сне.

Что лучше: отсутствие снов или постоянные кошмары? Все-таки отсутствие лучше. Сны мне сегодня грезились какие-то замороченные и беспокойные. Уже вторую ночь подряд мне снятся ночные кошмары, от которых я просыпаюсь в холодном поту. Это снова вернулось ко мне. А я-то надеялась, что ушло навсегда и насовсем. Сегодня вот снилось, что я смертельно больна почти таким же заболеванием, как и Иван Грозный. Я начинаю заживо гнить изнутри. У меня на лице и на руках появляются кровавые пятна. Чувствую себя очень плохо. И мне уже нужно ехать в больницу, но я ощущаю, что умру в этот вечер. Поэтому начинаю прощаться со своими друзьями. Вроде бы сон ни о чем, но все ощущения, чувства и эмоции были настолько явными, что я проснулась вся в слезах. Так много можно пережить во сне. Так много… И мне там было так грустно, но с другой стороны я чувствовала, что освобождаюсь, что скоро все плохое закончится. Короче, не дай Бог каждому таких снов. Какой же выход? Не спать совсем?

Совсем теплых дней в средней полосе России всегда ждут с нетерпением — напугать москвичей жаркой погодой все-таки сложно. Но в лето этого года небесное бюро погоды приготовило нам сюрприз. Температура второй раз за сезон побила в столице многолетний рекорд — жара на Москву упала резко и как-то вдруг.

Я уже сейчас и не припомню, зачем понадобилось шефу сфотографировать нашу лестницу. Он захотел какой-нибудь необычный ракурс, не то для нового веб-сайта, не то для рекламного буклета.

Поскольку выбор необычности для ракурса лестницы небогат, я уселся на ступеньки, крутя свой цифровик. И тут увидел ее. Девушка, которая поднималась мимо меня по лестнице, была не просто красива, а красива очень. Одно загляденье! Она пришла в топике и в джинсовой мини-юбке такой длины, словно это был сползший пояс или воротник. Скорее, это можно было назвать набедренной повязкой — казалось еще сантиметр, и ее прекрасные трусики будут видны уже спереди. Но я был лишен данного удовольствия, потому что она быстро прошмыгнула мимо и повернулась задом. Но и то, что открылось моему восхищенному взору, описанию просто не поддается. Сзади на юбке у этой девушки был разрез, сантиметров пять-шесть. Поскольку ее попка была чуть полнее юбочки, то разрез расходился, и обнажались две хорошенькие круглые загорелые ягодицы! А между ними проглядывали черненькие трусики. Проглядывали они редко — были настолько узенькие, что попка окончательно поглотила этот элемент одежды. Короче, зрелище просто отпадное. Несмотря на то, что пребывал в некотором шоке, все же успел заснять эту прелесть. Неужто она сама ничего не замечает? Не мог понять, как ее в таком виде пустили в нашу контору.

— Что? Видал? — Гаврилыч, а сегодня дежурил именно он, довольно подмигивал с нижней площадки лестницы, когда девушка уже исчезла за стеклянной дверью приемной, — и как? Стал бы?

— Ну, Гаврилыч, что за мысли в рабочее время…

— А что мне тут еще делать-то во время дежурства? Единственная, можно сказать, радость на службе, когда вот такие вот лапочки приходят. Хоть поглядеть есть на что.

— И часто нас посещают такие зайчики?

— Да уж нередко, поверь. Ты сидишь там у себя, и не видишь ничего, а они только днем и ходят, и не раньше трех.

— Ишь ты! А чего им тут у нас делать-то? Не раньше трех?

— Этого знать не могу. Велено — пропускаю.

Глубоко осмыслить слова Гаврилыча мне не дали — в кармане завибрировал мобильник.

— Я! — рявкнул я в трубку.

— Знаю, что ты. И где ты там ходишь интересно? — звонила Лилька. — Тебя тут ищут давно. С фонарями!

— А кто ищет-то? Да тут я, тут, в конторе. На лестнице, для шефа снимки делаю.

— На лестнице! Посетитель к тебе, — Лилька сдавленно хрюкнула, — изволь быть немедля!

— Да? Кому это так срочно понадобился? Опять маг-профессионал?

— Нет, не маг, — опять смешок. — И когда освободится твоя милость?

— Да иду я, уже иду.

Меня ждала та самая девушка в суперкороткой юбке. Поздоровался, отпер свою комнату, пригласил девушку внутрь, потом предложил сесть, а сам уселся за свой компьютер. Девушка села, при этом ее «юбочка» совсем исчезла, превратившись в узенький поясок. И я получил все то, чего был лишен сидя на лестнице. Девушка ничего не говорила, а только внимательно на меня смотрела. Пауза затягивалась, я занервничал и начал первым.